Penitus-2. Новое путешествие в Плутонию

– Знаю, – скромно подтвердил Веня. – Отметим благополучное прибытие.

После царского пикника меня опять потянуло в сон. Впрочем, Веня тоже заметно клевал носом, и это понятно – человек не спал больше суток. Но прежде, чем он уснул, я успел задать вопрос, который не давал мне покоя с самого пробуждения.

– Командир, ты тоже видел их?

– Кого? – не понял командир.

– Ах, да, они же были за углом.

– Кто был за углом? – Веня посмотрел на меня подозрительно.

– Но ты не мог их не слышать.

– Лёша, в чём дело? – он повысил голос. – Кого я должен был услышать?

– Ну, этих… ушельцев, в смысле, мутантов.

Он помолчал, подумал.

– А ты, Алексей, видел их? Может, приснилось?

– Нет, нет! – запротестовал я. – Это был не сон, видел их чётко, как сейчас вижу тебя. Довольно мерзкие твари.

Он посмотрел так, что мне захотелось всё объяснить.

– Ты чинил свой уникальный аппарат, а я отошёл и заглянул за угол. Понимаешь, о чём я говорю?

Молчание длилось значительно дольше, мне даже показалось, что гражданин начальник заснул. Но оказалось, что действительно показалось.

– Похоже, у нас в России не только водка палёная, – устало сказал Веня, – но и снотворное тоже. Давай поспим, и станет легче.

Сказать, что моё пробуждение было ужасным, значит, сильно исказить действительность, потому что оно было просто шокирующим. Прежде всего, пришлось одновременно почуять дурной запах, ощутить прикосновение чего-то мохнатого и услышать низкие рычащие звуки, от которых, как пишут в книгах, кровь застыла в жилах. Я открыл глаза, они мгновенно округлились от изумления, сердце попыталось выпрыгнуть из груди, а изо рта вырвался крик ужаса. И было от чего: надо мной склонилось огромное лохматое существо, морда которого являлась отвратительной пародией на человеческое лицо. Низкий, скошенный назад лоб, провалившаяся переносица, широченные ноздри и толстенные губы напомнили сначала кино про Кинг-Конга, а потом картинки из школьного учебника истории – неандертальцы, питекантропы и прочие первобытные предшественники человека.

Известно, что в стрессовых ситуациях мозги работают гораздо быстрее, и это действительно так. Прежде всего, явилась мысль: если вся моя жизнь не пронеслась перед мысленным взором, значит, я не погибну немедленно. Сколько осталось жить – это другой вопрос. Потом пришло озарение: гоминоиды! Помнится, именно они, подземные питекантропы, воевали с гигантскими муравьями незадолго до появления амазонок. Интересно, вегетарианцы они или всеядные? Все эти мысли и вопросы промелькнули в голове, пока я кричал от ужаса.

Видимо, мой крик заставил существо отшатнуться назад и зарычать.

– Не ори, – послышалось сбоку, – не буди в нём зверя.

Я скосил глаза и увидел Веню, который спокойно сидел возле стенки. Она была нерукотворная, как в пещере, видимо, именно в пещере мы и находились. Это подтверждалось тем, что откуда-то сбоку, справа, сочился слабый дневной свет. Ещё удалось заметить, что рядом с Веней на земле лежит пакет с остатками нашей трапезы. Осторожно оглядевшись, я понял, что в подземном жилище, кроме нас, собралось с десяток гоминоидов. Несколько экземпляров были сравнительно небольшого размера, наверно, дети. Каждый такой ребёнок ростом и габаритами мог сравняться с взрослым земным мужчиной.

– Не дёргайся, – так же спокойно предупредил Веня. – Кажется, они не собираются нас убивать.

Гоминоид, только что склонявшийся надо мной, повернулся в сторону моего товарища и, казалось, внимательно его слушал. Пользуясь случаем, я осторожно приподнялся и сел, привалившись к ближней стенке, метрах в двух от Вени. Гоминоид, кажется, заметил мои действия, но никак не отреагировал. Более того, он выпрямился и медленно двинулся к выходу из пещеры. Остальные не обращали на нас никакого внимания.

Веня пробрался вдоль стенки и сел рядом со мной.

– Наверно, это те самые гоминоиды, – сказал он, – о которых Пётр Иванович писал в своей тетрадке.

– Они, – подтвердил я. – Как мы здесь оказались?

– Похоже, нас перенесли, пока мы спали.

– А пакет? – спросил я. – Тоже перенесли? Позаботились о наших желудках?

– Перед тем, как заснуть, я повесил его на локоть – на всякий случай.

– Да, случаи бывают разные, – философски заметил я. – Что будем делать?

Вместо ответа Веня заглянул в пакет, подал мне яблоко, а себе взял другое. На хруст разгрызаемых сочных плодов пришли гоминоидные дети; поблёскивая голодными глазами, остановились напротив. Недолго думая, Веня перевернул и слегка тряхнул пакет. На землю высыпались несколько огурцов, и их тотчас разобрали малолетние попрошайки. Вместе с огурцами вывалился средних размеров бинокль, но оптика, кажется, вовсе не интересовала голодных гоминойчиков. Веня без труда завладел ценным прибором.

– А мы чем будем питаться? – недовольно спросил я.

– Если кормёжки не будет совсем, – спокойно ответил Веня, – то эти жалкие крохи нас не спасут. Однако, будем надеяться на лучшее.

– Надежда умирает последней, – тем же недовольным голосом сказал я. – Значит, мы будем предпоследними.

– Поживём – увидим, – раздумчиво протянул Веня и начал осторожно подниматься на ноги.

– Если вообще поживём, – пробурчал я. – Ты куда?

– Хотелось бы подышать свежим воздухом. Вставай.

Спорить было глупо, я так же осторожно поднялся на ноги, и мы двинулись к выходу. Разумеется, в окружении гоминоидных детишек, которые смотрели с любопытством и нескрываемой надеждой. Взрослые, видимо, принимали нас за таких же детей и не обращали никакого внимания на наше передвижение. К тому же, идти было недалеко, очень скоро стало намного светлее, мы повернули направо и увидели выход. Он располагался в нескольких шагах, которые были пройдены без особых приключений.

Выйдя на улицу, мы огляделись. За нашими спинами почти отвесно вверх громоздился каменистый бок высокой горы, в теле которой таилась только что покинутая нами пещера. Вдоль обрыва, чуть ниже по склону, тянулись довольно чахлые заросли неведомых мне кустарников. За кустарниками, прямо по курсу, простиралась безрадостная панорама с уходящими вдаль чёрными холмами. Справа, далеко на горизонте, смутно и тускло отсвечивала узенькая серая полоска непонятного происхождения. Слева, на некотором расстоянии, зеленели луга, поросшие раскидистыми деревьями, по этой довольно приветливой местности протекала река. Она стремилась в противоположную от нас сторону, к морю, которое проглядывало сквозь высокую стену гигантских хвощей и папоротников.

– Знакомые места, – сказал я, кивнув в сторону морского берега. – Кажется, по этой реке мы сплавлялись на плоту после побега из амазонского плена. Если это действительно та самая река, значит там, слева от её устья, находится город мужчин… ну, то место, где нас заарканили женщины-воительницы.

– Получается, это та самая гора, где расположено селение амазонок? – спросил Веня.

– Да, – подтвердил я, – но оно там, за углом, то бишь, со стороны моря. Кстати, сверху, из летучей тарелки дяди Вакана, вся здешняя география была видна, как на ладони. Одна гора, два моря, три города.

– Три? – удивился Веня. – Пётр Иванович писал только о двух.

– Пётр Иванович – человек подслеповатый, к тому же, во время полёта сильно волновался, мог и не заметить третий город. Смотри.

Я присел, нашёл подходящий камешек и начал чертить на земле.

– Вот море, в котором мы тогда всплыли, а сейчас ты видишь его собственными глазами. Вот здесь город мужчин, он же пограничный город. Вот так, почти под прямым углом, идёт пролив, на берегу которого стоит столица Плутонии. Пролив соединяется с другим морем, в него с противоположной от пролива стороны впадает река, текущая от засыпанной льдами воронки. А вот здесь, на берегу другого моря, стоит третий город. Расстояние от устья пролива даже примерно не скажу, тарелка летела быстро, всё мелькнуло и пропало.

– Обожди, – раздумчиво выговорил Веня, что-то усиленно соображая. – Если главный город расположен с другой стороны этой горы, значит, море номер два должно находиться примерно там?

Он указал рукой в сторону туманно-серой полоски, что виднелась на горизонте справа от нас. Я кивнул, соглашаясь.

– Значит, добраться можно тремя путями.

– Куда ты хочешь добраться? – спросил я.