Операция «Сафари»: Разведка боем. Бои местного значения. Огонь на поражение (сборник)

Училище, надо думать, у них вуз военный. По логике, тогда и гражданские высшие учебные заведения должны быть, выходит, знания не утратили, что не могло не радовать. Даже если не «вышка», а что-то типа колледжей, все равно неплохо. А вдруг еще и архив имеется? Это было бы просто прекрасно.

– А копатели это кто?

– Да сброд разный. И горожане бывшие, и деревенских много, даже аборигены в артелях встречаются. Занимаются тем же, чем и мы. Конкуренты, в общем. Но с властями сотрудничают – им больше добычу сбывать некуда, кроме как в Чернореченск. Эти сволочи, – Сашка злобно зыркнул на связанного подранка, – на нашего командира вышли, посулили партию пехотных передатчиков. Мы с напарником на встречу приехали, ну и вляпались.

Ага, все-таки есть аборигены, и именно местного происхождения, а не из опустившихся землян, иначе Сашка по-другому бы выразился. Возьмем на заметку.

– А ты что скажешь? – обратился я подранку – тот пришел в себя довольно давно и сейчас внимательно прислушивался к разговору. И тонко намекнул: – Или тебя замотивировать надо?

– А ч-что говорить? – испуганно просипел «турист».

– Зачем на нас напали?! – влез Сашка. – Договоренность же была! Суки, порвал бы!..

– Это все Седой! – ушел в отказ стрелок. – Он договаривался с «мародерами», а нас набрал на разовую ходку, сказал, знает место, где передатчики завалило. Мы туда пришли, а там уже пусто. Или вообще ничего не было. И тыловик городской с двумя охранниками на «шишиге». Мы подумали, что он нас опередил, грохнули их, короче, чтоб товар забрать… А в кузове брус дубовый оказался. Они там, судя по всему, на привал остановились. Мы машину спрятали, стволы, что с убитых взяли, чтоб не палиться, в ней оставили. Седой сказал, что теперь в город соваться нельзя. Нужно уходить на юг, там народец дикий, можно дела делать. И предложил еще «мародеров» раздербанить, оружие добыть и стать полноценной бандой.

– Уроды!.. – не выдержал Сашка. – Удавлю суку!

– Спокойствие, мой юный друг, только спокойствие! – придержал я его за локоть. – Подранок теперь проходит сразу по двум пунктам грузовой ведомости: соучастник тяжких преступлений – одна штука, он же важный свидетель – одна штука. Давай его до города довезем живым и относительно целым. Если будет врать, прострелишь ему вторую ногу.

Чтобы подчеркнуть серьезность последнего предложения, я бросил Сашке у него же ранее отобранный кольт. Тот ловко поймал оружие за рукоятку, по-кошачьи извернувшись в процессе, и сморщился от боли – голова все еще давала о себе знать. Но пистолет не выпустил и с явным предвкушением уставился на «туриста». Пленник же еще более осунулся под пронзительным взглядом и заерзал на животе, попытавшись сильнее вжаться в землю. Опасается, значит. Это хорошо, сговорчивее будет.

– С «перевалкой» вроде понятно, – вернул я беседу в конструктивное русло. – А «бобик» с «шишигой» – это что?

– «Бобик» – это УАЗ-469, машина древняя, но простая и дубовая. По нашим нынешним возможностям оптимальный вариант легкового транспорта: полный привод, рама, военная комплектация, грузоподъемность опять же хорошая. И не сыпется, как в двадцатом веке. У нас на таких все спецы катаются, а у гражданских в почете «козел» – ГАЗ-69, этого еще во Вторую мировую придумали. А «шишига» – ГАЗ-66, военный грузовик. На их базе малыми сериями разные машины делают. На бензиновых двигателях у нас вся техника.

– Ни хрена себе!.. – не сдержал я удивления. – Вы что же, все технологии растеряли?

– Не, с технологиями порядок. До Бойни в городе были значительные производственные мощности, половина гражданского наземного транспорта на материке у нас обслуживалась. А вот военных заводов не было, поэтому нас не очень сильно бомбили. Половина города уцелела, население процентов на шестьдесят-восемьдесят выжило. Удалось оборону организовать, большинство мужиков служило, на Фронтир люди рисковые едут. Отбились и от десанта легорийского, и от аборигенов, а потом потихоньку жизнь налаживать принялись. Лет через десять после Бойни стал наш Чернореченск самым сильным и богатым городом в округе. В пределах ближайших двух – трех тысяч километров в любую сторону второго такого нет. Остальным городам досталось гораздо сильнее, выжившие, конечно, снова объединяться стали, поселения возникли, но жили они на скудных довоенных запасах. А у нас власть взял Федор Терешков, главный инженер машиноремонтного завода, и начал производство возрождать. На заводе репликаторы сохранились, и у него в личном архиве множество старинной технической документации нашлось, чуть не с семнадцатого века еще. Коллекционером он был, к нашему счастью. Убедил Совет – это типа наше правительство выборное, но рулит там всем председатель, – что можно совершенно свободно тяжелую промышленность построить. За образцы взять технику из середины двадцатого века примерно. Еще старее смысла нет, а уже с восьмидесятых годов она сильно усложнялась, электроники много использовалось, хоть и примитивной. Репликаторы решили почем зря не гонять, изготовлять на них только промышленное оборудование или что-то очень нужное в единичных экземплярах, типа лабораторной техники.

Оборудовали сначала «оружейку» – Первый механический завод. Стали на нем огнестрельное оружие и боеприпасы выпускать. Потом машиностроительный завод организовали, поставили оборудование на полный цикл. Сейчас простенькие автомобили на двигателях внутреннего сгорания собираем, благо нефть тут вокруг, добывать легко. А раз нефть, то грех ее не использовать: НПЗ отстроили, пластик различный получаем, топливо, каучук синтетический… В общем, обеспечили сначала себя, а еще лет через двадцать и с соседями торговать начали. Только с электроникой беда – оборудование слишком сложное, даже для технологий двадцатого века, и сырья нужного поблизости нет. Приходится копательством и мародеркой заниматься. На том и попались, – грустно закончил рассказ Сашка.

– Занятно… А с населением у вас как?

– Сейчас расплодились, по последней переписи двести тридцать тысяч народу, и это только в Чернореченске.

– А что, еще города рядом есть?

– Не, городов больше нет. Вернее, есть, но далеко на юге. Городок есть, Застава называется, форпост северный, население тридцать тысяч. Но у нас много по деревням и хуторам живет, – пояснил Сашка. – Еще около сотни тысяч. Чернореченск столица, а княжество километров на полтораста во всех направлениях.

– Княжество? – хмыкнул я недоверчиво. – Вы к монархии вернулись?

– Да нет же! – возмутился парень. – Совет у нас выборный командует, во главе с председателем. Но государство в наличии имеется вместе со всеми атрибутами: и судебная власть есть, и исполнительная, и армия, и даже валюта собственная, нефтью и товарами обеспеченная. Называть же его как-то нужно, вот и зовем княжеством, вроде как в шутку. На самом деле удобно – коротко, язык ломать не надо, и по существу.

– Понятно. Люди откуда появились, да еще столько?

– Своих после Бойни больше ста тысяч в живых осталось, потом из ближних земель колонисты уцелевшие начали подтягиваться – все же у нас легче выжить, чем в маленьких общинах. Тем аборигены покоя не давали. А в Чернореченске только с продовольствием проблемы были поначалу, однако выкрутились, сельское хозяйство развили, по лесам охотничьи артели мотались. Сейчас нас деревни да хутора едой обеспечивают с большим запасом. Да и с местными, что поближе обитают, замирились, торгуем: они нам продовольствие и предметы роскоши в виде пушнины и драгметаллов, а мы им одежду, инструменты, оружие. Зажили сыто и спокойно, а там и плодиться начали.

– Постой-ка, это вы аборигенам огнестрел продаете, что ли?

– Ну да, а что такого? – удивился Сашка.

– И проблем себе не нажили?

– Не-а. Мы ж им автоматическое оружие не продаем, только винтовки-«болты», а они выпускаются под универсальный боеприпас – 7,62х39, автоматный. Потому и преимущества особого в дальности и точности у таких винтовок перед «калашами» нет. Да и продаем их все больше на дальняк, местные уже давно все вооружились. Самый серьезный сдерживающий фактор – боеприпасы, для аборигенов патроны дороговаты, они винтари в основном для обороны и внутренних разборок держат. Охотятся с луками, даже арбалетов не знали до нас.

– Автомат у тебя интересный, – зацепился я за тему. – Почему «калашников», а не «американец» какой-нибудь или «немец»?

– Смеешься? – негодующе скривился Сашка. – Раз в оружии сечешь, значит, должен знать, что надежнее «калаша» в двадцатом веке не было ничего. В производстве прост, пластмассы у нас много, вот и поставили на поток АК-103, ничего придумывать не стали, даже дизайн менять не пришлось. А калибр семь шестьдесят два используем, так как живем в лесном краю, пять сорок пять не катит.

– А еще что из вооружения производите?

– Если по классам, то довольно много оружия. А вот моделей всего ничего. Тут как патронную фабрику в строй ввели, встала проблема ее рациональной загрузки. Собрались все инженеры, кто хоть какое-то касание к оружейному делу имели, и решили сообща, что надо сводить номенклатуру боеприпасов к минимуму, чтобы ресурсы не распылять. Приняли на вооружение универсальный боеприпас 7,62х39, он и автоматный, и винтовочный, и для пулеметов ручных. Под него наладили производство АК-103, винтовки Мосина в версии карабина тысяча девятьсот сорок четвертого года, правда, ложе делаем пластиковое, и затворная группа больше на маузеровскую смахивает, под гильзу без закраины, да ты и сам видишь – вон валяются, и пулемета РПКМ. Еще ограниченными партиями выпускается 7,6251 НАТО, специально под единый пулемет, который на основе «печенега» сконструировали, просто под патрон с гильзой без закраины. Его оказалось проще в производство внедрить, чем 7,6254R. Второй боеприпас – под пулеметы «корд», калибра 12,7 мм, эти вообще никуда не продаем, производим только для внутреннего пользования, они на защите периметра и на боевой технике. Третий – гранаты ручные, Ф-1 и РГН-5, тоже для себя, на сторону пускаем только в дружественные армии, например, в Порт-Владимир. Четвертый – реактивные огнеметы «Шмель», страшная штука. Я такой в руках всего раз держал, на выпускных учениях. Ну и пистолетный боеприпас, тоже универсальный, 9х19 «Парабеллум», под него делаем «Кольт М1911А1», как у меня, и гражданскую версию – «Кольт-компакт».

– Оп-па!.. А я и не заметил, – чуть огорчился я. – Думал, сорок пятый калибр, серьезный ствол.

– Он и с таким патроном куда как серьезный. Пятнадцать в двухрядном магазине, автоматический – плотность огня дает о-го-го какую. Да и патрон парабеллумовский более универсальный. Девятнадцать одиннадцать идет только в армию и «спецам», гражданские восьмизарядный с укороченным стволом пользуют. Вообще сначала армейскую «Беретту» хотели воспроизвести, М2 которая, но решили, что кольт в плане механизмов надежнее будет.

– А с артиллерией как?

– Не очень, по большому счету в ней надобности нет. Подствольниками обходимся и минометами. ВОГи ограниченными партиями клепаем, а мины восьмидесятидвухмиллиметровые – вообще мизерными.

– Значит, вооружены вы неплохо. А охотятся люди тоже с «мосинками»?

– Нет, у нас есть несколько мелких мастерских, в небольших количествах выпускают дробовики-помпы и просто двустволки. Хотя при необходимости любой ствол могут собрать. Иногда этим государство пользуется – например, пистолеты-пулеметы для полиции и спецназа частникам заказывали. Боеприпасы они же делают, государственные заводы с такой мелочью не связываются. Еще вся военная справа производится на казенных предприятиях, и техника самоходная. А все остальное в ведомстве свободных предпринимателей.

Теперь понятно, почему я с винтовками в лужу сел. Патрон-то промежуточный, звук больше на СКС похож. Симоновский карабин не стали воспроизводить из соображений безопасности – не дело самозарядное оружие аборигенам продавать. Да и свои гражданские обойдутся.

Неплохо они устроились, я думал, будет все гораздо хуже. Надо еще геополитическую обстановку уточнить, желательно с картой в руках, но это подождет. Мясо готово уже, пора ужинать.

– Пища духовная в виде новых знаний – это прекрасно! – провозгласил я, подпустив патетики в голос. – Но пора и о желудке подумать. Заяц в кондиции.

– Да, пожрать не мешало бы, – поддержал Сашка. – Только мутит меня немного.

– Не грузись, скоро пройдет. Тем более перекусить надо, организму силы нужно восстанавливать. Ты же стресс сегодня перенес нешуточный и адреналиновый выброс.

– Кто бы спорил, – не стал возражать парень. – У меня в рюкзаке одноразовая посуда есть, сейчас достану.

– Эвон как!.. – удивился я. – Котелок и ложку с собой лень таскать?

– Одноразовая удобнее, пожрал и выбросил. У нас все пользуются, она же штампованная, из дешевого пищевого пластика. Копейки стоит.

В подтверждение своих слов Сашка извлек из «сидора» тонкую стопку упаковок со столовыми наборами, и бросил одну мне. Я разорвал полиэтиленовую пленку, извлек глубокую тарелку с тремя отделениями – для первого, второго и компота?! В этом же пакете нашлись вилка, ложка и нож, тоже из белого пластика. А что, вполне прилично, не все же с китайского фарфора кушать, можно иногда и по-простому. Опять же, лишнее свидетельство об уровне местных технологий.

– Может, у тебя еще и салфетки есть?

Вместо ответа Сашка выудил из бездонного рюкзака рулон туалетной бумаги и переправил мне. Потом оттуда же появились мятая металлическая кружка и пара консервных банок.

– Консервы тоже производите?