Заднесельские оскорёнки

Заднесельские оскорёнки
Александр Владимирович Быков

Книга рассказывает о прошлом и настоящем одного из древнейших сел русского севера Егорьевского-Заднего. Исторические очерки, рассказы о современной жизни сплетаются в увлекательное повествование, сравнимое временами с классикой деревенской прозы 1960-80 годов. В книге много юмора.

Александр Быков

Заднесельские оскорёнки

Очерки и рассказы о русской деревне

Что такое «оскорёнки»?

Вы знаете, что такое «оскорёнки»? Уверен, что нет, и я не знал, потому что это диалектное слово. Научил меня ему справный мужик Коля из Заднесельского поселения Усть-Кубинского района Вологодской области, который работал у меня на строительстве дачного дома.

Богатое такое слово – «оскорёнок». Им можно выругать: «оскорёнок ты этакий», оскорбить: «убери свой оскорёнок», и даже унизить: «из твоих оскорёнков ничего путного не получится». Но это между своими, деревенскими, кто понимает значение. А городские «хозяева» (говорить это слово надо с ударением на последнем слоге) в тонкостях деревенской жизни не смыслят и, соответственно, в «оскорёнках» не понимают. А зря, «оскорёнок» – вещь полезная!

– Да что же такое? – спросит нетерпеливый читатель, – говори скорее, хватит интриговать!

– Ладно, – отвечаю, – все просто, «оскорёнок» – это деревянный опилыш, из тех, что во множестве бывают на любой стройке. У работников «оскорёнки» не в почете, к ним надо приступаться, приноравливаться. То ли дело, отпилил сколько надо от большого размера, а остальное в печь или еще куда, чтобы «хозяева» не видели. У меня на даче с «оскорёнками» строго, все учтено, сложено в штабеля, а случись какая оказия, раз, и нужный размер сыщется. «Оскорёнками» от дома я целую беседку соорудил, не сам конечно, мужики складывали, вологодские, потому что Коля из «оскорёнков» делать беседку отказался наотрез. Но вологодские такого слова не знают, вот и подрядились.

Беседку сделали на славу, хоть и поматерились в душе. И слово новое выучили – «оскорёнки». «Теперь, – говорят, – мы первым делом у заказчика будем спрашивать, из чего собирать конструкцию? Если скажет, что из «оскорёнков», то отказываемся сразу, так что спасибо, хозяин, за науку».

Ну это они так, поворчали для порядку, не за спасибо же работали, за деньги. Получили расчет по полной и поехали к семьям.

Коле ехать никуда не надо, местный, он вообще жить не торопится.

– Я, – говорит, – свой дом девять лет делал!

– Не могу я столько времени ковыряться, – отвечаю.

– Так некуда спешить!

– Это кому как, – объясняю, – у нас в городе жизнь другая, не будешь поспешать, ничего не успеешь.

– Вот вы, городские, и слабеете раньше времени, я вот четвертой год на пенсии, а еще могу! – Коля всем видом показал, что силен как бык.

– Если так, Николай, так что же по одной пачке вагонки носишь?

Разговор шел на разгрузке материалов и водитель машины скучал в ожидании почасовой оплаты.

– Так куда торопиться?

– Да нет, силы у тебя, видать, уже не те, – подзадориваю я Колю, – вон, на пилораме мужик, тоже пенсионер, и худющий, не то что ты, а взял сразу две пачки и легко так понес.

– Да? – Колю задело.

Он схватил три трехметровых пачки широкой «колхозной» вагонки, вскинул на плечо и чуть пошатываясь понес на место.

– Если бы нам с ним поспорить, – довольно сказал мне, возвратившись к машине, – то я наверняка бы выспорил, есть еще силушка!

– Ну это на хваток, на раз-два, а тот целую машину так загрузил!

Не прошло и десяти минут, как автомобиль был разгружен и отпущен восвояси, а Коля, довольный, что доказал мне свою правоту, закурил.

– Это тебе не «оскорёнки» собирать. Моя бы воля, так я все это «добро» пилой распилил и в котелок, на растопку. «Ну ну, – подумал я про себя, – зато я езжу на внедорожнике, а ты, Коля, на старых «жигулях». Был бы поэкономнее, глядишь, на «Логан» скопил, вот тебе и «оскорёнки».

Как то уже зимой я задумался, а ведь часто многие истории из жизни состоят вот из таких «оскорёнков». Одна маленькая история цепляет другую, та – третью, глядишь, может целая книга получиться. Как её назвать – «Оскорёнки», конечно, но не простые, а «Заднесельские», поскольку место действия – старинное русское село Заднее, расположенное в центре Усть-Кубинского района Вологодской области.

Вот так, между делом, и написал начало для будущей книги. Коля прочитает, может обидеться. Вот, – скажет, – писатель хренов, припозорил мужика. А чего собственно обижаться, если это все правда! Наоборот, гордиться надо, что попал в историю.

У писателей все не как у обычных людей, им для творчества нужно вдохновение. Меня вот на «Оскорёнки» вдохновил Коля, простой русский крепкий непьющий мужик. Побольше бы таких в деревне. Да только взять их негде, повыбили крепкого крестьянина за сто лет, неоткуда взяться, остались от «кулаков» и «середняков» деревенских тоже одни «оскорёнки».

История местности, где у меня дача выстроена, тоже из одних «оскорёнков» состоит: тут история, там случай из жизни, документы в архиве, заметка в газете полуторавековой давности. Мало ли таких «оскорёнков»!

Из них я и составил эту книжку, посвященную одной единственной округе – селу Заднему с окрестными деревнями. Пока писал, не думал, что здесь всего столько, а закончил работу – поразился. Не простое село Заднее, знаменито в веках. Впрочем, можете сами убедиться.

Село с необычным названием

Девушка, вы где родились? – спросили при поступлении в институт одну заднесельскую жительницу.

– В Заднем. Вздох сочувствия.

– А в переднем не могли родиться?

Место рождения, как известно, не выбирают, что есть, то есть.

Недавно на краеведческой конференции уважаемый профессор-филолог делал доклад о происхождении названий сельских поселений бывшего Кадниковского уезда. Все разложил по полочкам: одни названия произошли от имен первых владельцев, другие от ближайших географических объектов, третьи вообще относятся к субстратной топонимии, это когда корень и формообразующая частица-суффикс переводятся с другого языка, существуя в русском в качестве имен собственных. Субстрат – значит подслой.

Выслушал я профессора и задаю ему вопрос, а какая будет этимология названия «Заднее», что в Усть-Кубинской районе. Профессор, подумал, что вопрос то с подвохом, и не ответил, даже смутился. А зря, никакого подвоха нет.

Село Заднее – одно из древнейших поселений Заозерья Кубенского. В XV в. это была вотчина князей Пенковых, происходивших из рода Ярославских князей-рюриковичей. Основатель линии Федор Васильевич приходился легендарному Рюрику потомком в 17 колене. В 1430-х годах у него были земельные дела со Спасо-Каменным монастырем. В документах упоминаются несколько деревень по реке Кихте, в частности, существующее и поныне Воронино. Косвенные данные позволяют утверждать, что село Заднее в это время так же существовало. Внук князя Федора Даниил Александрович по прозвищу Пенко, умерший около 1520 г., и дал название уделу.

Насколько велик был удел Пенковых в Заозерье можно судить хотя бы потому, что их владения получили название «пенковская треть». В ней, по данным историков, было целых 10 волостей и 10 церквей, что для XV столетия представляется очень значительной цифрой.

«Пространство между крайними географическими точками Пенковской вотчины – восточной (село Житьево близ Сямженского монастыря) и западной (село Богословское Заболотье), северной (село Ивачино) и южной (село Филисово) – составляет примерно 104 на 50 километров», – пишет современный исследователь, доктор исторический наук М. С. Черкасова.

Обратим внимание на названия трех волостей, старосельской, новосельской и заднесельской, принадлежавших Пенковым. Все они находятся в непосредственной близости друг от друга и имеют общие границы. Поскольку это были земли ярославского удела, то и направление освоения территории шло с юго-востока на северо-запад. Это и нашло отражения в названиях. Самое древнее, судя по этимологии, было Старое село. Далее вниз по реке Кубене расположилось село Новое, а позади их, через леса за речкой Кихтой на холме за возвышенностью, которая называется Туровские горы, и находится село Заднее. Оно действительно было задним отношению к волостям, которые были освоены несколько раньше.

В середине XV в. Заднее как княжеская усадьба уже существовало, хотя само название впервые упомянуто в грамоте Спасо-Каменного монастыря 1497 г. Таким образом возраст поселения приближается к 600-летию.

Князья Пенковы вряд ли постоянно жили в своей заднесельской усадьбе. Главным здесь был княжеский тиун, следивший за порядком и осуществлявший все административные функции, включая суд и сбор податей.

Пенковы владели этими землями по основной версии до конца XVI в. Последний представитель рода Иван Васильевич потомков не оставил. Историк А. Е. Мерцалов, который интересовался биографиями Пенковых, отмечал, что среди них были весьма выдающиеся личности, близкие к правящему дому.

Великий князь московский Иван III очень ценил князя Даниила Пенкова, который в 1468 г. служил воеводой в походе против казанских татар и имел официальный титул «государева брата». Возможно они состояли в родстве по женской линии. Сын Даниила Иван Пенков, по прозвищу Хомяк, был свояком великому князю московскому Василию III. Они были женаты на сестрах, Василий, на ставшей знаменитой Елена Глинской, а Иван Пенков – на ее сестре Марии. Все Пенковы имели при московских великих князьях боярские звания, которые мог получить далеко не каждый выходец из знатной семьи. Наследников после этого брака не осталось и все владения перешли к племяннику Ивана Даниловича Ивану Васильевичу, на котором род Пенковых пресекся.

Историки спорят о времени кончины последнего из князей Пенковых. В литературе XIX начала XX вв. укоренилось мнение, что это произошло в самом конце XVI или даже в начале XVII столетия. Однако М. С. Черкасова настаивает на другой дате: «После смерти в 1562 г. последнего представителя старшей линии ярославских князей – князя Ивана Васильевича Пенкова – бывшие княжеские земли, по нашему предположению, были включены в дворцовое ведомство. Их обширный массив составил один из крупнейших в России XVI в. комплекс дворцовых вотчин».

Земли в селе Заднем отошли в казну где и находились добрые полвека. В начале XVII в. их статус был изменен. Владения, вскоре после восшествия на престол представителя новой династии Михаила Романова, были пожалованы его ближайшему родственнику по материнской линии боярину Борису Михайловичу Салтыкову. Правда владел Салтыков здешними угодьями недолго. Но это тема для следующей истории.