Сияние Орна

– Георгий Иванович согласился. Через два часа – погружение.

– Я очень вам благодарен!

– Давай пообедаем. Вон женщины уже накрыли поляну, – сказал Ильичёв, показывая на расстеленную на берегу огромную белую скатерть, на которой были расставлены тарелки с едой.

Белобородов без аппетита поел. Затем они с Ильичёвым поднялись на борт судна, которое спустя полчаса доставило их на середину озера.

Ильичёв и Белобородов забрались в батисферу, которую при помощи крана перенесли с палубы в воду. Батисфера медленно начала погружаться. Четыре мощных металлических троса удерживали её от падения в тёмные глубины озера.

Алексей прильнул к иллюминатору.

– Так ничего не увидишь. Сейчас я включу прожектор, – сказал Игорь Ильич.

Яркий луч прорезал тьму.

– Всё равно ничего не видно, – вздохнул Белобородов. – Наверно, в этом озере нет живности.

– Я это подозревал.

– А глубину в этом озере промеряли?

– Мы пытались это сделать, но стометровая верёвка не достигла дна. Эхолот вообще ничего не показал. Сигнал не отражался от дна.

– Не может быть! – воскликнул Белобородов.

– Мы решили, что эхолот выходит из строя в результате воздействия неизвестного излучения. Выдвигались и другие предположения. Для проверки всех версий и была организована настоящая экспедиция.

– А ваш друг-биолог тоже утонул в этом озере?

– Да. Его засосала внезапно появившаяся воронка на поверхности озера в двухстах метрах от берега. Он тогда находился в лодке. При полном штиле брал пробы воды – пытался найти микроорганизмы в этом мёртвом водоёме. Если меня интересовал состав воды и грунта, то он искал в Свинцовом озере жизнь.

– Как его звали?

– Дмитрий Михайлович Калистратов-Боровицкий. Потомок древнего дворянского рода по линии матери. Дмитрий так и остался в моей памяти высоким молодым человеком.

– Потом кто-нибудь обнаружил в озере живые существа или растения? – спросил Белобородов.

– Нет.

– А ваш товарищ так и не нашёлся?

– Нет. Сгинул вместе с лодкой.

– А его коллеги продолжили исследования?

– Среди членов нашей экспедиции есть биологи, которые занимаются этим вопросом. Пробы воды они брали по всему озеру. Пока не обнаружили ни циклопов, ни дафний, ни инфузорий. А после Дмитрия осталось много записей. Семьи у него не было, и все его работы дальние родственники передали в институт, где он работал.

– Вы с ним работали в разных учреждениях?

– Да. У нас с ним был разный профиль работы. Но с некоторыми его записями я ознакомлен. Он работал над проблемой создания животных, которым бы не требовалась пища. Он бредил мечтой избавить мир от голода. Его опыты были настолько фантастическими, что боюсь, ты мне не поверишь.

– И в чём же они состояли?

– У него в квартире после его гибели обнаружили множество колб, в которых плавали заспиртованные зародыши мышей с зеленоватой кожей. Одну белую мышку, которая жила в клетке, я тогда взял к себе домой. Она прожила у меня более трёх месяцев. И ничего не ела, словно ей было достаточно воздуха и света… Жаль, что такой человек так рано ушёл из жизни.

– А его работы кто-нибудь продолжил?

– Нет. Но его портрет теперь висит в холле научно-исследовательского института, где он работал. Но это за другие его заслуги перед наукой, – вздохнув, сказал Ильичёв и замолчал.

– Так на какой мы сейчас глубине? – бодрым голосом спросил Алексей, стараясь отвлечь Ильичёва от нахлынувших воспоминаний.

– Судя по показаниям приборов – пятьдесят метров. Длины тросов хватит на двести с лишним метров.

– Хорошая батисфера, – похвалил аппарат Белобородов.

– Мы опустимся только на семьдесят метров, а потом нас поднимут. Это пробный спуск.

– Так мы не опустимся на дно?

– В этот раз – нет.

– Жаль, – грустно сказал Алексей.

– Ну вот, мы уже достигли глубины в семьдесят метров. Ты удовлетворил своё любопытство? В озере тела утопленников искать бесполезно. Будем надеяться, что они, по неизвестным нам причинам, ушли в тайгу и заблудились, и их ещё можно спасти, – Игорь Ильич попытался успокоить расстроенного Алексея.

– Пора всплывать. Сейчас свяжусь с судном, – Игорь Ильич надел наушники и нажал на кнопку, расположенную на панели управления.

В этот момент батисферу сильно качнуло и стало трясти. Погас не только прожектор, освещавший безжизненную толщу воды, но и отключилось освещение внутри батисферы.

– Связи с судном нет, – с тревогой произнёс Ильичёв.

Батисферу снова сильно тряхнуло, и она быстро опускаться.

– Вот и всё, – упавшим голосом произнёс Игорь Ильич. – Тросы лопнули.

– Как могли лопнуть такие прочные тросы? Из-за чего?

– Откуда мне знать? Похоже, мы, всё-таки, достигнем дна. Только это мало что даст лично нам, и всему человечеству в целом.

– Неужели это конец?! – вскричал Белобородов. – Как глупо!

– Воздуха нам хватит часа на три, а затем нас ждёт мучительная смерть от удушья.

– Но у меня уже закладывает уши. Мы погибнем раньше.

Увлекаемая течением в сторону, батисфера накренилась.

И тут в иллюминатор проник свет.