Эразм

Эразм
Александр Владимирович Андреев

Давно лежала в черновиках история, по задумке почти роман. По здравому размышлению, роман мне никак не вытянуть. Так что перед вами то, что получилось. Фэнтезийная сказка, без подтекстов и намеков, но (надеюсь) с узнаваемыми человеческими чувствами, размером с повесть. Или просто большой рассказ.

Александр Андреев

Эразм

Глава 1.

Эразм сидел на вершине мрачного утеса и предавался думам. Вот уже который час прошел, отбушевал яркими красками закат, и огненный шар Солнца привычно скатился за линию горизонта, а подросток все не уходил со скалы. Тени на берегу удлинились и, наконец, слились в одно темное покрывало, укрывшее землю. Покрывало ожило, двинулось в наступление на морскую гладь, и вскоре безраздельно царило над обеими стихиями. Звезды не замедлили зажечь холодные огни в положенный им срок. И теперь отрок любовался на бескрайнее небо. Вверху – безмятежно-спокойное, далекое и недосягаемо-бесстрастное. Внизу – таящее в себе неистовую силу, готовое в любой момент пойти сильной рябью и потушить только что дерзко украденные у тверди звезды.

Шаркающие шаги за спиной вывели его из глубокой задумчивости. Юноша потянулся было к кинжалу, небрежно заткнутому за пояс, но тотчас же вернул руку на шершавый камень, который служил ему подлокотником. Наемный убийца, подкрадывающийся во тьме к наследнику престола – более чем возможная будущность. Но только не сегодня. И потом, убийцам положено возникать внезапно, а не предупреждать о своем визите загодя тяжким старческим покряхтыванием. Эразм знал наверняка, кто нарушил его уединение.

Добравшийся до вершины утеса еще долго стоял молча. Может быть, восстанавливал дыхание после нелегкого подъема, уговаривая сердце не стучать так сильно в ушах, не наполнять колокольным звоном голову. А может быть, просто любовался бархатным шатром южной ночи, щедро приютившей под своим пологом и благородного юного господина и пожилого звездочета.

Как бы то ни было, голос, разорвавший тишину, прозвучал сильно и, пожалуй, даже мелодично:

– Мой повелитель, они не прибудут.

– Неужели? – наигранно-удивленно отозвался юноша. Впрочем, в интонации угадывалась скорее печаль, нежели надменная снисходительность.

– К сожалению, это так, – в тон ему отозвался пришедший.

– Что же мне делать, Джи-у-Кер?

Старику понравилось, как прозвучал вопрос. Не было в голосе вопрошавшего ни горечи, ни отчаянья, ни обреченности. Слова воспитанника звучали просто и почтительно. Будто бы не ему, а кому-то другому предстояло отправиться к императорскому дворцу. В путь, финал которого им обоим был хорошо известен. Наследник императорской крови из дальней провинции имел право претендовать на трон после безвременной и внезапной кончины правителя. Более того – он просто обязан был прибыть ко двору и пройти Испытания. В случае отказа его бы объявили трусом. И изменником. Не прошло бы и двух лун, как имперская армия сравняла бы с землей небольшой прибрежный городок Эр-Дзум. Но почетная роль претендента имела один очень существенный минус. Вновь провозглашенный император обычно отправлял своих менее удачливых соперников прямиком на эшафот. Во избежание смуты и мятежа.

– Жители островов сочли за благо остаться в стороне, – вместо ответа проронил старик.

– Верно. На сей раз они не станут брать под крыло юного принца, – так, словно речь шла о ком-то постороннем, отозвался юноша.

И вновь седовласый наставник уверился, что воспитал достойного ученика. Принять свою судьбу, не дрогнув, способен только достойный. Последние слова старик невольно произнес вслух.

– Мои шансы занять престол ничтожны. Бежать, и тем обречь тихий Эр-дзум на резню, я не могу, – упрямо сжал губы Эразм. – Обитатели островов, два века назад спасшие престолонаследника от жестокого выбора, объявив его своим королем, куда сильнее обеспокоены ныне безопасностью собственных торговых судов, чем моей участью. Все близкие родичи пали во славу Империи, а последний набег варваров на границе и вовсе сделал меня сиротой. Так что же мне делать, наставник?

Джи-у-Кер помолчал, приглаживая бороду. От моря потянуло холодом, и он плотнее запахнул халат. Давать советы господам – право, заслуженное долгими десятилетиями безупречной службы. И тяжкая обязанность, когда прикипел к своему господину душой, как к собственному внуку. Ведь что бы ни произнесли сейчас губы, слова останутся лишь словами. Ими не прикрыть шею от удара кривой сабли палача. Не превратить их в летающий ковер, который бы унес дорогого сердцу человека подальше от всей гнусности жестокого мира.

– Тебе придется пройти Испытания, – наконец отозвался звездочет. – Иного пути нет.

Юноша не смог сдержать тяжкого вздоха.

– Неужели нет выхода? – с горечью обратился Эразм к ночи. Старик поднял голову к небу, нашел нужное созвездие.

– Взгляни на Небесный Круг, повелитель.

– Как скажешь, наставник, – смиренно отозвался отрок, поднимая голову.

– Что ты видишь там, между хвостом Дракона и башмаками Скорохода?

– Я мог бы ответить на твой вопрос и с закрытыми глазами, мой добрый строгий учитель. Там звезды, образующие знак Нерожденного. Суеверные люди считают, что рожденные под этим знаком отмечены печатью зла. Сейчас как раз месяц, которому покровительствует созвездие. И я начинают сомневаться, так ли уж далеки приверженцы примет от истины.

– В отыскании таинственных связей, объединяющих предметы некими незримыми нитями, сплетенными неотвратимым роком, нет ничего от мудрости.

– Но всегда ли мудрость ведет к спасению? – грустно усмехнулся отрок.

– Не всегда. Но если есть хоть небольшой просвет среди мрака, то он вполне может оказаться путеводной звездой.

– Как же мне поможет созвездие, Джи-у-Кер? – юноша изменил позу, и сейчас напоминал простого мальчишку, обхватившего руками колени.

– Припомни легенду, мой способный ученик.

– Князь Снежных Пиков, женивших на красавице, получил на свадьбе предсказание от оракула, – монотонно, будто исполняя повинность, начал Эразм. – В пророчестве говорилось, что княжна родит близнецов. Один из сыновей унаследует благородные черты отца и станет его надеждой и опорой.

– А второй? – ничего не выражающим тоном поинтересовался звездочет.

– Второй окажется посланником преисподней, коварным и завистливым. Он сведет с ума брата и станет причиной смерти родного отца.

– Дальше.

Эразм недоуменно пожал плечами, но продолжил:

– Князю глубоко в сердце запали слова предсказателя. Не медля, он послал за великим магом. И тот прибыл ко двору без отлагательств. Но как оказалось, все равно, опоздал. Женщина уже понесла двойню. И один из близнецов уже в утробе матери был отмечен печатью зла. Князь долго думал, прежде чем принять решение. Но наконец, приказ был отдан. Маг прочел заклинание. И живым на свет появился лишь один ребенок. Тот наследник, который и был нужен правителю.

Юноша перевел дыхание и замолчал. По всему было видно, что история оставила его совершенно равнодушным. И он не видит смысла рассказывать до конца нелепую выдумку.

– Однако…, – прервал затянувшееся молчание наставник, подталкивая повествователя к продолжению.

– Однако, злобный двойник примерного сына умер не насовсем. Заклинание уничтожило его физическую оболочку. Но не коснулось сущности. Нерожденный перекочевал в сознание своего желанного для родителей брата. И рос там, как сорняк, в тени. Жестокий, но осторожный, до поры до времени, он никак не проявлял себя. До вступления в подростковый возраст. Вот тогда-то наследник и стал Двоедушным, тогда…

– Довольно, – резко оборвал Джи-у-Кер. – Трагическая концовка княжества Снежных Пиков хорошо всем известна. Нам же больше интересны Двоедушные. Им-то, собственно и посвящено созвездие. Знаешь что-то о них?

– Когда-то, очень-очень давно, нижние и верхние миры пересекались с нашим миром.

– Если говорить точнее, проникали друг в друга, – дополнил наставник. Даже в темноте было видно, что стоять ему тяжело, и он использует посох как опору.

– Миров было много. Они постоянно росли. Как горошины в стручке. И однажды им стало совсем тесно. Оболочка стручка лопнула, горошины разлетелись в разные стороны.

– Верно. Но до тех пор, пока они были вместе, Двоедушные встречались повсеместно. Часть из них приняла в себя темное начало. Часть – светлое. И такое соседство сущностей в теле, давало человеку, порой, редкое могущество. Правда, лишь в том случае, когда он оставался себе хозяином. А такое случалось нечасто.

Старик присел на камень рядом.

– К чему этот разговор, учитель?

– Я досчитаю до трех, тебе все станет ясно.

– Хорошо бы.

– Один. Сила иных миров всегда была столь желанной, что люди нашли способ становиться Двоедушными даже после распада тесного союза между вселенными.