Хто делать? (диалектический роман)

2. Всю деятельность человека регламентировать только заповедями, но при этом необходимо обществу обеспечить себя системой эффективного внутреннего и внешнего контроля соблюдения регламента без участия субъективного человеческого фактора с применением современных достижений и технологий.

3. Подбор руководящих кадров, осуществлять лучше физиологической пометкой ОТК, а не перьями-лампасами-звёздами и устранить субъективность назначения на любые должности.

4. Разработать общечеловеческую программу под кодовым названием «спасти рядового Авеля от Каина».

5. Не допустить, впредь, появление в человеческом обществе Каинов во всех их подлых ипостасях, в первую очередь на руководящих постах.

6. Признать «каинство – приобретение собственности» трагическим конструктивным недоразумением.

7. Упразднить личностное доминирование человека над человеком «каинизм» путём замены мировоззрения на «авелизм».

8. «Учет и контроль – вот главное, что требуется для «налажения», для правильного функционирования первой фазы нормального человеческого общества».(по мотивам творчества В.Ленина).

Новая фаза «нормального человеческого общества» уже технически возможна, но время самой гуманной акции, крайне ограничено, ибо до конца существования человечества осталась последняя капля всетерпения Создателя.

ГЛАВА 9

Гулливерометрия в Гулливериаде

Не боись чего боисся – боись чего хоцца (старомудр)

Умозрительная погрешность восприятия объекта – одна из самых популярных и загадочных у психологов свойств человека о продуктивности мозга. Зрить умом, а не желудком или шаблонными симулярами – это не для человека. Учёные пытаются приблизиться к законам природы, но их интеллектуальных усилий явно не достаточно. В большинстве учебников психологии для начинающих приводится пример об оценке человека разных социальных статусов. Один и тот же образ человека поочерёдно оценивается в статусе великого учёного и безжалостного преступника. В результате словесные портреты по описанным качествам одного образа будут диаметрально противоположны: на одном будет присутствовать мудрость, доброта, глубина, свет, а на другом – зло, безжалостность, пустота и мрак. Если один и тот же образ представлять в статусе начальника и подчинённого, то в первом случае образ человека будет повыше, потолще, постарше и поумнее. Увы, таков шаблон симулярного восприятия субъектом объекта сознанием.

Сегодня вирусом виртуального образа-симуляра поражено всё человеческое население планеты без исключения. Без преувеличения – работает мировой иллюзион сюрреализма. Манипуляция массовым сознанием стала «наукой наук». Суеверие медленно, но уверенно избавляется от приставки «суе». Манипуляторы всё ближе и ближе к абсолютной власти, а манипулируемые становятся манипулируемей и беспомощней.

Кому в голову придёт сегодня мысль, что обыкновенная настойка шиповника может заменить мировую звезду «кока-колу»? Хотя убеждён, что сами манипуляторы, при слове кока-кола, испытывают холодящий ужас смерти и тайно пьют настоечку из полезных травок, продлевая своё «прекрасное мгновенье» под названием жизнь. Сегодня никому в голову не приходит, что слесарь дядяГриша идеальная личность в градоначальники, а мэр СемёнСемёныч пригоден, разве что мести двор, да и то – под присмотром хорошего домоуправа, потому как вороват, да ленив от природы. Манипулируемые (чел)овечки целенаправленно, изо дня в день, наполняются бытовым ужасом, там где его нет и в помине. В тоже время, в шаге от спасительного берега, в истерике все дружно гребут в глубину смертельного болота. Где этот шаг? Он так прост, в изречении Козьмы Пруткова: "Если на клетке слона прочтешь надпись: буйвол, – не верь глазам своим". Короче: никому не верь – сам проверь, и семь раз отмерь, и съешь вместо «хотдога» пуд соли, и выпей «шиповничка» вместо «кока-колы», подумай и выбери любым способом дядьГришу вместо СемёнСемёныч, а иначе тебе кердык-кранты с полным (п)овертоном мозга.

Далее, уместно перейти к пониманию, почему дядьГриша – Гулливер это один человек, а СемёнСемёныч – лилипут другой. В этом нам поможет известный писатель Джонатан Свифт (не автор одноименной международной электронной платёжной системы).

Гулливер, Гулливерчик, Гулливерище или просто человек

В 60-е годы прошлого века все СССРцы познакомились с новинкой кондитерпрома в виде самой большеразмерной конфеты «Гулливер». Это было советским ноу-хау в производстве макси-конфеты. На деле это была вафля в шоколадной глазури. Всё замечательно, кроме всеобщего заблуждения, что Гулливер – синоним великана. Кто имел счастье познакомится с творчеством Джонатана Свифта в толстой бумажной книжке, тот уж точно знает, что книжка не только, а чуть-чуть вначале про лилипутиков. Вот, кто-то и устроил лилипутинг посмотрев кино или скушав большую конфетку. Разобраться со сложным контентом 18-го века Дж.Свифта дано немногим. Гораздо реже поп-культура обращается к путешествию Гулливера в Бробдингнег (страну великанов) и уж совсем таинственны для обывателя путешествия в Лапуту, Бальнибарби, Лаггнегг, Глаббдобдриб, в страну гуигнгнмов и Японию. Сегодня повествование о Гулливере можно смело назвать иллюстрированную повесть об умозрительной погрешности восприятия объекта.

«В чём подвох?» – спросят любопытные. А дело в том,что Дж.Свифт никогда не был детским писателем, а был известен современникам, как писатель политической сатиры. Однако, в который раз, перечитывая Гулливера, я так и не засмайлился.

В грустный мозг втиснулась некая система иных измерений человека, чем рост и вес.

Каждый человек, сам того не замечая, ежедневно, ежечасно определяет свои координаты и собственный социальный вес в нашем обществе, но по симулярным шаблонам, не вполне осознанно и естественно с большими погрешностями. На бытейном уровне люди в своей системе сознания вынуждены проводить измерения своей личности относительно, окружающих людей. Самые типовые измерительные операции: пол, возраст, рост, вес, должность, социальный статус, голос, интеллект, соответствие личным и внешним стандартам визуальных параметров, а также большому количеству других макро и микро показателей. Процесс метрологии оценки личности человека настолько запутан, насколько субъективен. Какие-нибудь атрибуты в виде подтверждения социального статуса резко повышают статус относительно обезоруженного человека, расположенного на низших социальных ступеньках общества. Замечательно, что отдельные личности позаботились о том, чтобы сочинить арифметику и единицы измерения времени и пространства. Плохо, что нет таблицы Менделеева для людей, выстроенной по их удельному весу в обществе. В КНДР уже вплотную подобрались к калибровке народа по убеждениям: надёжен, ни то ни сё, безнадёжен.

Хотя Дж.Свифт в своём Гулливере подвёл систему образной весомости человека для реализации вначале 18 века, но стартап подзатянулся на 300 лет и не факт, что не на больше.

Часть 1. Путешествие в Лилипутию

Описывается схема: человек-гора в обществе маленьких лилипутиков. Полная крамола – маленький король со всем королевством против большой личности. Гулливер постоянно ограничен в любых своих поступках: «Он хотел было протереть глаза, но не мог поднять руку; хотел сесть, но не мог пошевелиться. Тонкие веревочки опутывали все его тело от подмышек до колен; руки и ноги были крепко стянуты веревочной сеткой; веревочки обвивали каждый палец. Даже длинные густые волосы Гулливера были туго намотаны на маленькие колышки, вбитые в землю, и переплетены веревочками. Гулливер был похож на рыбу, которую поймали в сеть».

Не правда ли, типично по сей день? Мы связаны лилипутами унифицированной одеждой, обувью, причёсками, работой, семьёй поведенческими шаблонами. Мы все трепыхаемся в огромном неводе бытия, как лилипутные тюльки. Свобода личности при царском дворе изображена Дж.Свифтом живо и реалистично: «От стены замка к его ноге они протянули девяносто одну цепочку такой толщины, как делают обыкновенно для часов, и замкнули их у него на щиколотке тридцатью шестью висячими замками. Цепочки были такие длинные, что Гулливер мог гулять по площадке перед замком и свободно вползать в свой дом».

Хитрая арифметика и я никак не решу задачу про девяносто одну цепочку с тридцатью шестью замками, но зато реалистично представляю чувства собаки, прикованной за ногу к будке. При этом доброта хозяев безгранична: «Гулливерушка ты пёс хороший, живи в будке, лай на прохожих, хрусти сахарной косточкой, но пользуясь милостивой монаршей демократией не пеняй на цепочки с замочками – извини, так тебе собаке положено жить. Положено жить кем?

Роль Гулливера в Лилипутии – не высовывайся, делай что говорят светлейшие особы, будешь сыт и благополучен. Поскольку, натуральные существующие Гулливеры редки, дороги в обиходе и опасны в своей непредсказуемсти, то закономерен вариант создания имиджевого великана. В конце концов, придумкой современной демократии является ритуал выбора «гулливера». Совсем не обязательно физически являться человеком-горой, когда можно символично выбирать любого мелкого лилипута и объявлять его человеком-горой. У себя на работе я перевидал таких интеллектуально и профессионально миллипусеньких лилипутиков в агроменных креслах, благодаря им сердешным стал понимать аллегории Дж.Свифта.

Реакционеров в Лилипутии, как в любой человеческой стране, было предостаточно и не удивительно что: «Между тем во дворце Бельфаборак, в самой дальней зале, император собрал тайный совет, чтобы решить, что делать с Гулливером. Министры и советники спорили между собой девять часов.  Одни говорили, что Гулливера надо поскорее убить. Вдруг, Человек-Гора порвет свою цепь и убежит, он может растоптать всю Лилипутию. А если он не убежит, то империи грозит страшный голод, потому что каждый день он будет съедать больше хлеба и мяса, чем нужно для прокормления тысячи семисот двадцати восьми лилипутов. Это высчитал один ученый, которого пригласили в тайный совет, потому что он очень хорошо умел считать.

Другие доказывали, что убить Куинбуса Флестрина, так же опасно, как и оставить в живых. От разложения такого громадного трупа может начаться чума не только в столице, но и во всей империи».

Только мудрый   Государственный секретарь Рельдрессель попросил у императора слова и сказал, что Гулливера не следует убивать по крайней мере до тех пор, пока не будет построена новая крепостная стена вокруг Мельдендо. «Человек-Гора съедает хлеба и мяса больше, чем тысяча семьсот двадцать восемь лилипутов, но зато он, верно, и работать будет по крайней мере за две тысячи лилипутов. Кроме того, в случае войны он может защитить страну лучше, чем пять крепостей», – резюмировал мудрый госсек в защиту великана.

Сколько у нас сегодня в стране живёт великанов? Кто их считал по бескрайним просторам? Они нам нужны эти диспропорции личности не в нашу пользу? Нам проще любой придворной козявке засунуть пиар-соломинку в задний проход и раздуть до любых звёздных размеров. Нет, вероятно, великанчики периодически существуют в коллективчиках, но в цепочках и замочках, да кандаликах, они выглядят очень даже незаметно привлекательно. Если существует отлаженная система отбора «лучших» из одинаковых «плохих, но своих», то смысла в Гулливерах никакого нет.

«В Лилипутии существует такой обычай. Когда какой-нибудь министр умирает или получает отставку, пять или шесть лилипутов обращаются к императору с просьбой о том, чтобы он разрешил им повеселить его пляской на канате. Во дворце, в главной зале, натягивают как можно туже и выше канат не толще обыкновенной нитки для шитья. После этого начинаются пляски и прыжки. Тот, кто подпрыгнет на канате выше всех и ни разу не упадет, занимает освободившееся министерское место. Иногда император заставляет всех своих министров и придворных плясать на канате вместе с новичками, чтобы проверить ловкость людей, которые правят страной. Говорят, что во время этих развлечений часто бывают несчастные случаи. Министры и новички падают с каната кувырком и ломают себе шею».

Вы думаете, что всё изменилось в наш компьютерный век спустя триста лет? Не угадали, в части назначения министров – всё тоже самое, только хуже. Всё-таки, серьёзная подоплёка в подготовке кадровых резервов на должность министра плюс стремление к самоподготовке в Лилипутии присутствовала и каким бы ты не был приближённым ко двору или любимым родственником самого короля, но пляска на канате требует, кроме желания и определённых навыков. Сейчас у нас складывается печальная обстановка, когда в обход пляски на канате, могут министром назначить любую бестолочь и тупицу.

Часть 2. Путешествие в Бробдингнег (Страну Великанов)

Всё относительно,– сказал Джонатан Свифт и отправил Гулливера в страну великанов. Да, мы огромные Гулливеры по жизни относительно, своих маленьких детей, жены, подчинённых… Одновременно мы ничтожны относительно более умных, сильных, ловких, выносливых…, но самое главное – мы лилипуты относительно тех, кто расположен над нами в социальной иерархической лестнице.

Очутившись лилипутом в стране великании, Гулливер найден местным фермером, ростом 22 метра (в Лилипутии все размеры в 12 раз меньше наших, в Бробдингнеге (https://ru.wikipedia.org/w/index.php?title=%D0%91%D1%80%D0%BE%D0%B1%D0%B4%D0%B8%D0%BD%D0%B3%D0%BD%D0%B5%D0%B3&action=edit&redlink=1) – в 12 раз больше). Но, как все суровые начальники-доминанты, великаны отвратительно пахнут, кожа у них наимерзчайшая, вся в огромных вонючих пятнах и прыщах… А если молодые бизнес-леди, то есть социальные великанши, сажают малыша Гулливерчика погулять по «прекрасному» обнажённому телу от сисек до других экзотических красот, то что это, как не классические садомазохистские оттенки серого. Недалеко современные «светские дамы» сегодня доэволюционировали.

Фермер относится к нему, как к маленькой диковинке и тут же придумывает себе бизнес в виде публичного показа за деньги. На современном языке фермер из фермера превращается в успешного продюсера. Гулливер попадает в рабство шоу-бизнеса в качестве звезды раба. В чём прелесть публичной работы, да в том, что благодаря масс-медиа технологиям ты информационно становишься доступен не только низшим слоям социума, но и высшим, благодаря которым есть шанс преодолеть ступенечку социального лифта. Гулливеру повезло, его после унизительных ярмарочных выступлений замечает и покупает королева Бробдингнега и оставляет при дворе в качестве забавной престижной безделушки «не, как у всех».

Благодаря Свифту мы понимаем, что разницы в потрясениях и стрессах между лилипутским и гулливерским статусом невелики. Лилипуты тебя эксплуатируют и великаны. Только в великании тебя каждая гигантская оса или обезъяна норовят изничтожить. Благодаря своей индивидуальности Гулливер, хотя бы обеспечен кровом и пропитанием, пусть даже в качестве диковинки и общается с королями. Как и в лиллипутской части, автором сатирически критикуются нравы социального общества восемнадцатого века.

Так описывает доверительную беседу с королём Гулливер: «Мой краткий исторический очерк нашей страны за последнее столетие поверг короля в крайнее изумление. Он объявил, что, по его мнению, эта история есть не что иное, как куча заговоров, смут, убийств, избиений, революций и высылок, являющихся худшим результатом жадности, партийности, лицемерия, вероломства, жестокости, бешенства, безумия, ненависти, зависти, сластолюбия, злобы и честолюбия… Потом, взяв меня в руки и тихо лаская, обратился ко мне со следующими словами, которых я никогда не забуду, как не забуду и тона, каким они были сказаны:

«Мой маленький друг Грильдриг, вы произнесли удивительнейший панегирик вашему отечеству; вы ясно доказали, что невежество, леность и порок являются подчас единственными качествами, присущими законодателю; что законы лучше всего объясняются, истолковываются и применяются на практике теми, кто более всего заинтересован и способен извращать, запутывать и обходить их… Из сказанного вами не видно, чтобы для занятия у вас высокого положения требовалось обладание какими-нибудь достоинствами; ещё менее видно, чтобы люди жаловались высокими званиями на основании их добродетелей, чтобы духовенство получало повышение за свое благочестие или учёность, военные – за свою храбрость и благородное поведение, судьи – за свою неподкупность, сенаторы – за любовь к отечеству и государственные советники – за свою мудрость. Что касается вас самого (продолжал король), проведшего большую часть жизни в путешествиях, то я расположен думать, что до сих пор вам удалось избегнуть многих пороков вашей страны. Но факты, отмеченные мной в вашем рассказе, а также ответы, которые мне с таким трудом удалось выжать и вытянуть из вас, не могут не привести меня к заключению, что большинство ваших соотечественников есть порода маленьких отвратительных гадов, самых зловредных из всех, какие когда-либо ползали по земной поверхности».

Столь объёмная цитата из книги позволяет понять, насколько времена не меняются или наоборот сваливаются нравственно вниз в нашу современную эпоху цинизма, лжи и лицемерия.

Король великанов – один из немногих положительных руководителей высшего государственного ранга в книге Свифта. Он эффективно и справедливо управляет своей страной. Предложение Гулливера использовать порох для завоевательных войн отвергает с возмущением и запрещает под страхом смерти упоминание об этом дьявольском изобретении. В седьмой главе король говорит крылатую фразу: «Всякий, кто вместо одного колоса или одного стебля травы сумеет вырастить на том же поле два, окажет человечеству и своей родине большую услугу, чем все политики, взятые вместе».

Неплохо бы было, на каких-нибудь мировых саммитах руководителей государств по регулированию ядерных вооружений и продовольственной безопасности вспомнить мудрые слова гуманиста-короля.

Сам король Бробдингнега, как образцовый руководитель задаёт Гулливерчику вопросы про европейские системы управления:

– Не случается ли порой, что на всякие высокие должности назначаются разнообразные моральные уроды, только и ждущие возможности безнаказанно грабить простой народ?

– Так уж ли все эти назначения проходят по воле народа? А не с помощью ли обмана, коррупции и преступлений какие-нибудь отвратные личности захватывают все высокие посты в вашей хваленой Англии?

– Разве не случается, что чужой человек, с туго набитым кошельком, оказывает давление на избирателей, склоняя их голосовать за него или наиболее достойного гражданина? Почему эти люди, так страстно, стремятся попасть в упомянутое собрание, если пребывание в нем, по моим словам, сопряжено с большим беспокойством и издержками, приводящими часто к разорению семьи, и не оплачивается ни жалованьем, ни пенсией? Такая жертва требует от человека столько добродетели и гражданственности, что его величество выразил сомнение, всегда ли она является искренней. И он желал узнать, нет ли у этих ревнителей каких-нибудь видов вознаградить себя за понесенные ими тягости и беспокойства путем принесения в жертву общественного блага намерениям слабого и порочного монарха вкупе с его развращенными министрами.

– Какие качества требуются от тех, кто возводится в звание лорда: не случается ли иногда, что эти назначения бывают обусловлены прихотью монарха, деньгами, предложенными придворной даме или первому министру, или желанием усилить партию, противную общественным интересам?

– Действительно ли эти лорды всегда так чужды корыстолюбия, партийности и других недостатков, что на них не может подействовать подкуп, лесть и тому подобное?

«Мой (Гулливера) краткий исторический очерк нашей страны за последнее столетие поверг короля в крайнее изумление. Он объявил, что, по его мнению, эта история есть не что иное, как куча заговоров, смут, убийств, избиений, революций и высылок, являющихся худшим результатом жадности, партийности, лицемерия, вероломства, жестокости, бешенства, безумия, ненависти, зависти, сластолюбия, злобы и честолюбия».

Касаемо самой страны-великании Бробдингнегии, налицо присутствие признаков прогресса просветительского общества относительно Лиллипутии, если вспомнить многолетнюю войну в лилипутии из-за спора с какой стороны надо разбивать куриные яйца: с тупого или острого конца. Знания великанов недостаточны, но вполне компенсируются высокими моральными устоями. Предпочтение истории, поэзии и математике автором высказываются с явной личной симпатией. Математика, озвучена с прикладным приоритетом и направлена на улучшение земледелия и разных отраслей техники.