Коготки Галатеи

Я подошел к столу, включил компьютер, чтобы написать отчет о командировке, но махнув рукой, отправился в зал. На мой приход никто не обратил внимания. Только спросили вместо приветствия, известно ли мне, что произошло. Я кивнул и сел в кресло, а мои коллеги продолжили взволнованно обсуждать:

– Это дело рук красногорцев, – убежденно жестикулировал всезнающий Сабитов, начальник отдела сбыта. И все с ним соглашались. Один только юрист Захаров скептически пожимал плечами.

– Но зачем? Деньги же им вернули?

– Много ты знаешь в своем юридическом отделе! – побагровел Сабитов. – Вернули, да не вернули! Если к рукам Рогова что прилипнет, то хрен когда отлипнет. Так он тебе и перевел! Держи карман шире!

– Я лично убедил Рогова перевести все в полном объеме, и шеф согласился, – пожимал плечами юрист. – Насколько мне известно, шеф в этот же день подписал «платежку» на полтора миллиона. Вот Анна Петровна не даст соврать.

Все устремили взоры на главного бухгалтера, которая почему-то забилась в угол и, насупившись, смотрела в пол. Она растерянно обвела глазами присутствующих и как-то суетливо и очень неопределенно кивнула.

– Так были деньги переведены в Красногорск, или нет? – сдвинул брови Сабитов.

Бухгалтерша снова обвела присутствующих глазами, после чего ее испуганный взгляд остановился на Сабитове.

– Это не ваше дело, Виктор Павлович, – ответила она скороговоркой. – Ваше дело заниматься сбытом, а не лезть в финансовые дела. Вот, пожалуйста, идите и занимайтесь. В этом месяце вы недобрали сорок три процента от запланированного. А кто и за что убил нашего начальника, с этим разберется милиция.

После этого все возмущенно загалдели: одни встали на сторону Сабитова, другие на сторону Лебедкиной. Убийство начальства не могло не волновать. Ведь решалась судьба не только самой фирмы, но и ее сотрудников. Единственный, кто не участвовал в споре, это Гена Козлов. Он стоял у окна со скрещенными руками и смотрел на улицу. А ведь, пожалуй, только он мог внести ясность в это темное дело. Но так уж принято, несущий истину более молчалив, чем несущий вздор.

5

«Готовы ли вы говорить правду, только правду и ничего кроме правды?» – сурово спросил меня мой внутренний голос, когда выкрикнули мою фамилию. «Да! – мысленно воскликнул я. – Лгут из трусости, или из боязни чего-то потерять». Мне бояться нечего. Я уже все потерял. Единственное, что у меня осталась – эта сама жизнь, которой я больше не дорожу.

Именно с мыслями быть искренним я переступил порог кабинета нашего покойного шефа Рогова, в который по очереди приглашал следователь прокуратуры. На пороге я столкнулся с Козловым. Мы встретились взглядами, и он едва заметно усмехнулся. Я скорчил презрительную гримасу и вошел в кабинет.

За столом Рогова сидел белобрысый парнишка в очках лет двадцати семи, похожий на Шурика из «Кавказской пленницы». Я был наслышан о нем, как о самом крутом следователе в нашей области. Однако по виду не скажешь. Он кивнул на стул и первый протянул мне руку.

– Сорокин Валерий Александрович. Прошу.

– Ветлицкий Александр Викторович, начальник отдела планирования, – ответил я, неохотно тряхнув его кисть.

Он не очень долго всматривался в мою физиономию и как-то сразу по-деловому принялся сыпать вопросами. Еще не успев расположиться на предложенном стуле, я безошибочно угадал, что моя персона не представляет для него интереса.

– В каких отношениях вы были с Роговым, – спросил он скороговоркой.

– Можно сказать, ни в каких, – ответил я. – Во всяком случае, в дружеских не был. Отношения у нас были чисто деловые…

– Тогда почему, когда на него «наехали» бандиты, он побежал искать защиты у вас? – сощурился следователь.

– Наверное, потому, что никакому рэкету не взбредет в голову искать его у меня, – ответил я, пожав плечами. – Думаю, именно этим он руководствовался, когда отправлялся ко мне. А на самом деле, его ко мне послало проведение. Он мой злой рок. Не зря же его фамилия Рогов.

Откровение насчет рока и провидения не понравилось следователю. Он пристально посмотрел в глаза, пытаясь определить, не насмехаюсь ли я над ним? Ничего не определив, сыщик явно занервничал. Он сделался чрезвычайно серьезным и спросил с металлом в голосе:

– Говорил ли он вам, кто на него «наехал»?

– Нет! Кто заказал, говорил. Это представители Красногорского завода лекарственных средств.

– Вы в курсе дела, что за инцидент произошел в Красногорске, – шевельнул бровями следователь, продолжая сердито сверлить меня взглядом.

Мне ничего не оставалось, как театрально развести руками.

– Я знаю не больше других. Вряд ли я смогу добавить что-нибудь новое. С Красногорским заводом мы сотрудничаем давно. Месяц назад наш КамАЗ отправился туда за грузом. Как я слышал от ребят, они прибыли туда в обеденное время. Бухгалтерия обедала, а склад был открыт. Рогов договорился на складе, чтобы в целях экономии времени начали загрузку КамАЗа без документов. Вернутся с обеда бухгалтера – и оформят задним числом. КамАЗ загрузили лекарствами и выгнали за пределы предприятия, поскольку во дворе было тесно. Но оказавшись на улице, Рогов неожиданно приказал водителю гнать домой без всякого оформления. Красногорские коллеги позвонили только через три дня и потребовали перечислить деньги в полном объеме. Это полтора миллиона в рублях. Рогов прикинулся шлангом. Ответил, что в Красногорск он никакой КамАЗ не гонял, что ребята чего-то путают, и что если у них есть какие-то претензии к «Симбир-Фарм», пусть подают в суд. Сами понимаете, о каком суде может идти речь, если не отмечены даже путевые листы. На следующий день из Красногорска приехали два представителя, которые наивно попытались воззвать Рогова к совести. Но это также бесполезно, как взывать к совести каменную статую…

– То есть, действия Рогова вы считаете аморальными, – перебил меня следователь.

– А какими же мне их еще считать? – удивился я.

– Почему в таком случае вы продолжали работать в этой фирме? – строго спросил следователь.

– Наверное, потому, почему и вы продолжаете служить государству, которое десять лет назад предало национальные интересы граждан, – миролюбиво ответил я.

Следователь немного помолчал, затем продолжил более спокойным тоном.

– Значит, действие Красногорских гостей вы не считаете из ряда вон выходящими?

– Что они наняли рэкет? Вполне обыденное явление! А что им еще оставалось? Честно говоря, мне на это дело наплевать, поскольку дело меня не касается. Но если бы коснулось, я бы на их месте поступил также. Ни в милицию же обращаться!

Следователь удовлетворительно крякнул. Мой ответ ему понравился. Он перегнулся ко мне через стол и полушепотом спросил:

– По-вашему, Рогов был мерзавцем?

– Еще каким! – усмехнулся я. – Но почему по-моему? Так считают все.

– Считают все, но не все об этом говорят, – подмигнул Сорокин и откинулся на спинку стула. – А в каких отношениях вы были с Клокиным?

– Ни в каких, – ответил я, невольно вздрогнув от этой фамилии. – За пять лет работы в фирме я его видел только четыре раза. Он возглавляет дочернюю фирму в районном центре.

– Понятно, а что вы можете сказать о моральных качествах шофера, который угнал КамАЗ?

– Угнать ему приказал начальник. Причем здесь моральные качества? – пожал плечами я.

– Я поговорил со всеми вашими водителями. Все уверяют, что никто, кроме Петрова, не стал бы выполнять такой приказ. Да и никому, кроме него, Рогов не посмел бы его отдать.

Я снова вздрогнул. Только сейчас до меня дошло, что зарубленный на даче водитель и есть тот тип, который угнал КамАЗ.

– Вы что же думаете, убийства связаны с угоном лекарств?

– Разумеется.

– Но ведь Рогов перегнал в Красногорск все до копейки. Лебедкина при мне перечислила на их счет полтора миллиона рублей.

– Как бы не так! – усмехнулся следователь.

ТРОЕ ЗАРУБЛЕНЫ ТОПОРОМ

Идеи Раскольникова витают в воздухе нашего края

(газета «Симбирские Вести»)