Ералаш. Elisir d’amore. Цикл «Прутский Декамерон». Книга 6

– Шестая, – отвечаю ему неохотно. Стыдно мне было признаться, что за нарушение надзора год получил, а на Украине эта статья вообще не очень уважаемая. Тут эти два бугая, услышав наш разговор, как подрубленные падают на колени и подползают к моим ногам..

– Дядя, извини, прости, по глупости, по недоразумению вышло…

– Ребята, – говорю я им, – я же сказал уже, пойдите на х…, глаза бы мои вас больше не видели.

Закончился рассказ, и тут как раз подоспела картошка, разнесся по кухне вкуснейший запах. Ольга, найдя чеснок, мелко искрошила пару зубков и кинула в сковороду, после чего, накрыв крышкой, сняла ее с огня. Генка, обождав немного, потянулся к вилке, она, немытая, со следами-крошками на ней предыдущих трапез, валялась на столе, присыпанная картофельными очистками.

– Ну, присоединяйтесь, – пригласил он, поддев вилкой исходящую душистым паром картофельную дольку и отправляя ее в рот..

– Спасибо, – вежливо откликнулся я, – мы поужинали в кафе, а сейчас пойдем, пожалуй, десерт есть..

– С вами все ясно, – понимающе улыбнулся Генка, прожевывая кусок, – идите, дело молодое, сам, помню, такой же был, как видел бабу, даже есть не хотелось, сразу в постель ее тянул.

Мы отправились в спальню и, прикрыв за собой дверь, стали раздеваться. И где только Генка видел этих самых баб, запоздало подумал я, укладываясь в постель, ведь он между отсидками проводил дома не более нескольких месяцев, пил да воровал с 14 лет, а в зоне уж какие девки – одни пидоры в «петушатнике», хоть и с женскими именами, зато иметь их можно только сзади; тьфу-тьфу, сбереги меня, судьба, от подобной напасти..

Так прошел наш с Ольгой «медовый» месяц, затем другой, за ними потянулся следующий, и тогда возникла еще одна напасть – Кондрат, мой товарищ, мой «боевой» партнер, этим моим увлечением Ольгой не на шутку взволновался и обеспокоился.

Еще бы, его можно было понять. Друг его лучший, то есть я, влюбился. Еще недавно мы чуть ли не каждый день ходили к девушкам, все время вместе, вдвоем, а теперь…

Нет, если уж говорить начистоту, то пару раз, когда Ольга отсутствовала в городе – ездила к родителям в свой родной город Измаил, – я приходил к Кондрату, и мы с ним отправлялись, как и прежде, к девчонкам вольного поведения. Подруги, с которыми мне приходилось спать, по сравнению с Ольгой в постели оказывались просто никакими, а может, это я настолько к ней привык, не знаю, зато, как только она возвращалась, я, радуясь ей, вздыхал с облегчением, тут же забывая всех остальных.

Как-то раз она вернулась в наш город после двухнедельных каникул, которые она провела в родительском доме, и «доброжелатели» Ольге все-все про нас с Кондратом рассказали: где, что, с кем, и так далее. И в тот самый злополучный день она пропала, даже отношения ко мне выяснять не пришла – просто исчезла и больше недели не появлялась. Однако, как очень скоро выяснилось, моя Ольга никуда не пропала, а, как говорится, пошла по рукам, – переспала, чертова девка, за этот короткий промежуток времени почти со всеми моими друзьями-приятелями. Как я понимаю, сделала это в отместку мне за мои похождения. Так случилось, что обо всех ее «художествах» я узнал разом, в один день. И затосковал не на шутку. А на следующий день после этого она пришла ко мне в бар, уселась в дальнем конце стойки и долго смотрела на меня своими огромными и черными, как маслины, глазами.

Смотрела она на меня с упреком, и в то же время с каким-то вызовом, а я, признаться, и без того чувствовал, что сам в большой степени повинен во всем том, что она вытворила за последнее время. Едва найдя в себе для этого силы, я подошел к ней и сказал:

– Оля, ты была мне очень дорога и мне не в чем тебя упрекнуть, но прости, видеть тебя я больше не в силах. Уходи, пожалуйста, и забудем друг о друге!

Что и говорить – оба мы были хороши. Пара гнедых! И она ушла.

Несколько последующих за этим дней я ходил сам не свой, а в понедельник, в свой выходной день, забрел к Кондрату в бар. Время было еще совсем раннее, начало седьмого вечера, и бар был закрыт для клиентов. Зашел, поздоровался со своим товарищем, чем-то занятым за стойкой, затем прошел к угловому столику, где обнаружил почти всех членов нашей компании: Жердя, Стаука, а также ментов – Банана и Яника. Все были слегка навеселе, на столе стояла опустошенная бутылка коньяка, что, в общем-то было явлением необычным, – никогда в нашей компании в такое раннее время не выпивали, а зачастую, кстати, не выпивали вовсе.

Пожимая протянутые руки, я заметил, что мои друзья поглядывают на меня как-то странно, глаза при разговоре в сторону отводят, но о причинах этого не догадывался. Поэтому, вернувшись к стойке, я спросил Кондрата, в чем дело, по какому поводу пьянка, на что тот лишь плечами пожал, хоть я и чувствовал, что он-то уж наверняка знает, в чем суть дела. Спустя четверть часа, когда все наши друзья-товарищи, по-прежнему стараясь не встречаться со мной взглядами, каждый ссылаясь на разные, мало что объясняющие причины, покинули бар, я решительно подошел к Кондрату и потребовал сказать мне, в чем все-таки дело. И тогда он поведал мне о том, что произошло в баре до моего прихода, часом-двумя ранее..

– Ольга пришла сюда в самом начале перерыва и сидела одна, вот тут, напротив, и слезно уговаривала меня, чтобы я сделал все возможное, чтобы тебя с ней помирить, – стал рассказывать Кондрат. – Твоя подружка была в отчаянии, видно было, что она любит тебя, дурака, и страдает ужасно. Но я, как ты знаешь, первый среди тех, кто был против ваших постоянных отношений, – уж не знаю, на что она надеялась и рассчитывала. Лишь на то, наверное, что я имею на тебя большее влияние, чем другие. Но поговорить по душам нам с ней не дали. Вначале заявился Банан и, едва завидев Ольгу, расплылся в улыбке и сходу направился к ней. «О, какие люди у нас сегодня в баре, – заявил он, – ты пришла сегодня Кондрата снять, или, может, хочешь еще разок ко мне на опорный пункт заглянуть, на кожаном диванчике расслабиться?»

Ольга от этих слов растерялась и ничего ему не ответила, лишь попросила для себя фужер шампанского. Ну, а вскоре, когда подошли все остальные, кого ты здесь застал, Банан вновь подступил к Ольге: «Ну, не стесняйся, все твои любовники, кроме Саввы, уже собрались, выбирай на вечер любого». И добавил, дурачась: «Все здесь знают, что ты женщина знойная и любвеобильная. Ну, хотя бы расскажи нам, кто из нас тебе больше нравится, кто тебя лучше удовлетворяет. В постели, как мужчина. Давай, не стесняйся». – «Ты действительно этого хочешь?» – тихо спросила его Ольга. «Ну конечно. Выкладывай». – Банан, посмеиваясь, оглянулся на нас. «И все остальные этого хотят?» – вновь спросила она. Ответом ей было молчание. «Хорошо, – сказала она, выпрямившись и вперив во всех нас дерзкий взгляд. – Я скажу. Только, пожалуйста, без обид. Ты, Банан, конечно, шустрый мужик, но в постели ты… кролик, – наскочил, подрыгался немного, при этом только и думаешь о том, чтобы поскорее кончить, а состояние женщины тебя не заботит. Такой же и Жердь. Вам обоим оценка – троечка. С минусом. Яник – этот немного другой, он думает о своей партнерше, умеет увлечь, завлечь, но ему не хватает огня – того и гляди уснет посреди процесса. И любовник он неплохой, но это и все, четверочка с минусом. Стаук – если по мне, то никакой, мне такие парни вообще не нравятся. Вот Кондрат, если захочет, может женщине много дать, но все равно он эгоист, думает больше о себе». – «Ну, а твой Савва, что ты скажешь о нем?» – не вытерпел темпераментный Банан, заметно было, что он впервые в жизни присутствовал при столь откровенном разговоре. – «Савву не трогай, – одернула его Ольга. – Он – мой мужчина. И вы все вместе его одного не стоите. – Тут все присутствующие удивленно и растерянно переглянулись между собой. – Он единственный, кто умеет женщину поднять до вершин блаженства, при этом опуская на дно порока», – закончила она. «Ну, ты, дура, звезди-звезди, да не забывайся, – решил внести справедливость Жердь, – заканчивай тут глупости расписывать». – «А ты мне рот не затыкай, – огрызнулась Ольга. – Сами ведь хотели – честно. Вот и получите правду о себе». – И девушка, резко отодвинув от себя фужер с шампанским, встала из-за столика и вышла из бара. Все, надо признать, были в большой растерянности..

«Кондрат, налей мне сто грамм коньяка, – сказал после ее ухода Жердь, тяжело опускаясь на пуфик. – Ну и стерва эта ваша Ольга». – «Мне тоже налей, – подсел рядом с ним Банан. – Нехорошо пить одному». – «Чем же это он так хорош, наш Савва?» – задумчиво, ни к кому не обращаясь, спросил Яник, присоединяясь к ним.

Короче, все они после Олькиного ухода выпили, затем Жердь взял целую бутылку, и они повторили, ну а потом ты пришел, – закончил свой рассказ Кондрат..

Теперь мне стали понятны и косые взгляды моих друзей и их столь ранний уход. И я почувствовал себя очень неловко, словно был перед ними в чем-то виноват..

– Скажи, Кондрат, ну и на хрена мне такая реклама? – спросил я. – Теперь ребята будут обижаться.

– Плюнь ты на все это, – верно оценил мое состояние Кондрат. – Подумаешь, Олька всего-навсего правду сказала, она ведь любит тебя.

– Хороша любовь, – пробубнил я. – Со всеми друзьями переспала. И ты, конечно, был первым среди них?

– А кто же тебя, дурака, от любви лечить будет, – строго оборвал меня Кондрат. – Жениться на ней ты ведь не собирался?

– Ну, не собирался, – подтвердил я..

– Вот и все, – подвел он итог. – Ведь мы с тобой о чем договаривались? Оберегать друг друга и не давать товарищу утонуть в омуте любви..

Я, не найдя, чем ответить на эти слова, сник.

– Ладно, налей уже тогда и мне сотку конька, – попросил я жалобно.

Кондрат наполнил два бокала коньяком.

– Давай, – прикоснулся он к моему бокалу своим, – выпьем… Уж не знаю за что. – Он помолчал несколько секунд, затем улыбнулся: – За любовь, наверное.

Новелла четвертая. Гамбит от блондинки

Коктейль «Восторг»

Темный ром 20 мл.

Ананасовый сок 20 мл.

Апельсиновый сок 10 мл.

Лимонный сок 10 мл.

Все компоненты смешать в шейкере, слегка взбить со льдом, подать в бокале.

Не раз и я, в объятьях дев

легко входя во вдохновенье,

от наслажденья обалдев,

остановить хотел мгновенье

Игорь Губерман

Прошло уже около двух недель со дня нашей последней встречи с Ольгой, а я все не находил себе места, злился на нее, на себя, на весь белый свет и… скучал и тосковал по ней. Женщин и девушек вокруг было множество, некоторых стоило только пальчиком поманить и они мигом прибежали бы, но… я все не мог забыть Ольгу.

В один из вечеров я, решив сбросить моральное, а заодно и сексуальное напряжение, привел к себе в квартиру новенькую нашу официантку Фросю, а она выкинула неожиданный фортель, отказала мне в близости и тем самым вогнала меня в комплекс неполноценности.

Нет, между нами все так хорошо начиналось – улыбочки, разговорчики, намеки, обещания, вот я и подумал: все, куда ей теперь деваться, она обязательно будет моей. При этом мне не хотелось торопить события, ведь мы с ней в одном кафе работаем, и она всегда была, можно сказать, под рукой, а после рабочего дня мы вместе по одной дороге домой ходим, и я, таким образом, дал ей «вызреть».

Фроська, – девица сельская, – десятый ребенок в семье (что по нынешним временам является просто героическим поступком ее родителей), была высокой, ядреной, фигуристой и симпатичной. Волосы, растущие на ее голове шапкой, были густющие, темно-каштановые, прибавьте еще огромные карие глаза. Ей было 19 лет, а дома у нее уже была лялька – двухлетняя дочь, явившаяся результатом раннего замужества, а может, и вообще без него обошлось, я знал лишь то, что девочка существует. И еще знал, что пока Фрося работает, ее дочь воспитывает мама, то есть бабушка девочки. Вот и пригласил я Фросю к себе домой, подумал, повеселюсь с ней без проблем, – она и пошла. Мороз был на улице 18 градусов, от которого все вокруг – деревья, покрытые снежком, и даже воздух казались замершими от холода, и я уже млел в предчувствии того, как мы с Фроськой завалимся в теплую постельку и разгоним по телесам изрядно подстывшую кровь.

Итак, половина первого ночи, мы с Фроськой приближаемся к магазину «Юбилейный», что расположен рядом с моим домом, и вдруг я замечаю, что на остановке, что через дорогу напротив, кто-то сидит.

– Видала, а люди вон автобуса дожидаются, – пошутил я, – только в этот час автобусы у нас уже не ходят.