Отражение

Я громко позвал Прохора Никитича, – тишина. С трудом найдя в сенях неприметную дверь, мы вошли на кухню: здесь царил порядок, как и во всем доме, стояла русская печь, стол с табуретами у окна, диван, явно самодельная тахта у стены. Рядом с тахтой узкая лестница вела наверх. Уже догадываясь, что хозяина не будет и там, мы поднялись. Я угадал. Старика нигде не было.

– Пап, мне страшно, давай уедем, – прижалась ко мне Ринка и озвучила мои мысли.

Нет, страшно мне уже не было, но покинуть это место очень хотелось, даже не столько уехать отсюда, сколько приехать куда-нибудь, где будут ответы на все вопросы. Нам понадобилось несколько минут, чтобы собрать вещи.

– Папа, стой! – резко окрикнула меня Ринка, когда я, закинув вещи в кунг, собирался пройти к водительской двери.

Я замер.

– Что такое?

– Не выходи из круга! – она испуганно смотрела мне под ноги.

Я проследил за её взглядом и машинально сделал шаг назад. Машина стояла у самой границы, и пройти, не выходя за черту, было невозможно. Спорить я не стал, в чем-то я был даже согласен. После Катиного предупреждения у меня тоже появилось нехорошее предчувствие. Обойдя автомобиль с другой стороны, я забрался на водительское кресло через пассажирскую дверь. Ринка впрыгнула в салон вслед за мной и торопливо захлопнула дверцу. Дизель с готовностью заурчал, Навара был готов вывезти нас куда угодно. Я вывернул руль влево, приготовившись к развороту, и только тут заметил, что дороги тоже нет. На месте бывшей дороги, как, впрочем, и везде, росла трава. С большой натяжкой можно было бы предположить, что когда-то здесь кто-то ездил, по высоте травы с трудом угадывалась колея, но не исключено, что это всего лишь игра воображения. Украдкой взглянув на дочь, я понял, что отсутствие дороги сюрпризом для нее не было. Ринка недоумённо смотрела на меня. Я отвел глаза и тронул машину с места. Сюрпризы не кончились. Хотя чего-то такого Ринка и опасалась, пусть и неосознанно. Как только джип полностью выехал за круг, сзади раздался негромкий хлопок. Мы обернулись. Круг исчез, вместе с домом и всем, что в этом круге было.

Нервы сдали, я ударил по тормозам и выскочил из машины, руки машинально вставили в рот сигарету и хлопали по карманам в поисках зажигалки.

Теперь, когда исчез последний дом вместе с забором и огородом, местность превратилась в обычную поляну. По периметру, как и прежде, подступал лес, но теперь еще присутствовал и подлесок. Мы обошли и тщательно осмотрели всё вдоль и поперек, но так и не обнаружили никаких следов. Даже сучья той сосны уже не казались обрезанными человеком, они с таким же успехом могли обломиться по более естественным причинам. Мало ли в лесу деревьев с обломанными сучьями?! Дороги, что вела в деревню, не было в самом прямом смысле. Нужно будет прорубаться через лес, если хотим выбраться отсюда.

Ринка держалась молодцом, проявляя живой интерес к происходящему. Скорее всего, она еще не осознала всю глубину проблемы. Мы решили сходить к озеру и с немалым трудом нашли правильное направление. Озеро было на месте. Но с уверенность сказать, что это то же озеро, – я бы не решился. Тростник, еще вчера плотно росший по берегам, сегодня выглядел не таким густым. Да и песка нигде не было видно, трава подходила к самой кромке воды.

– Жесть какая-то, этого всего просто не может быть! – Первая нарушила тишину Ринка. – Просто бред какой-то! И связи нет! – Она пыталась поднять свой мобильник повыше.

– По крайней мере, не бред точно, ибо одинаково бредить мы не можем! – попытался пошутить я.

– Пап, тебе смешно? – Ринка вскочила на ноги. – Мы фиг знает где! Фиг знает, как сюда попали, и фиг знает, как отсюда выбраться!

– Во-первых, успокойся и не ори, а то, как ты выражаешься, фиг знает, что тут водится и фиг знает, чем оно питается! А во-вторых, криками и упреками ты не поможешь, лучше начинай соображать, мне тут еще паники бабьей не хватало! – Пришлось на неё прикрикнуть, и это подействовало.

– Мне кажется, что, по-любому, виновата гроза, и нас то ли случайно, то ли по чьей-то воле куда-то переместило, – неуверенно начала она.

– Кать, давай оставаться реалистами, – начал я. – Всё, что придумали фантасты, это здорово, увлекательно, но всего лишь фантазия. Погоди, не перебивай, – поспешил я продолжить. – Я не отрицаю, что могло произойти всё что угодно из фантастического арсенала. Согласись, это бездна вариантов.

– Хорошо, соглашусь. Но если рационально мыслить, то что могло произойти? Опоили и забросили в реалити шоу? – Девочка саркастически ухмыльнулась.

– А что? Не самая плохая версия. Более того, она самая убедительная, и ты у меня умница!

– Вот сейчас непонятно было! – изумленно вздернула брови Катя.

– Смотри! Как работает милиция, самое главное – это мотив. Если нас куда-то переместили, – значит, это не просто так, значит, это для чего-то нужно.

– О господи! – воскликнула Ринка, – да для чего угодно: убить, съесть, в жертву принести, на органы покромсать и так далее до бесконечности.

– Ты не ори, а подумай, – всё, что ты перечислила, можно осуществить проще. Совершенно не нужны подобные декорации. Мы бы с тобой очнулись в кафельном подвале с мешками на голове, а не сидели бы в лесу на берегу озера. А ты посмотри, какой спектакль разыграли: фокус с домом похлеще, чем у Копперфильда!

– А ведь, и правда, похоже на реалити шоу… – задумчиво протянула Рина и рассмеялась. – Вот это отпуск получится, прикол, мы звёзды реалити шоу! Значит, за нами постоянно наблюдают? Что-то я не вижу камер. – Ринка пристально огляделась.

– Это не удивительно, при современных-то технологиях. Теперь нужно понять, что от нас ждут, видимо суть эксперимента в изучении поведения человека в экстремальной ситуации.

– Пап, не сходится. Хорошо, мы в реалити, но где мы? Нас перевезли? Или мы остались на месте, и всё изменили вокруг нас?

– Хороший вопрос, – задумчиво протянул я. – Надо вернуться к машине и как следует осмотреться.

Машина стояла на прежнем месте. Мы тщательно осмотрели всё вокруг, но никаких следов не было. Совершенно обычная лесная поляна.

– Пап, я готова поверить во всё! И вариант, что нас заманили сразу на подготовленную площадку, а пока мы спали, убрали лишние дома, засыпали дорогу, вкопали обратно деревья. Чисто теоретически это возможно. Я готова поверить, что нас на вертолете перенесли и вместе с машиной поставили на эту поляну. Но дом был настоящий! Мы в нём спали! Мы поднимались на второй этаж! Коппер долбанный фильд делал иллюзию исчезновения, а этот дом исчез на самом деле! Папа, это не-воз-мож-но! – На девушку вновь нахлынула истерика.

– Погоди, теоретически всё возможно! Сначала была иллюзия, а пока нас не было, дом спрятали под землёй.

– Да ни фига! Ты прикинь, сколько бабла нужно вбить в этот проект, а он развалится только потому, что мы пошли не к озеру, а обратно к дому, и нашли шторку, прикрывающую дом! Наше же поведение нельзя предугадать на сто процентов! – Ринка фыркнула и отвернулась.

Она была права. Я из последних сил пытался удержаться за рассыпающуюся идею реалити шоу. Уверенности уже не было ни на грош. Более того, главный вопрос всех времен – что делать – не давал покоя. Ноги пытались куда-то бежать, руки что-то делать, голова считала, что всё это бессмысленно, надо оставаться на месте. Еще мне не давала покоя мысль, куда, в таком случае, делся Дед. Я вспоминал, что делал в первую очередь, – это были спонтанные действия, которые свойственны любому человеку, попавшему в незнакомую ситуацию. Так, осмотрелся, обошел вокруг дома, много курил, хотя это неважно. Затем обнаружил круг и кинул камешек за его границу. Вот оно! Не камешек, конечно, а Катя, которая в этот момент вышла из дома и своим появлением остановила меня от следующего шага. К Деду никто не вышел, и он вслед за камешком вышел за круг и для него дом исчез. Куда он мог пойти? Нас остановило отсутствие дороги, ему же это вряд ли помешало, и он наверняка двинул в сторону Заречья. Всё сходится. Надо прорубаться из леса, все равно смысла оставаться на этой поляне нет.

Жары сегодня не было; небо, еще с утра чистое, теперь затягивалось облаками из тех, которые способны неделями закрывать солнце и не пролить ни капли. Подойдя к лесу, в том месте, где должна была быть дорога, я стал прикидывать, как бы проехать. Деревья росли не слишком часто, придется, конечно, попетлять, что-то спилить, но в целом пробраться можно. Я углубился в лес метров на сто, но так и не обнаружил ничего критичного. Вернувшись к пикапу, я застал Ринку за сборкой лука, сама она уже переоделась в своё походное облачение. Ноги были обуты в тканевые берцы, изготовленные по армейскому образцу, но значительно выше, скрывавшие почти две трети голени. Кожаная юбка, состоявшая из пояса и пришитых к нему широких полосок, едва доходила до середины бедра. Эту юбку Ринка увидела на героине одного популярного фэнтезийного сериала и взяла в оборот мать, пока та не сшила точно такую же. Сверху был надет обычный топ, а поверх него – жилетка с множеством карманов, явно предназначенная для функций разгрузки. Колени и локти прикрывали специальные щитки, используемые любителями роликовых коньков, но обтянутые той же тканью, чтобы своим пластиком ни выделялись из общей стилистики. Всё это имело коричнево-травяной цвет, прекрасно маскирующий в листве. Волосы Ринка собрала в конский хвост и закрепила простой резинкой. На пояс, с левой стороны, уже был подвешен нож в кожаных ножнах, а справа висели ремни, предназначенные для крепления колчана со стрелами.

– Отлично выглядишь, а главное практично, – не смог я удержаться от легкой иронии.

– Спасибо, – машинально ответила она, сосредоточенная на сборке оружия.

– Лук-то зачем достала? – настороженно оглядываясь, спросил я.

– Можно подумать, что ты сам ничего не чувствуешь, – излишне резко ответила девочка, – помоги, подержи вот здесь.

Помогая Ринке собирать лук, я настороженно осматривался: а ведь она права, – с момента, когда мы пришли к озеру, какое-то чувство тревоги действительно появилось и не отпускало до сих пор. Это бывает с каждым на подсознательном уровне. Не обращая внимания на свои движения, мы оборачиваемся, перехватываем чужие взгляды, но, не обнаружив потенциальной опасности, отворачиваемся, тут же забыв о происшедшем, но вот когда в спину смотрит снайпер, и, обернувшись, взгляд его не находит, тогда и появляется это чувство тревоги. Хотя, надо учесть, что и обстановка не особо располагает к спокойствию.

Собрав с моей помощью своё замысловатое оружие, Ринка несколько раз растянула тетиву и, удовлетворенная проделанной работой, бросила лук на заднее сиденье. Я достал из кунга сумку со своей одеждой; есть почва для тревоги или нет, а в шлепанцах и шортах прорубаться сквозь лес не очень комфортно. Через пару минут я уже был одет во все армейское – разгрузка, футболка, штаны, аккуратно заправленные в берцы, – все имело лесной камуфляж. Ножны с охотничьим ножом заняли привычное место на поясе, но не в стандартном месте, а на пояснице в горизонтальном положении. Посмотрев на взволнованную дочь, я все же достал кейс и прицепил к ремню кобуру с пистолетом, а карабин положил рядом с луком на заднее сиденье.

Я еще раз посмотрел в лес, убеждаясь про себя в правильности выбранного направления, и сел за руль. Ринка уже давно поджидала меня, по всей видимости, ее тревога нарастала, она молчала, раз за разом прочесывая глазами лес.

Черный монстр, с легкостью подминая под себя кустарник и мелкие деревца, с неумолимостью бульдозера врезался в лес. Высокая трава могла таить в себе множество сюрпризов, приходилось часто вылезать и разведывать путь. Несколько раз все-таки пришлось взяться за топор, расчищая путь от особо разросшегося подлеска. Продвигались мы довольно быстро, учитывая, конечно, ситуацию. Лесополоса была не более двух километров. Через полтора часа, когда мы преодолели примерно половину пути, перед нами возник первый сюрприз. Осина, в обхват толщиной, была выкорчевана с корнем и лежала на земле, всем видом давая понять, что ловить нам тут нечего.

– Ну вот, Ринка, а ты говорила, «зачем тебе бензопила, для дров и топора хватит», – нарочито бодро воскликнул я, выскакивая из машины.

– Кто же знал, что твой «на всякий случай» будет настолько всяким, – парировала она, выбираясь вслед за мной и прихватив топор.

Очистив часть ствола от сучьев, мы нашинковали его на чурбачки и раскидали по сторонам, сопутствующий сухостой расчистили топорами. Ринка, по одной ей ведомому принципу, отбирала некоторые бревна и ветки, бросала в кузов, объяснив тем, что еще не известно будут ли дрова там, где мы остановимся.

Второй сюрприз не заставил себя долго ждать, но на этот раз дерево лежало не на земле. Верхушка поваленного дерева прочно застряла в кроне соседней ели. Пришлось сначала отпиливать корни, когда освобожденное дерево повисло на ёлке, я прицепил трос от лебедки и сдернул дерево. Упало оно аккуратно, больше ничего не пришлось делать, – места для проезда хватало.

Мы больше пяти часов сражались с природой. Лес ни в какую не хотел сдаваться, подкидывая нам все новые и новые препятствия. Отчаявшись остановить нас поваленными бревнами, лес придумал новую каверзу – небольшой овражек. Была бы у нас короткая Нива, этот овражек не стоил бы и упоминания, а вот длиннобазный пикап рисковал повиснуть на брюхе. Пришлось возвращаться обратно, собирать чурбаки и строить помост. Ринка, пятясь перед капотом, бдительно следила за колесами, показывая жестами, куда и насколько довернуть руль, я был готов в любой момент остановить машину, если вдруг какой-то чурбан решит подвернуться, но всё обошлось.

Наконец лес начал редеть, стал опять появляться кустарник, и, в конце концов, мы выбрались из древесного плена.

Дорога, с которой мы вчера сворачивали, подвозя Деда, была на месте, но претерпев ряд изменений. Во-первых, на асфальт не было даже намека, да и сама дорога стала в два раза уже. Во-вторых, я отчетливо помню, что от моста до съезда в деревню было как минимум два поворота, теперь их не было; а в-третьих, мост был из полусгнивших досок, местами зияли дыры, и что он способен выдержать двухтонный пикап, – я искренне сомневался. Что же касается самого Заречья, то вместо него стояло только несколько полуразрушенных строений. К одному из них мы и направились.

Это был сельский, одноэтажный дом на несколько семей. Я помню, такие дома строили еще при советской власти – низенькие и длинные, наподобие бараков. Каждая семья имела по кухне, две комнаты и отдельному выходу во двор; там же, во дворе, располагались удобства. Вместо дверей и окон зияли пустые проемы, по всей видимости, их кто-то вынул, и судя по отсутствию следов на кирпиче, довольно давно. Потолок и крыша были основательно разрушены. Удивляло, что полностью отсутствуют следы человека. Нет мебели, осколков посуды и прочих атрибутов, создающих атмосферу угнетенности в подобных местах. Казалось, у дома не было прошлого: никогда по этим комнатам не бегали дети, на кухне никогда не накрывали на стол, да и стола тут никогда не было. Будто его сразу построили таким, старым и разрушенным.

– Странно… Совсем нет следов людей, – поделился я своими мыслями с дочерью.