Проклятый морем

– …этого нет и не могло быть. Я знаю. Я сожалею, что Арви погиб, но в его гибели нет ничьей вины. Разве мы знаем, что случится с нами завтра? Никто этого не знает. И если завтра я сорвусь с утеса ? а может, врежусь в обочину, попаду под колеса чьей-нибудь машины, отравлюсь дешевым виски, ? я уйду без сожалений об испорченной работе.

В зале повисла тишина.

– Тобой интересовалась полиция, Гарри, ? сообщил Хиггинс как бы между прочим, ? я звонил тебе несколько раз, но тебя, видимо, не было дома.

Он снова замолк, а затем неожиданно поинтересовался:

– Как на это все отреагировала твоя жена?

– Она уехала к сестре и ни о чем еще не знает.

– Это хорошо, ? отозвался оператор.

Но думал он совершенно о другом. Может быть, о том, что если полиция всерьез возьмется за это дело, а она обязательно возьмется, то стоит ждать новых неприятностей.

Ждать не пришлось ? стоило Хиггинсу подумать об этом, как на фоне экрана, как мстительный призрак из дешевого фильма ужасов, возник темный силуэт, высокий и широкоплечий. Мейер вздрогнул – ему, погруженному в свои мысли, и впрямь на мгновение показалось, что это Андерсен вернулся, чтобы высказаться по поводу невыплаченного гонорара.

– Я из полиции, ? сообщил «призрак», ? мне сказали, что здесь я могу найти режиссера Гарольда Мейера.

Гарри поднялся с уютного кресла и подошел к блюстителю порядка.

– Вы его нашли, сэр. С кем имею честь беседовать?

– Мик Слэйд, следователь по особо важным преступлениям.

Мейеру стало не по себе. Этот холодный и бездушный полицейский выглядел так, словно собирался во что бы то ни стало доказать его вину. Впрочем, как можно доказать то, чего нет? Эта мысль слегка успокаивала.

– Я здесь из-за смерти актера, произошедшей во время съемок вашего фильма.

– Арвид Андерсен, ? подсказал Гарри.

– Он самый. Я хотел бы узнать подробности его смерти из, так сказать, первых рук.

Мейер развел руками, как бы показывая, что никаких подробностей в них нет.

– Случайность. Такое бывает, когда актер не пользуется услугами каскадера.

– А Андерсена в этом эпизоде должен был заменить каскадер?

Кажется, этот коронер уже выстроил для себя версию и теперь намеревался ее подтвердить любыми средствами. Его водянистые, серые глаза смотрели на Мейера недоверчиво.

– Вообще-то нет, ? твердо ответил Мейер, ? сцена была несложная. Андерсен должен был просто стоять на скале.

– И что же случилось?

– Он поскользнулся и упал со скалы.

– А страховочный трос не предполагался?

– В тросе не было нужды ? сценарий не предполагал перемещений и трюков, ? ответил Мейер как можно холоднее.

Но коронер продолжал расспросы, выплетая целую паутину предположений и догадок, надеясь, что Мейер ошибется и наступит на липкую ниточку. Этот Слэйд смотрел на него, как на потенциальную добычу, и как будто не понимал, отчего она не желает лезть в пасть.

– Разве во время съемок в потенциально опасном месте не предполагается дополнительная страховка актеров, не обладающих навыками исполнения трюков?

– Любое место может оказаться потенциально опасным, ? начал выходить из себя Мейер, ? в конце концов, даже посреди чистого поля вам на голову может упасть самолет, распыляющий пестициды.

Коронер усмехнулся. И режиссеру показалось, что между тонких губ промелькнули клыки. Он бы ничуть не удивился, окажись Слэйд каким-нибудь кровососом ? его хищный интерес буквально ощущался кожей. И непонятно, чего ему так хотелось ? выслужиться перед начальством или и впрямь отведать режиссерской крови.

Мейер понял, что все его слова, которые Слэйд сможет использовать против него, непременно будут использованы именно так. Слова можно было переиначить, переврать и как будто бы не расслышать. Но в рукаве у Гарри был козырь, который нельзя было истолковать превратно.

– Хотите увидеть, как это было на самом деле?

– Что вы имеете в виду? ? Слэйд как будто даже растерялся. И лицо у него стало такое, какое бывает у удава, когда сидящий перед ним кролик неожиданно достает револьвер.

– Я могу показать вам непосредственно момент гибели Андерсена. Камеры продолжали работать.

– Это будет весьма любопытно, ? коронер задумчиво кивнул и уселся в кресло.

Просмотрев запись, Слэйд надолго умолк ? видимо, переплетал порвавшиеся участки паутины, расставленной на Мейера. А затем неожиданно спросил:

– Значит, вы специально спланировали это убийство, чтобы вставить эти леденящие кровь кадры в свой фильм?

– Да с чего вы это взяли?! ? закричал Мейер. ? По сценарию у этого фильма был счастливый конец – воин преодолел все испытания, вернулся домой и Один с гордостью взирает на него с небес! Смерть ведущего актера перевернула всю концепцию!

– Покажите мне сценарий, ? попросил Слэйд.

– Чистовой вариант сценария лежит у меня дома, но я могу показать вам черновики, по которым мы работали.

Позабытый всеми Хиггинс все это время сидел в кресле, стараясь не шевелиться, и, кажется, даже дышать старался через раз. Если бы он мог, то принял бы цвет обивки, как хамелеон, лишь бы этот паук Слэйд не заметил его. Когда режиссер отправился за сценарием, Слэйд обернулся ? и его льдистые глаза уставились прямо на оператора.

– А что вы можете сказать по поводу смерти Андерсена?

– Это был несчастный случай, ? автоматически ответил Хиггинс, застыв на месте.

– А почему же тогда момент смерти актера был заснят на пленку?

– Потому что я забыл выключить камеру.

– А может быть, вы сделали это преднамеренно?

Видимо, Слэйд решил вместе с режиссером посадить за решетку и оператора. А может быть, и всю съемочную группу. Хиггинс почувствовал, как горло сжимает паника. Он никогда не отличался бойким языком, а в минуты волнения начинал запинаться еще сильнее. А сейчас, когда любая запинка могла быть истолкована превратно, он боялся запнуться – и еще больше нервничал. Он молчал – и сам понимал, как выглядит его молчание. Молчать было страшно, говорить ? не менее страшно, и Хиггинс чувствовал себя самолетом, ушедшим в неконтролируемый штопор.

От неминуемого столкновения с землей его спас Мейер, вернувшийся со сценарием.

– Взгляните, ? сунул он коронеру распечатанный текст. Слэйд забрал листы и принялся внимательно их изучать.

– Да, действительно, согласно этому тексту, у «Саги» счастливый конец. Что же вас заставило его изменить?