1945: Черчилль+Трумэн+Гиммлер против Сталина. Книга вторая

– Не совсем, товарищ Сталин.

Антонов виновато опустил глаза.

– Линия – ещё не сплошная, товарищ Сталин…

– Союзники ещё могут просочиться?

– Могут попытаться, товарищ Сталин. На отдельных направлениях.

Сталин задумался лишь на мгновение.

– Но, судя по Вашему докладу, у нас есть, чем радушно встретить союзников? Если в этом возникнет необходимость?

Лицо Антонова разгладилось.

– Есть, товарищ Сталин…

… – Наши ставки растут, дорогой рейхсфюрер!

Шелленберг, как всегда, без доклада вошёл в кабинет Гиммлера, который тот занимал в одной из полицейских казарм Любека. Город был накануне сдачи, поэтому рейхсфюрер не только не привередничал, но и напротив, старался оказаться поближе к охране.

Сияющее лицо бригаденфюрера дополнительно «амнистировало» его в глазах патрона.

– Чем порадуете, Вальтер?

Шелленберг без лишних слов положил на стол ополовиненный лист бумаги: положение вынуждало к экономии даже в мелочах.

– Что это? – покосился на бумагу рейхсфюрер.

– Расшифрованный текст радиограммы из Плоена, рейхсфюрер.

– От кого?

– От Дёница! – растянул губы в улыбке Шелленберг. От такой новости и Гиммлер не мог остаться без улыбки.

– Признал меня, выходит?

– Выходит, что так, рейхсфюрер!

Не стирая с лица самодовольное выражение, Гиммлер откинулся на спинку кресла.

– На поклон, значит, собрался? Как вассал – к сюзерену?

Шелленберг ещё шире растянул улыбку.

– Ну, я же говорил, рейхсфюрер: наши ставки растут!

Гиммлер уже перестал улыбаться: анализировал ситуацию и просчитывал варианты. В холодных мозгах этого человека эйфория не могла претендовать на постоянную прописку.

Шелленберг лишь взглянул на лицо рейхсфюрера и сразу же догадался о происходящих «за ним» процессах.

– Дёниц – это серьёзно, рейхсфюрер.

Намёк был понятен, но Гиммлер и не нуждался в намёках. Он и без «суфлёра» понимал, что на сегодняшний день гросс-адмирал – единственная сила на севере. Единственная реальная сила: ни остатки двухсоттысячной группировки «Курляндия», прижатой русскими к морю, ни запертые в Дании и Норвегии войска Буша, Линдемана и Бёме (только у Бёме было триста пятьдесят тысяч человек) не могли сравниться значением с Дёницем. Даже не с войсками Дёница – с самим Дёницем. Гросс-адмирал явно принимался в расчёт союзниками не только как военный, но и как политик. Не зря фюрер ещё пятнадцатого апреля назначил его военным и политическим руководителем севера Германии.

– Да, Вальтер, это – серьёзно. Именно поэтому мы примем его… не сегодня.

Шелленберг лишь понимающе усмехнулся: рейхсфюрер «дорабатывал» ситуацию, максимально «выжимая из неё очки». Бригаденфюрер мог лишь посоветовать боссу избежать перебора. Перебор был опаснее недобора: первый вариант исключал дальнейшие варианты…

Дёница приняли только на следующий день. Рейхсфюрер постарался: встреча была оформлена «по высшему разряду»… для принимающей стороны. Многочисленная охрана СС, хорошо поставленный шаг, и не менее хорошо поставленный религиозный пиетет в отношении рейхсфюрера – всё должно было убедить гостя в том, что он прибыл к небожителю, лишь волей случая задержавшемуся на земле. Это же и помогало тому определиться не только с ролью, но и с наличным статусом: вассал.

Дёниц сходу начал оправдывать надежды рейхсфюрера и «режиссёра-постановщика» Шелленберга: был впечатлён и даже «проникся осознанием». Поэтому держался он строго в пределах амплуа. Внешне гросс-адмирал ничуть не изменился: то же «фирменное» лицо – худое, продолговатое, с резкими складками, наискосок от углов рта к подбородку. Высокий лоб изрезан морщинами. Редкие волосы зачёсаны назад. Тонкие губы. Близко посаженные глаза водянистого цвета. В отличие от рейхсфюрера, Шелленберга мирная наружность гросс-адмирала не ввела в заблуждение. Он не мог определиться с «результатом сканирования»: «отсутствие наличия» – или камуфляж? Поэтому он и принял «соломоново решение»: расслабляться нельзя. И то, чего он так опасался, случилось: в какой-то момент гросс-адмирал «отступил от сценария» – и «заступил за черту». Теперь уже и рейхсфюрер не понял, что это: случайность – или…

– Скажите, рейхсфюрер, правда ли то, что Вы через Бернадотта хотите связаться с англосаксами?

Гиммлер даже растерялся: невинный вопрос – или за этим стоит нечто большее? Он обменялся быстрым взглядом с Шелленбергом, присутствовавшим при встрече в качестве «референта герра рейхсфюрера». Шелленберг помотал головой. Возможно, он и сам лишь удивлялся смелости гросс-адмирала, но рейхсфюрер воспринял это, как подсказку.

– Нет, конечно. С чего Вы взяли?

– Из радиоприёмника, – не усмехнулся Дёниц. Ему нетрудно было сделать это: он вообще не усмехался. Не потому, что не имел такой привычки: не умел.

– И что ещё Вы узнали из него? – усмехнулся за двоих Гиммлер: уже «овладел собой».

Гросс-адмирал не испугался – ни вопроса, ни «иллюстрации к нему».

– Кое-что узнал. Например, то, что Вы хотите капитулировать на Западе. А также то, что с фюрером «случилось» кровоизлияние в мозг. А ещё то, что, как говорят на Западе, «из независимых источников» эта информация не подтвердилась.

– Вы разговаривали с Берлином? – ухмыльнулся Гиммлер: уже достоверно знал, что связи со столицей рейха нет.

– Нет: с людьми из Берлина.

– ???

Гиммлер не играл: это был действительно сюрприз. Как-то не верилось в то, что кто-то смог вырваться из осаждённого города.

– Генерал-фельдмаршал фон Грейм и капитан Райч виделись с фюрером.

– Генерал-фельдмаршал?!

– Да, фюрер произвёлся фон Грейма в чин, и назначил его Главнокомандующим ВВС вместо Геринга.

Рейхсфюрер побледнел. Он ещё не всё понял, но кое о чём уже начал догадываться. Изменился в лице и Шелленберг: ему не понравились слова Дёница. В них чувствовался какой-то подтекст. Подтекст, может, не осознаваемый и самым Дёницем.

– Вы лично виделись с фон Греймом?

«Сухарь» Дёниц опять не дал эмоций.

– Нет. Я уже находился по пути сюда, когда мне стало известно, что фон Грейм – в Плоене.