Верховный стратег. Роман

Что больше всего поражало меня в этих парнях, так это полное отсутствие каких бы то ни было эмоций. Они абсолютно безразлично восприняли смерть своего товарища, на их каменных лицах не дрогнул ни один мускул. И еще это чудовищное молчание. Обычно в пылу схватки бойцы подбадривают себя какими-то выкриками, оскорблениями противника, бранью. Эти же до сих пор так и не издали ни звука. От этой пугающей тишины становилось немного не по себе. Казалось, что ты сражаешься не с живыми людьми, а с бездушными механизмами или восставшими из могилы зомби.

Но, кем бы они там ни были, а мне необходимо было биться за свою жизнь, и спасение заключалось в атаке. Я собрал всю свою волю в кулак и, стараясь не обращать внимания на боль, бросился вперед. Это был коронный каскад приемов даккерейцев, отточенный мною за годы службы в полку до автоматизма, и для бандитов он стал неприятным сюрпризом.

У любого противника можно найти слабое место. Их слабость оказалась в излишней самоуверенности. Эта парочка решила, что я слабею и почти нахожусь в их руках, а для победы достаточно будет взять меня измором. Раненный человек быстро теряет силы, значит рано или поздно он допустит ошибку, не успеет отразить удар, а то и вовсе не устоит на ногах. Моя же контратака застала их врасплох, да и техника владения мечом у даккерейцев необычная, редко встречающаяся в других местах. Ударом с разворота я напрочь снес голову одному из бандитов, а затем на противоходе пронзил острием Стрекозы грудь второго. Тот замер, попытался сделать вдох, отчаянно схватился за лезвие моего меча в надежде вытащить его, а затем бессильно опустился на колени и упал на землю.

Все было кончено, и я, тяжело дыша, бессильно опустился на колени. От напряжения сердце бешено колотилось в груди, а боль в боку становилась просто нестерпимой. Немного переведя дух, я осторожно ощупал рану. Рубаха была насквозь мокрой от крови, и первым делом необходимо было остановить кровотечение. У меня для этих целей имелся отличный бальзам, рецепт которого когда-то дал мне Бургул гра Гул. Он всегда готов был помочь своему другу, особенно в тех случаях, когда это ему ничего не стоило. Не скажу, чтобы Бургул был таким уж скрягой, но карьеру авантюриста он избрал исключительно ради того, чтобы зарабатывать себе на жизнь, и неуклонно следовал этому железному правилу, стараясь извлечь из любого дела максимальную выгоду для себя, иногда даже в ущерб компаньону.

Что же касается бальзама, то орки всегда славились своими воинами, а хороший воин это не только тот, кто лихо машет мечом или точно стреляет из лука, но и тот, кто в состоянии самостоятельно позаботиться о себе в случае ранения. В этом отношении они превзошли все другие народы, даже славящихся искусством врачевания эльфов. И хотя их настои, мази и прочие снадобья выглядели ужасно, были омерзительны на вкус и запах или жгучи, как раскаленные угли, но зато действовали всегда безотказно. Мои товарищи по даккерейскому полку на первых порах относились к орочьим снадобьям с подозрительной брезгливостью, и лишь опробовав на себе, окончательно уверовали в их эффективность.

Ни для кого не секрет, что орков не очень-то жалуют все прочие обитатели империи, а некоторые даже считают их кем-то вроде разумных зверей, но я не разделяю этих предрассудков. У меня было много знакомых среди представителей этого народа, а некоторых из них я с полным правом могу назвать своими друзьями. Они отважны в бою, никогда не бросят тебя в беде, и при всем этом обладают какой-то детской непосредственностью, столь не вяжущейся с их грозным видом.

Я подошел к своим вещам, порылся в заплечном мешке и извлек оттуда пару пузырьков, один с жидкостью, другой с мазью, а так же суровую нитку и железную иголку. Подбросив в угли костра сухих веток, я раздул огонь, чтобы действовать не вслепую, и, сняв рубаху, занялся своей раной. Сначала я обработал ее жидкостью, которая остановила кровь и заметно утихомирила боль, а после этого прокалил иголку на огне, вдел в нее нить и наложил несколько швов на порез. Потом я густо смазал рану пахучей черной мазью из второй склянки и перевязал ее полотняной тканью.

Теперь стоило осмотреть тела моих врагов. Не скрою, что эти парни заинтересовали меня, и я рассчитывал найти в вещах убийц хоть что-нибудь, проливающее свет на тайну их появления здесь. Сначала я подошел к тому, которого убил первым. Ничего интересного, кроме серебряного медальона, на его теле не оказалось, но и эта находка тоже давала пищу для размышления. Изображение на нем выглядело по меньшей мере странным – губы, сквозь которые продернут висячий замок. Точно такие же амулеты я обнаружил и на двух других телах. На обратной стороне медальонов была выгравирована загадочная надпись «Молчаливое Братство», которая сразу же оживила воспоминания о недавней стычке. Выходит, что так поразившее меня безмолвие было как-то связано с этими знаками? Безусловно, все трое принадлежали к какому-то сообществу. Возможно, что вступая в него, они давали обет молчания или что-то вроде того, но кто такие эти молчаливые братья? Представители какой-нибудь неизвестной мне гильдии наемных убийц? Вполне возможно. А орден эонитов, стало быть, заказал им мою голову?

Я более дотошно еще раз осмотрел тела всех троих и в одежде безголового обнаружил потайной карманчик, в котором нашел небольшой клочок бумаги. Он был исписан некими знаками, значения которых мне понять не удалось. Скорее всего, это был шифр, а сама бумага представляла собой нечто вроде контракта на убийство. Что же, Родерик Эмерли времени даром не терял! Честно говоря, не ожидал, что меня выследят так быстро! С другой стороны, он ведь и не скрывал того, что попробует другим способом получить это злосчастное письмо. Я сам проявил непозволительную беспечность и чуть не поплатился за нее жизнью. Как они нашли меня? Думаю, особой сложности это не составляло. Дорога в Лабрассу в общем-то одна, а своего имени на остановках в лежащих на пути деревнях я не скрывал. Впредь придется быть осторожнее, если я все же хочу остаться в живых.

Что же такого мог написать этот мальчишка-принц, раз они так переполошились?! Меня так и подмывало вскрыть конверт и прочитать его содержимое, и только устаревшие понятия о чести не позволили мне этого сделать.

«Но ведь не пешком же эти молчаливые братья бежали за мной следом?! – подумал я. – Наверное, где-то рядом припрятаны их кони. Надо будет поискать их утром. А сейчас стоит оттащить тела подальше от стоянки. Я, конечно, человек не суеверный, но проводить ночь в компании мертвецов как-то не очень приятно!».

Взяв за руки одного из убийц, я оттащил его шагов на пятьдесят вглубь леса. Затем то же самое проделал со вторым. Когда дело дошло до безголового, на его пальце я обнаружил кольцо. Вернее сказать, это был перстень, почти такой же, как тот, который показывал мне Родерик Эмерли, только поскромнее, да и рубиновая звезда поменьше. Эта находка внесла серьезные изменения в ход моих рассуждений. Теперь получалось, что «Молчаливое Братство» вовсе не гильдия наемных убийц, нанятая орденом эонитов для сведения счетов со мной, а его составная часть!

И тут сразу же возникал вопрос. Зачем ордену, который вроде как ставит перед собой просветительские цели, иметь при себе такую жесткую карательную структуру? Ведь дураку понятно, что эта троица убийц вовсе не книжные черви, отправленные на выполнение не свойственного им задания, а настоящие профессионалы своего дела! Да и вся эта мишура с обетами молчания, тайнописью и прочими атрибутами секретности говорит за такую трактовку их деятельности. Нет, здесь явно что-то не чисто! Орден наверняка ведет какую-то грязную игру против Лоренваля, а принцу Эмильену что-то стало известно о ней!

Хотя, все это тоже из разряда домыслов. А варианты могут быть абсолютно любые. Например, что к ордену принадлежит только безголовый, который был внедрен в гильдию убийц с какой-то определенной целью. Единственное, что не подлежит сомнению – к нападению на меня эониты причастны несомненно, и их главной целью являлось письмо принца

Остаток ночи я не сомкнул глаз. Во-первых, у меня не было полной уверенности в том, что убийц только трое. Да, безголовый явно был среди них главным и имел какой-то ранг в ордене, о чем красноречиво говорил перстень со звездой, но ранг этот значительно ниже, чем у Родерика Эмерли. А если принять во внимание ту важность, которая придавалась эонитами письму Эмильена, они могли прислать надзирать за выполнением задания и более важную персону, которая ждет донесения от исполнителей. Возможно, я несколько переоценивал опасность, но события этой ночи показали, что это разумнее, чем недооценить ее.

Настроение у меня было скверное. Рана болела, а иногда меня начинало лихорадить. Конечно, неплохо бы немного отлежаться, но такой возможности мне не представлялось. Чем быстрее я довезу письмо до адресата, тем больше у меня шансов сохранить свою жизнь. Мне почему-то казалось, что когда оно попадет в руки канцлера, от меня, наконец, отстанут. Зачем им нужна смерть обыкновенного курьера? Только из соображений мести? Как-то слишком уж мелко! Хотя Родерик и угрожал мне ею со стороны этого таинственного Верховного Стратега, я все же думал, что угроза с его стороны была еще одним способом заставить меня отказаться от задуманного.

Едва рассвело, я прошелся по ближайшим к опушке окрестностям леса и вскоре нашел трех стреноженных коней. Хотя они и выглядели получше Каштана, я не стал менять его, поскольку успел привязаться к своему скакуну. Взял только одно седло, которое выглядело новее и удобнее проданного мне кузнецом, а самих коней распутал и отпустил на волю. Не оставлять же их связанными. Так они могли хоть позаботиться о себе и не стать легкой добычей хищников. Можно было, конечно, попытаться продать их, но времени на это у меня не было, да и лишний раз оставлять наводку для возможных преследователей тоже не стоило.

Распорядившись судьбой коней, я вернулся к тому месту, куда оттащил тела молчаливых братьев. В темноте вполне можно было упустить что-то важное, и я решил еще раз обыскать их. Двое из них, судя по смуглости кожи, оказались южанами, а вот безголовый, скорее всего, был выходцем с севера. Не найдя больше ничего интересного, я скинул тела в овраг и закидал их ветками. Все-таки хоть какое-то, но захоронение. Они, конечно, этого не стоили, но оставлять мертвые тела на всеобщее обозрение как-то уж совсем не по-людски.

Успокоив таким образом свою совесть, я стал собираться в дорогу. Путь мне предстоял не близкий, а о быстрой скачке на какое-то время приходилось забыть. Рану не стоило сильно тревожить, иначе процесс заживления мог затянуться, а мне очень не хотелось, чтобы она еще и загноилась.

С горем пополам я взгромоздился на Каштана, и тронул поводья. Конь, словно чувствуя, что его хозяин находится далеко не в лучшей форме, двинулся вперед неспешным шагом.

Наверное, теперь мне не стоило останавливаться на ночевку в поселках и городах, а если этого было не избежать, то надо хотя бы представляться вымышленным именем. Неплохо было бы также сменить дорогу. То, что мой путь будет длиннее, не так сильно меня волновало. Зато он станет безопаснее, а это в данной ситуации куда как важнее скорости. Еще неплохо подумать над тем, как изменить свою внешность. Даже если мне удастся благополучно добраться до Лабрассы, в столице меня в любом случае будут ждать. «Молчаливые братья» или кто-то другой, но они не успокоятся до тех пор, пока не завладеют письмом или оно не окажется у адресата.

«Где для моих врагов реальнее всего перехватить меня? – размышлял я. – Первое и наиболее вероятное место – у городских ворот. Их, правда сказать, несколько, но поставить возле каждых по наблюдателю для столь могущественной организации, как орден эонитов, не так уж и сложно. Значит нужно попытаться попасть в Лабрассу, минуя эти ворота. В огромном городе их шансы обнаружить меня уже заметно снижаются, и вторая точка, в которой я обязательно появлюсь – это дворец канцлера Микато. Там им придется действовать уже наверняка, иначе их задание окажется проваленным. Это наиболее опасное место, и свой визит туда надо продумать до мелочей. В Лабрассу можно попасть и морским путем, но порт, скорее всего, тоже окажется под наблюдением.

Вот если бы меня кто-то встретил, а лучше всего с повозкой, в которой можно было бы спрятаться среди вещей! Для этого нужно передать в город записку. Найти курьера за пару серебряных монет не так уж и сложно, но на кого в столице я могу полностью положиться? Из моих друзей даккерейцев если кто-то там и остался, то неизвестно где их сейчас искать. Еще есть Эрлана и Бургул. У каждого имеется свое жилище в Лабрассе, и я, приезжая в столицу, чаще всего останавливался у кого-нибудь из них. Но они никогда не были домоседами, и мой нарочный может просто не застать их на месте. Однако попытаться стоит. Оба моих друга бывалые авантюристы, они обязательно что-нибудь придумают».

Что же, хоть какой-то план у меня начал вырисовываться, и теперь главное без риска добраться до Лабрассы. Настроение у меня немного улучшилось, и я даже позволил Каштану перейти с шага на неторопливую рысь.

3. Бургул и Эрлана

Соблюдая предельную осторожность, до Лабрассы я добрался без особых приключений. Рана понемногу заживала, и я уже не раз мысленно поблагодарил Бургула за чудодейственное снадобье.

В паре миль от столицы я остановился у околицы небольшой деревушки. Мне на глаза попался мальчишка лет двенадцати, и я подозвал его. На вид он выглядел шустрым и смышленым, как раз то, что мне и было нужно.

– Хочешь заработать две серебряных монеты, – спросил я у него?

– А то нет! – живо откликнулся мальчик.

– Ты хорошо знаешь Лабрассу?

– А как же! – кивнул головой он. – Мы с матерью чуть ли не каждую неделю там бываем! Наша семья выращивает овощи, вот мы и продаем их на базаре.

– Мне необходимо передать два письма моим знакомым. Один живет на Оружейной улице, а вторая на Цветочной, возле императорского сада. Найдешь?

– Спрашиваешь! – усмехнулся мальчишка.

– Тогда запоминай. Первого зовут Бургул гра Гул. Он, как ты понял, орк. Его дом находится рядом с Гильдией Кузнецов. Вот этот пакет ты отдашь ему лично в руки. Если Бургула не окажется дома, загляни в «Розу Ветров». Это недалеко, на соседней улице, и он там часто бывает. А второе нужно передать эльфийке Эрлане. Она живет на углу Цветочной улицы и Триумфальной площади. Запомнил?

– Запомнил.

– Если ты не найдешь ни Бургула, ни Эрланы, письма принесешь мне назад, а если разыщешь их, дождись ответа. Вот тебе серебряная монета. Вторую получишь, когда вернешься. Письма не перепутай.

– Не перепутаю, – успокоил меня мальчик. – Не в первый раз выполняю такие поручения.

– Ну, тогда беги. Я буду ждать тебя здесь.

Мальчик развернулся, и вприпрыжку поскакал в сторону города. Теперь мне оставалось только надеяться, что он найдет хотя бы одного из адресатов. Чтобы скоротать время, я приготовил себе завтрак, перекусил, а затем прилег отдохнуть. Спать мне не хотелось, а вот полежать после дорожной тряски очень не помешало бы.

Вернулся мой посыльный часа через три. По гордому виду мальчика я сразу понял, что успех сопутствовал ему. Это радовало, так как запасного плана у меня пока не было.

– Ну, рассказывай, – попросил я.

– Вот! – протягивая пакет, ответил он. – Письмо от госпожи Эрланы! Я сначала зашел к ней, так как к орку было немного боязно. Эльфийка оказалась дома, и, прочитав вашу записку, тут же написала ответ. Потом она спросила, куда я теперь. Я ответил, что мне еще нужно зайти на улицу Оружейников. А она спрашивает, не к Бургулу ли гра Гулу? Да, к нему, говорю. Тогда госпожа Эрлана и говорит: «Вот что, чтобы не терять времени, беги к тому, кто тебя послал, а Бургула я найду сама».

– Она взяла письмо для него? – спросил я.

– Да. А что, его не нужно было отдавать?

– Нет, все хорошо. Вот тебе обещанная монета и еще одна за то, что принес хорошие известия.

– Госпожа Эрлана уже дала мне монетку, – честно признался мальчик.

– Тогда ты тем более заслужил ее. Честный гонец высоко ценится!

– Спасибо, – покраснев, поблагодарил он. – А откуда Вы знаете, что известия хорошие? Вы же еще не читали письмо.

– То, что госпожа Эрлана в городе, уже хорошая новость, – ответил я. – Ну, ступай! Спасибо тебе!

– Это Вам спасибо, щедрый господин! – рассмеялся мальчик. – За три часа я заработал сразу четыре серебряных монеты! Если еще чего понадобится, я всегда к Вашим услугам!