Работы. Мемуар

Забыл написать здесь об ещё одном постороннем «исследовании». В кавычках, так как это была шутка. Но и совсем отнести её к литературе трудно, так как это была шутка на научную тему. В одном лингвистическом сборнике когда-то гораздо раньше обоих описанных выше полуудачных публикаций, но позже помощи в попытке восстановления коэффициентов формулы Герона, я поместил статью про «Фестские дискеты». На самом деле этот объект называется Фестский диск. Он с обеих сторон покрыт спиральной надписью, раскручивающейся из центра наружу. Или наоборот, неизвестно. Надпись не расшифрована, алфавит больше нигде не встречался. Судя по количеству символов, больше, чем в обычном алфавите, но меньше, чем в иероглифическом письме, это может быть слоговая азбука, как индийская деванагари. Т.е. каждый символ обозначает слог. Попыток перевести много, но все крайне сомнительные. Есть даже такие «переводчики», что расшифровывают древнегреческий (?)… ну, в общем, очень древний текст – как русский. Вот и я так «перевёл», написав притом по-русски стихи. Главное, что у меня получилось три строфы, так что я изобразил на рисунке три стороны диска, заодно чтобы всем было понятно, что это шутка. Вдобавок сравнил диаметр диска с диаметром употреблявшийся тогда гибких магнитных дискет и сделал вывод, что перед нами своего рода древняя дискета и хорошо бы какой-нибудь программист сравнил надпись с программой в машинном коде. Но шутка удалась только отчасти. Один лингвист сравнил перевод с приведённой мной липовой таблицей соответствий, убедился, что совпадает, и решил, что всё правильно (?). Другой задумчиво сказал мне: «Это хорошо, что вы признаётесь, что это мистификация. Я вот всё думал, думал… Как же это у диска может быть три стороны?..» Третья лингвистка, спустя много времени, сделала мне натуральный выговор, что такие шутки недопустимы. Но я и сам так больше не шутил.

Вот и всё с мемуарами о работе. Поскольку работа водителем в лингвистических экспедициях должна включаться в тему путешествий, работа над фантастическими рассказами и фильмами – в тему творчества (уж какое ни на есть), печатание под диктовку жены, переводящей с испанского, немецкого и пр. для подработки (был такой период) – безусловно, её работа, и было бы глупо мне начинать пересказывать, на какие темы были эти переводы, даже если это интересно.

А попытки делать черновую лингвистическую работу (с помощью лингвистической программы определить по звуковому спектру слова, где у него ударение) все потом лингвистам пришлось переделывать, если я правильно понял, судя по тому, что больше мне такой работы не давали. Слуха без знания языка не хватает. Ну и рисование в компе карт распределения диалектов по местности или сканирование карточек с материалами тюркского этимологического словаря тоже странно описывать. Первое слишком редко случается для обозначения словом «работа», второе очень скучно и нечего там описывать.

В общем, думаю, самое забавное я вспомнил, а что забыл, то, значит, не очень интересно оно было.

Если потом случайно вспомню что-то ещё, добавлю.

notes

Примечания

1

Буду называть как привычно сейчас. А тогда университет не называли универом.

2

Василий Челышев (далее В.Ч.) пишет мне: ты читал «Госпожу Бовари», про которую автор сказал: «Эмма – это я»? Биография заурядной мещаночки-истерички. Вопрос не о чем, а как описывать. К тому же по себе знаю: лет через 30 тебя не будет, тут внуки спохватятся, что не расспрашивали. И конечно, если удобнее без хронологической последовательности, вразнобой, в отрывках – ну и ладно. – Я: не читал. Образцовая автобиография? Надо прочесть, чтобы правильно писать мемуары? – Он: ну, вообще-то, это классический французский любовно-психологический роман, вроде нашей "Анны Карениной". Ты ознакомься с кратким содержанием, а то у тебя там вокруг одни гуманитарии, неловко признаваться, что не читал. – Я: прочёл из госпожи Бовари бесплатный отрывок. Это до слов "В марте, когда г-жа Бовари уезжала с мужем из Тоста, она была беременна." Пока кажется несколько длинновато. Зачем-то уроки в школе.. – Он: ну да, тогда торопиться было некуда, а роман и по размерам с "Анну Каренину", а то и больше… – Я: …очень подробные описания одежды, пейзажей, блюд… чувств даже – потому что одно и то же, в сущности, повторяется много раз разными словами. Но, наверное, это так надо для французской классики. Часто встречаются непонятные вещи, скажем, упоминаются известные мне Жанна д'Арк и Аньес Сорель – и тут же пара неизвестных исторических персонажей, или какие-то "зверства Людовика XI", а я про него читал только, как он засадил кардинала Балю в клетку, изобретённую самим же кардиналом – по-моему, поделом. Хотя и ни за что, в сущности – за "государственную измену", выразившуюся в переписке с кем-то не с тем, кем надо, кажется. А для зверств у него был специальный человек, по прозвищу Дьявол, какой-то бывший цирюльник Оливье ле Дэн, кажется, но в воспоминаниях де Коммина не описано, что такого ужасного он творил. На фоне герцога Бургундского, перед которым Коммин преклонялся, и который сжигал в военном походе сдавшиеся ему города и вешал всех жителей, Людовик XI, кажется был ещё получше. Теперь не знаю, читать ли про Бовари дальше? Если честно, я и Анну Каренину не читал. – Он: гм, гм… Ну тоже прочти краткое содержание. Главное – Анна Каренина была столичная штучка и бросилась под поезд, а Эмма Бовари – провинциалка и отравилась мышьяком. Я сам уже не помню, почему там вначале впечатления рассказчика от школьных уроков истории, кажется, муж Эммы был учителем. – Я: но писать автобиография таким стилем, как Флобер, я не смогу – все эти бесчисленные мелкие подробности я просто не помню.

3

Не родственник, тем более, кажется, у того Свердлова это был псевдоним… а, нет, не псевдоним, но этот Миша, во всяком случае, при знакомстве сразу, не дожидаясь вопросов, сообщал, что не родственник. К слову, Я.М. Свердлов, в Википедии написано, умер от испанки, это тогда был такой грипп, место которого теперь занимает ковид. Так что по-современному.

4

Вкратце про Оже-спектрометр (по замечанию В.Ч., что надо бы). Пьер Оже открыл эффект, на котором он основан, в 1925 году, в газах. Сильно позже, с развитием вакуумной техники, его использовали для элементного анализа поверхности твёрдых образцов. Эффект заключается в том, что если вышибить (электронным пучком или рентгеновским облучением) из атома один из внутренних электронов, на его место упадёт один из внешних. Выделяющаяся при этом разностная энергия может передаться третьему электрону, который покинет атом и может быть зарегистрирован. Оже-электрон интересен тем, что его энергия строго определяется энергиями всех трёх участвующих электронов, а от энергии первоначального воздействия на атом не зависит. Таким образом, определив энергию пойманного Оже-электрона, можно сравнить её с атласом Оже-спектров и сказать, например: ага, этот Оже-электрон имеет энергию 91 эВ. Значит, он вылетел из атома кремния. Притом у него есть небольшой химический сдвиг по шкале энергии (т.к. в атласе спектров указана энергия 92 эВ), показывающий, что он связан, вероятно, с атомом кислорода (для азота был бы сдвиг меньше)… Поскольку Оже-электроны, в случае соударения с одним из атомов вещества, теряют свою характерную энергию, те из них, что всё же отображаются на спектре в виде характерных пиков, а не размазались по спектру и потерялись среди прочих электронов, вылетели из самого верхнего слоя образца. Т.о., это метод элементного анализа очень тонкого слоя поверхности. В сочетании с распылением образца ионной пушкой он превращается в метод послойного элементного анализа. Сам спектрометр состоит из вакуумной камеры с кучей усеянных по окружности гайками фланцев, к которым присоединены датчики давления, электронные и ионные пушки, анализатор, насосы, ловушки для остаточных газов, окошки, манипуляторы и пр. Выглядит он как увеличенный в размерах железный морской ёж. Впрочем, примерно так выглядят многие высоковакуумные исследовательские приборы. Главный элемент – анализатор, у Оже-спектрометра он чаще всего типа «цилиндрическое зеркало». Состоит из двух цилиндров, вложенных один в другой, между которыми электрическое поле. Электроны влетают в пространство между цилиндрами через кольцевую щель на переднем конце внутреннего цилиндра, поворачивают в электрическом поле и вылетают через такую же щель в его конце – те, энергия которых соответствует приложенному в данный момент напряжению между цилиндрами. Испускаются электроны образцом, который помещается в фокусе анализатора, а попадают на приёмник, который в другом фокусе, с другого конца анализатора. От образца те электроны, что попадают в анализатор, летят в пространстве между двух конусов, упирающихся в края первой щели. Чтобы записать спектр, напряжение, подаваемое на цилиндры анализатора, меняется в заданном интервале. Чтобы усилить сигнал, оно ещё и модулируется высокочастотной синусоидой, а приёмная схема вылавливает именно эту частоту. Кроме большого металлического ежа, с которого свисает множество проводов, при спектрометре имеется несколько шкафов аппаратуры, разделённых на блоки для обслуживания определённых частей спектрометра: питание и управление насосами, датчиками, пушками, анализатором и пр. В какой-то момент я позавидовал космонавтам, у которых вакуум ещё получше, а насосов не надо, но тут же сообразил, что зато им пришлось бы всю аппаратуру помещать в свинцовые ящики – от космических лучей. А её по объёму не меньше. В старом варианте спектрометр имел самописец для записи спектров, например, в Кунцево я так и работал (см. дальше), параллельно с работой ионной пушки, потихоньку распылявшей образец, записывал кусочки спектров, соответствующих окошкам, где были пики нужных химических элементов, отмечая на спектре время записи, потом измерял получившиеся пики и надписывал величину в мм, и строил вручную график изменения величин пиков, считая, что они пропорциональны содержанию этих элементов, а время записи данного Оже-пика соответствует глубине образца, на которой фиксировался этот элемент. Сейчас спектрометры делают всё это сами, они с компьютером и монитором.

5

Довольно интересно получилось. Оказалось, слой окисла состоит, в основном, из Ga

O

, а оксида мышьяка в нём заметно меньше половины, зато между слоем окисла и поверхностью полупроводника сохранился мышьяк в чистом виде, и не в соединении с галлием, и не окисленный. То есть, получается, кислород ухитрился отобрать галлий у мышьяка, а сам мышьяк окислить не сумел почему-то. Не весь, большая-то часть его исправно окислилась. Это была не химия в чистом виде, а химия при хитрой конфигурации образца. – В.Ч.: С этого места заметно различие с воспоминаниями о колхозах. В колхозе (по крайней мере в нашем поколении) все бывали и представляют себе обстановку хорошо. Но с физикой твердого тела (так, кажется, называется твоя узкая специальность?) знакомы очень немногие, мало кто помнит даже, что As – это мышьяк. Допустим, про эффект Оже я в википедии посмотрел, но устройство самого спектрометра надеялся понять по твоему описанию, но отчетливого впечатления не получил. Могу, конечно картинки в google ещё поискать, но вообще я же отличник и сын инженеров, а понимаю далеко не всё. Тут надо решить: каков круг предполагаемых читателей: условный Алик Хазанов или гл обр Матвей. Для гуманитариев куски текста, где подряд идет много непонятых вещей, слишком велики, должно утомлять. С другой стороны, что же теперь: всё это выкидывать оставляя одни анекдоты про японцев? Кому непонятно, но хочется понять – пусть потрудятся, либо пропустят, но о разумном балансе общепонятного и вещей специальных, нельзя ли где что-то дополнительно разжевать – ты подумай. – Я: да, спасибо, можно попытаться в виде сносок сделать, чтобы кому не интересно по причине уже знает или наоборот, сто лет знать не хочет, мог пропускать… Был там и интересный методический момент. Оже-пик галлия на спектре сдвигался, в зависимости от его химического состояния, потому что в образовании его Оже-электронов участвовали внешние электронные оболочки атома, в результате между тем, как он выглядел в окисле, и тем, как в полупроводнике, была переходная область, в которой его пик был в обоих видах. Это приводило к тому, что там он увеличивался не в высоту от такого наложения, а в ширину. При оценке количества Ga по амплитуде пика возникала недооценка, он на послойном графике концентраций как бы проваливался чуть ли не вдвое. А на самом деле это кажущийся эффект. Это было очень полезно, я потом сталкивался с аналогичными случаями и к удивлению коллег предлагал объяснение неожиданного провала на графике послойного распределения какого-то элемента, меняющего своё химическое состояние – провал-то кажущийся. Надо бы оценивать по площади пика, но Оже-спектрометры ещё не умели интегрировать.

6

Поскольку анализатор в Оже-спектрометре чаще всего типа «цилиндрическое зеркало», он улавливает электроны, летящие в пространстве между двумя вложенными конусами. Для учёта уменьшения их количества (по экспоненциальному закону, при прохождении внутри образца) нужно проинтегрировать функцию по этому пространству. Для разных углов наклона образца.

7

Слово привязалось из фантастики: «Левая рука тьмы» Урсулы ле Гуин. Означает «неважно, несущественно» на языке аборигенов некоей фантастической планеты. У меня есть гипотеза, что Урсула произвела его из русского «не суть», которое является сокращением выражения «не суть важно».

8

– 114,3°С

9

С

HCl

. Википедия пишет: «бесцветная, прозрачная, подвижная, летучая жидкость со сладким запахом, напоминающим запах хлороформа, и сладким, жгучим вкусом… Под действием света и воздуха разлагается с образованием фосгена и галогенсодержащих кислот… Являясь хорошим растворителем, трихлорэтилен широко применяется в промышленности и быту… является токсичным наркотическим веществом». Впрочем, ПДК в воздухе (миллиграммы на кубометр) и в воде (сотые доли миллиграмма на литр) приводятся, а вот смертельная доза – почему-то нет.

10

«В пищевой промышленности известен под названием грушевой эссенции. В высокой концентрации оказывает вредное действие на центральную нервную систему… относится к малоопасным веществам (Класс опасности 4)… Обладает наркотическим, слабым общетоксичным действием на организм человека при пероральном применении. ЛД50 для мелких животных (крыс, мышей) – 7,5 г/кг… в больших концентрациях раздражает слизистые оболочки кожи и глаз… ПДК в воздухе 100 мг/м

».

11

В.Ч.: ужас! Я помню и общество трезвости, и их симпатичный особнячок, и слухи, что руководство, и люди приближенные к нему, за казенный счет ездили в недурные турпоездки под предлогом обмена опытом, но в СГУ как-то бог миловал: никого туда не загоняли: считалось что ли, что преподаватели – люди непьющие? (хотя алкоголики среди преподавателей мехмата бывали, причем из самых талантливых) Но студенты? Вообще, как-то и насчет колхозов у нас было помягче, не до такой степени абсурда, как ты описывал. Я-то воображал, что работников оборонных предприятий оберегали от избыточного партийно-советского идиотизма. Так ты вообще не пьешь? В смысле не смакуешь сухое вино или коньяк в гомеопатических дозах? Я взял себе за правило выпивать коньяку на ночь – считается что one drink, т. е. 40 г благотворно действует на сердце и продлевает жизнь, но мне хватает половины дозы, причем ещё то и дело забываю достать бутылку. В летнюю жару заменяю половиной стакана красного сухого – и тоже вечно оно у меня в холодильнике начинает прокисать, т. к. о нем забываю: спирт как таковой меня не влечет. Вот если бы так же выкуривать одну сигару на ночь вместо двух пачек самых дешевых сигарет в день! – Я: ну, теперь уж мне поздно раздумывать не эту тему. Всё равно по поводу печени запретили любой алкоголь, и, как в скобках замечено, включая пиво – видимо, подозревали, что кто-то истолкует так, что любой алкоголь, да, но пиво – разве же алкоголь? Это так, вроде кваса. Может, у меня на самом деле всегда была нездоровая печень, что никак не проявлялось, кроме нелюбви алкоголя? На ту же тему нелюбовь к помидорам, которые в какой-то момент запретили ввиду камней в почках, называемых, кажется, оксалаты. – Он: да есть такие оксалаты и не только в почках. У Саши Камышинцева в детстве находили. – Я: для их отложения хуже всего щавель, там их много, но и в помидорах есть. Но тут на чувствительность организма не спишешь – помидоры я не люблю со времени студенческих колхозов, когда их нужно было собирать, а жрать же хотелось, ну и переел. Плюс в студенческом буфете самым пригодным для питья был томатный сок, остальные прокисшие. Но это уже не в тему воспоминаний о работе. Хм, сомневаюсь, что будет интересно читать, если я напишу о всяких больницах, хотя это может быть достаточно пугающе. – Он: ну что ты, это как раз самый смак! Работы у людей разные, тут люди плохо понимают чужую специфику, а вот любовь и смерть (больница – как её репетиция) – это универсальные вечно актуальные темы. – Я: да темы-то актуальные, но интерес к ним бывает разный, и, такое впечатление, что интерес рассказчика часто превышает интерес слушателя… скажем, есть в МИСиС такой Палисан (я сперва в телефоне написал Палисандр, он ещё и Палисан Андрей), с той же онкологией, что у меня, он, как меня завидит (к счастью, это в прошлом), сразу ко мне устремляется, и, быстро формально спросив как дела у меня, начинает длинно жаловаться, причём подтекст такой, мне кажется, что мне все эти ужасы тоже предстоят, но мне-то лучше, так как только ещё предстоят… бр-р. А когда он узнал, что меня уволили и я хожу уже так, пообщаться, в основном, то сразу стал рассуждать на тему, что надо было заранее ему сказать, он бы помог. В чём я очень сомневаюсь. Скорее, это такой вариант самоутверждения. В общем, я ему сочувствовал, конечно, но, если видел его до того, как он – меня, старался обойти подальше, чтоб он так и не увидел. Так что я на собственном примере убедился: не всякое описание болезней интересно. Хотя, конечно, пример специфический. Но, казалось бы, именно в этом случае должен быть повышенный интерес. Ну, может, надо всё же попробовать… Скажем, на облучение нужно было идти по длинному очень узкому коридору без дверей, с наклоном вниз, вниз, вниз… Я даже как-то заснял на камеру этот проход по зловещему коридору. И я ни разу – так совпало – там никого не встретил. Просто время прохода не очень большое, а время ожидания сеанса и сам сеанс гораздо дольше. Никто не приходил ко времени чужого сеанса. И, в результате не очень определённой длительности сеанса – там у них всякие сбои бывали, то работает, то не работает – окончание в неопределённое время – пока уходишь, следующий давно пришёл. Но это неважно, почему, факт тот, что коридор всегда безлюдный. Притом что вход туда с достаточно посещаемой больничной лестницы, и там в конце комната ожидания, в которой всегда очередь. Получается временное выключение из обычной обстановки – кроме того, что и сам коридор необычен, я таких узких не встречал даже в малогабаритной хрущёбной квартире, да и таких длинных наклонных не помню. Ну ладно, если все прочие темы кончатся, можно попробовать описать больницы. Тоже элемент советской действительности. И постсоветской, впрочем. Они мало изменились, мне кажется.

12

Тут у нас различные воспоминания с В.Ч. Ему помнится, что не одна стенка, а занимала половину кабинета. На снимке в книге мемуаров нашей учительницы математики Веры Петровны Филиновой это различие непонятно. Притом она пишет (Филинова В.П. «85 лет – одно мгновение…», с. 272): «…сосредоточив классы с углублённым изучением математики и физики в 13-й школе, университет решил передать в дар школе из своего вычислительного центра советскую электронно-вычислительную машину «Урал-1», которая делала 100 операций в секунду. Для своего вычислительного центра университет приобрёл более современную машину «Урал-2», которая делала уже 5000 операций в секунду». С. 273: «Школа отвела для машины на нижнем этаже большую комнату. «Урал-1» состоял из нескольких блоков-шкафов, установленных вдоль задней стены кабинета» (!).«Появился новый учитель физики Николай Сергеевич Осовин, ставший инженером вычислительного центра. Ему удалось не только расставить все блоки машины экономным способом (?), но и заставить её работать». Но и В.Ч. помнит «Урал-2», наверное, Вера Петровна про это уже не стала писать, когда машина поменялась. Но насчёт половины класса хочу заметить, что перед машиной ещё стояли перфоратор и считыватель перфолент, и, наверное, вплотную к машине парты нельзя было ставить. Впрочем, нусутх. Не буду спорить, пускай не одна стенка с лампочками, а несколько.

13

Тут Василий помнит, как я как раз клеил при нём. И добавляет, что ещё у меня был пробит двоичный код с ошибками, и я часть недостающих дырочек дорезал бритвенным лезвием, а на лишние наклеивал миниатюрные заплатки. Именно тогда он решил, что в программисты ни за что не пойдёт. А я про дырочки и не помню, надо же. Непонятно как-то, я, значит, клеил и вручную исправлял ошибки в коде, а сам он что делал при этом? Мы же в одном классе тогда были.

14

Василий замечает: «а мне как раз «Минск» запомнился перфолентами, причем какими-то очень узкими, коды для отдельных символов шли не поперек восьмерками, а вдоль, но почему-то тремя строками. Перфокарты же были у машин «типа М-20», к которым относились всякие БЭСМ с номером». Ну, ему виднее, как математику.

15

В.Ч. советует добавить «…никакой!». Даже когда он рассказывал лет 10-13 назад студентам, что одна дискета на 512 Кб (не Мб!) содержала всю операционную систему, а вторая – единственную программу, которую запускали, причем вместе с входными и выходными данными, они не могли себе такого представить. Сейчас тем более.

16

Естественно, кинескоп с электронно-лучевой трубкой, в толщину больше, чем в высоту и ширину, 640 точек на всю ширину экрана, так что любая линия выглядела как ряд точек, и с частотой кадров такой, что мигание заметно и голова болит, если час-другой посмотреть в него.

17

В.Ч.: мой знакомый, очень талантливый и приятный Леша Жарков, которого родители после физфака (годом после нас) пристроили в аспирантуру в Дубну к Гердту, был в нашем отечестве пионером использования компьютеров для не числовых, а символьных вычислений (типа пишешь ax=b – машина выдаёт x=b/a, пишешь (sinx)'= получаешь cosx, только использовал не так тривиально: он давал, напр., мне почитать работу, где взятием скобок Пуассона получалось 44 следствия из первого интеграла какого-то нелинейного уравнения магнитодинамики. Дальше автор отбирает из этих 44 следствий нетривиальные и получает полную систему интегралов (каждый из них выделяет в фазовом пространстве гиперповерхность, а система их – фазовую кривую, т. е. эволюцию плазмы во времени, как пересечение этих гиперповерхностей. Трюк с получением новых интегралов через скобки Пуассона придумал сам Пуассон лет 200 назад, но вручную всё это получить нереально. И вот Лёша становится знаменитостью, ездит на всякие заграничные конференции, в частности в 1989 г. на полугодовую стажировку в Лейпциг (между прочим наблюдал ихнюю революцию и в первые же дни после падения Стены посещал Зап. Берлин). Курит там ради экономии «Приму» или даже «Астру», привозимую чемоданами из Саратова, питается соответственно и из сэкономленной скромной стипендии покупает себе компьютер. Привозит его сюда и продает за 40 тыс. (и очень жалел: годом раньше мог бы продать за 100 тыс). Покупает за 27 тыс. двухкомнатную квартиру на Рабочей, рядом со мной, и ещё на мебель остается. Какой именно компьютер не помню, но что-то класса IBM XT-286.

18

Кажется, не 640, а аж 720 точек в ширину. Кроме того, он требовал 110 В, а не 220, и спустя много времени, будучи извлечён из кладовки при срочной нехватке монитора, сгорел, включённый без трансформатора. Давно в кладовке стоял, все забыли…

19

В.Ч.: слушай, а фотографии не хочешь приложить? Или хотя бы описать внешность, манеры, причуды… – Я: хм. Сомневаюсь, что найду фотки того времени, как-то не было тогда современной манеры непрерывно фотографироваться, это было всегда по каким-то случаям, напр., поездка на Волгу, но Якорев и Олег Горбунов с нами никогда не ездили. А на работе если и фотографировал кто, то я не запомнил. Да и вряд ли – почтовый ящик же, поди пронеси туда фотоаппарат, за шпиона примут. Возможно, у них фотки есть, но у меня с Якоревым нет контакта с отъезда из Саратова, с Олегом как-то нашлись в Одноклассниках, но потом я тот аккаунт потерял и не смог найти – в Одноклассниках обнаружилось несколько групп «13 школа», видимо, кто-то начинал новую, не зная о старой, причём состав взаимно пересекался, кто был в одной группе, кто во всех, кто в нескольких, и я не нашёл свою среди всего этого. Что касается внешности, у меня плохая память на лица, и я не умею их описывать, никто из них не был одноглазым или с белой бородой до пояса, лысым, негром, татуированным и т.д. А написать просто «Якорев, как сибиряк, был мужик здоровенный» как-то мало и только подчеркнёт, что я не могу его описать. Но вообще ты прав, у меня с этим плохо, надо попробовать вспомнить какие-то детали, хоть по одной штуке на человека. – Он: я не пойму: Олег Горбунов – это который со мной на мехмате учился и которого Ленка Дунищева на себе женила (а через 20 лет мне жаловалась, что из тихого застенчивого паренька он стал домашним тираном) или просто однофамилец? – Я: хм, а я и не знал, что он на мехмате учился. Думал, на физфаке – он же попал на ПУЛ в одну со мной лабораторию и работал на электронном микроскопе. Продолжая там числиться, ушёл строить МЖК, там был плотником. Как-то на столе начлаба я увидел заявление от него, очень забавное: от плотника IV (кажется) разряда… «прошу разрешения работать по совместительству на электронном микроскопе». Но если он для них с Дунищевой хотел построить МЖК, как они потом оказались в её родном Омске? Они там были, когда мы контактировали в Одноклассниках, до того, как я тамошний аккаунт потерял. Ещё две детали помню про него: он на своих папках писал в шутку большими буквами БОГ (Борисович Олег Горбунов) и ещё, прочтя где-то, что длина жизни зависит от количества окислительных реакций и нужно стараться не дышать интенсивно, бывало, сидел, уставясь в пространство и дышал тихо-тихо, жизнь продлял. А, вот ещё, он большой фанат велосипеда, даже зимой ездил на велосипеде, на работу и с работы. Одно время мы с Витей пытались, но не вышло: ставить некуда (там целая эпопея была, но проблему решить не удалось, хотя мы даже купили складные велосипеды, чтобы их сдавать в камеру хранения, но сперва оказалось, что ездить на них тяжело, сами тяжёлые, колёса маленькие… Олег говорил «да, складной велосипед для настоящих мужчин» или что-то аналогичное, а потом их и в камеру хранения перестали принимать… кажется… или мы обленились совсем), приехав, нужно в душ, а нету, дорога только вдоль автомобильной артерии, соединяющей центр с Ленинским районом, загазованная, очень шумная и опасная… Но в Омске он ездит (ездил), снимок был, как он зимой по лесу на велосипеде… Но Дунищева тогда, в Одноклассниках, мне на него не жаловалась и не пыталась найти другую площадку для разговора без его присутствия. Так что про её жалобы на его тиранство впервые от тебя слышу. – Он: про МЖК помню: первые годы после университета военкомат регулярно призывал нас на сборы, сводящиеся к слушанию лекций по вечерам, там я с ним и виделся. У сестры в КБ тоже был случай с кем-то из моих однокурсников: сказали, что для МЖК надо поработать на стройке 3 месяца, а тот потом к ужасу начальника заявил, что ему нравится, зарплата выше и в лабораторию он не вернется. В лаборатории он был на побегушках, а на стройке как человек с высшим образованием, следовательно умом выше среднего, быстро выдвинулся в прорабы. – У меня на МЖК друг погиб, сын моих хороших знакомых, несчастный случай на стройке… Но это для другой части воспоминаний. – Он: про Омск ничего не знаю. Когда Саше Камышинцеву было лет 10-12 т.е. нам лет по 45, Дунищева стала периодически приходить в гости, а после вояжа Камышинцевых в Канаду (т.е. мне было лет 48 примерно) повадилась время от времени звонить мне поговорить "за жизнь". Тогда-то она и жаловалась, что Олег держит в страхе и её, и дочь (или двух дочерей?), придираясь ко всему особенно к денежным тратам. Я замечал и потом, что робкие мужья-подкаблучники в 40 лет резко меняются. Многие вообще "начинают новую жизнь" с супругой вдвое моложе, поскольку она-то способна его понять и оценить, не то, что прежняя. Кому помоложе найти не удалось – становятся мрачными. Ещё года через 3 Дунищева оставила меня в покое. Эпоху складных велосипедов помню хорошо. Сейчас в Саратове, как и в Москве действует прокат по образцу каршеринга. Но если тогда ездить по самым загруженным дорогам было просто уныло из-за шума и запаха (и с 14 до 20 я объездил весь город), то теперь немыслимо, т.к. просто опасно. А по тротуарам не проедешь из-за пешеходов и самокатчиков. Откуда в городе с сокращающимся 25 лет подряд населением взялось столько людей на улицах – ума не приложу. – Я: наверное, рабочие места сокращаются быстрее, чем население.