Заднесельские оскорёнки

Салтыковщина

Фамилия Салтыковых вошла в русскую историю как символ крепостничества благодаря самодурке Дарье Салтыковой, жившей в XVIII столетии и наказанной при личном участии императрицы Екатерины II за убийства и истязания своих крепостных вечным заточением в монастырь. Конечно, знаменитая фамилия не исчерпывается только этой фигурой. Среди Салтыковых есть генерал-фельдмаршал, писатель-сатирик, близкие родственники русских царей и многие другие известные в свое время люди.

Один из них – боярин Борис Михайлович Салтыков – стал владельцем села Заднего после смерти последнего бездетного представителя княжеского рода Пенковых Ивана Васильевича.

Попробуем выяснить, когда же село стало салтыковским владением?

В Дозорной книге 1616 г. заднесельская округа еще значится вотчиной «княж Ивановской Васильевича Пенкова». Следовательно, передачи владений новому хозяину не случилось, и земли записывают по-прежнему уже усопшему владельцу.

Уже через два года в Дозорной книге 1618 г. хозяином вотчины является боярин Борис Михайлович Салтыков. Кстати, впервые в этом документе село названо Егорьевским Задним. Следовательно, началом XVII в. следует датировать и церковь, освященную во имя Георгия (Егория) Победоносца.

После избрания на царство Михаила Романова в 1613 г. дворяне Салтыковы возвысились. Некоторые представители рода оказались в ближайшей родне нового царя. Борис Михайлович Салтыков приходился царю двоюродным братом по матери и по родству получил огромную власть. Фактически какое-то время он управлял всем русским государством, пользуясь тем, что царь Михаил Федорович был еще отроком, а его отец, патриарх Филарет, находился в польском плену.

Село Заднее с деревнями и угодьями занимало весьма важное место в землях Бориса Салтыкова, было статусным владением как бывшая княжеская вотчина, что для политического веса в Русском государстве начала XVII в. с его местничеством было очень важно.

Местничество – это такая система, при которой в зависимости от знатности, древности рода и заслуг предков, давались звания и должности. Проиграть в местническом споре было позорно.

Хозяин заднесельской округи Борис Салтыков, будучи родственником и ближним боярином молодого царя из новой тогда династии Романовых, участвовал в нескольких местнических спорах, попавших в историю.

Один из них – спор с освободителем России князем Дмитрием Пожарским. Пожарский наотрез отказался выполнять царский указ считать Бориса Салтыкова выше себя, поскольку Пожарские – князья, а Салтыковы – нет, не подчинился и «к себе съехал на двор», т. е. вообще покинул государеву службу.

Царь пришел в негодование и велел: «Князь Дмитрия за бесчестье Боярина Бориса Михайловича Салтыкова выдать Борису головою и в Разряд то велел записать».

«Выдача головой» была страшным оскорблением, тем более для такого заслуженного человека, как князь Пожарский. Вот что по этому поводу пишет современный историк: «бояре в своих местнических спорах всегда считали себя правыми, а «выдачу головою» никогда не признавали справедливою. К тому же она считалась наказанием столь позорным, что некоторые бояре лишали себя жизни, чтобы только избавиться от него. Понятно, что «выдаваемый головою» не только не вел себя уничижительно, но всю дорогу от дворца до двора обиженного и там в его присутствии ругался, «лаял и бесчестил его всякою бранью». Тем не менее, обиженный не имел права нанести обидчику какое-либо оскорбление; его сильно за это наказали бы. Предполагалось, что он достаточно удовлетворен признанием своего старшинства со стороны правительства».

Неизвестно бывал ли когда-то в Заднем сам Борис Салтыков, скорее всего делами заправляли приказчики, поставлявшие ко двору хозяина продукты и денежный оброк.

Времена были суровые, по Северу Московского государства продолжали рыскать казацкие шайки, грабить население и разорять земли.

Читаем дозорные книги салтыковской вотчины. Вокруг одно разорение: земли запустели, крестьяне побиты казаками, денег на подати взять не с кого.

И вдруг, спустя десять лет после дозора 1618 г., владельцами заднесельской округи неожиданно называются 11 человек, разного чина и звания, имевших здесь вотчины и поместья. О Салтыкове не слова.

Дело о царской невесте

Знаменитый историк Сергей Михайлович Соловьев в своей многотомной «Истории России» опубликовал текст грамоты, направленной в 1621 г. царем вологодскому воеводе Василию Бутурлину. В грамоте было приказано «отписать на государя», т. е. отобрать поместья боярина Бориса Михайловича Салтыкова и его брата в Вологодском уезде.

В 1619 г. вернулся из плена отец царя Михаила Романова патриарх Филарет и стал фактически соправителем сына. «Добрые люди» тот час же начали докладывать ему о «лихоимстве» прежних царских фаворитов – Салтыковых. Грехов за ними водилось немало, но последней каплей стало участие братьев в деле царской невесты Марьи Хлоповой.

Салтыковы убеждали царя, что Хлопова неизлечимо больна и ее немедленно надо отправить в ссылку, а жениться надлежит на другой, той что рекомендуют Борис да Михайло Салтыковы.

Молодой царь, которому очень нравилась девушка, был в большом горе и никак не хотел разрывать отношения с Хлоповой. Настояла мать, которой Салтыковы приходились племянниками, свадьба расстроилась.

Вернувшийся из плена патриарх Филарет провел следствие и выяснил, что невесту оговорили с подачи все тех же Салтыковых. Нелегко было ему пойти против ближней родни и своей бывшей жены, матери царя, но Филарет проявил твердость духа и наказал братьев.

История сохранила грамоту, где изложена суть событий. Вот она:

«Борис да Михайло Салтыковы!

Была взята к государю на двор для сочетания государского законного брака Мария Ивановна дочь Хлопова и нарекли ее царицей. И вашей смутой начала быть Марья Хлопова больна. И сослана она не по правде, а по вашему наущению, без праведного сыска. Государевой радости и женитьбе вы учинили помеху.

Вы это сделали изменою, забыв государскую великую милость. Пожалованы вы были честью и приближением, а только и делали, что себя богатили. Домы свои и племя свое полнили, земли крали и во всяких делах делали неправду».

Салтыковых сослали, часть имущества, видимо из того, что те получили незаконно, конфисковали. Село Егорьевское Заднее оказалось в этом списке и снова ненадолго перешло под управление государства.

Интересная история. Я думаю, если бы Салтыковы тогда устояли и сохранили владения, могла бы известная Салтычиха оказаться хозяйкой этой округи? Вполне, тем более, что у представителей этой ветви обширного рода были поместья под Вологдой, куда ссылались после отбытия наказания выжившие крепостные, что называется «с глаз долой».

Но этого не случилось и вся последующая история села Заднего связана с именами других помещиков.

Землевладелец Мерцалов: историк, писатель, краевед

Александр Евграфович Мерцалов, владевший имением Радилово в пяти верстах от села Заднего и несколькими деревнями в ближайшей округе, был человеком необычным. Его биограф Леонид Андреевский писал в 1922 г.: «Человек он был хозяйственный, расчетливый и аккуратный. Среднего роста, плотный и осанистый, с размеренными плавными движениями, лицом открытым и добрым, обрамленным широкой густой черной бородой».

Почти все свое время Мерцалов проводил в имении, лишь изредка выезжая в уездный город Кадников или губернскую Вологду. Для него любая такая поездка была событием. Вот что сообщал по этому поводу Андреевский: «Он всегда приезжал щепетильно одетый в черный сюртук современного покроя, но зато в настолько старомодных сапогах с широкими тупыми концами и высокими каблуками, что обращал на себя внимание».

Ну и что, – скажет скептик, – обычный провинциальный барин, каких было множество в дореволюционной России. Угасающее прошлое, мелкопоместный хозяин.

Все так, если бы не одно обстоятельство. Мерцалов изучал историю местного края и только благодаря ему мы сейчас, не чихая над архивной пылью, можем найти в опубликованном виде большое количество самых разнообразных исторических сведений о Заднесельской округе.

Кроме многочисленных исторических работ, опубликованных в местной и столичной прессе, Мерцалов был автором двух книг. Одна, названная автором «Вологодская старина», содержала исторические очерки о Вологде, Великом Устюге и, разумеется, Заднесельской округе. Другая книга была посвящена событиям Смутного времени начала XVII в. Интересно, что оба издания были напечатаны в Санкт-Петербурге и продавались в столичных магазинах.

Если собраться в архив и открыть документы из фонда Мерцалова, обнаружатся самые настоящие еще не опубликованные краеведческие сокровища. При написании этой книги я именно так и поступил. Благодаря архивной работе, сведения об историке, изданные Л. И. Андреевским, существенно расширились.

Среди знакомых помещика Мерцалова были знаменитые столичные историки, редакторы журналов, общественные деятели, представители интеллигентских кругов России. Он имел благодарности от Высочайшего двора, к нему приезжали экспедиции, изучавшие быт населения и народную культуру, будущий великий художник и теоретик искусства Василий Кандинский, некогда гостивший в Радилове и Заднем у гостеприимного помещика, писал ему письма.

Сам Мерцалов не только корреспондировал в различные издания, он сотрудничал с этнографическим бюро князя В. Н. Тенишева в Санкт-Петербурге. Сведения о быте крестьян Заднесельской волости в конце XIX в., сохранившиеся в этом архиве, вкупе с другими работами историка позволяют увидеть жизнь местных крестьян во всем ее многообразии. Многие бытовые характеристики и случаи из жизни, замеченные Мерцаловым, более нигде не описаны, а следовательно – уникальны.

Лесопилка на месте храма

А. Е. Мерцалов был похоронен в центре села у Георгиевской церкви. Сейчас там частная пилорама. По строительным делам заезжаю туда, навстречу выходит предприниматель Александр, нынешний хозяин церковного здания. После разговоров «о сущем» речь переходит на «вечные темы».

– Интересуюсь, может какие-то плиты от старого кладбища остались?

– Ну что вы, нет ничего, только фундамент от второй церкви и тот в земле. Здесь же раньше была «Сельхозтехника». Тракторами все давно разворотили и увезли.

Александр, конечно, сожалеет о потерянной красоте и поруганном старом кладбище, но для него это далекое прошлое.

– В том году приезжал батюшка, – говорит он, – просил показать что там внутри, – машет рукой в сторону своего лесопильного цеха.

– А не боитесь, что отберут?

– Нет, никому не надо, все разворочено до нас, даже полов нет. А вы что-то ищете?

– Где-то здесь был похоронен Александр Евграфович Мерцалов?

– Это точно до нас было, ничего не осталось.

– Думаю, а вдруг… памятник-то наверняка стоял большой и мраморный.