МУМИЯ ИЛЬИЧА. Книга вторая

– А ещё мы согласны на полную национализацию добывающих отраслей, всего энергетического комплекса и ВПК!

Глава выпалил предложение на едином дыхании – и застыл в ожидании «приговора». ВПК неожиданно поморщился – и, презрев этикет, вызывающе почесал у себя за ухом.

– И всё это – в обмен на наше разоружение?

– Никакого разоружения! – затарахтел Глава. – Я уже сказал, что вы можете отходить с оружием и даже…

– Я – не об этом.

От слов ВПК неожиданно дохнуло классическим холодом. Не меньшим холодом дохнуло и от его лица. Глава постарался не сильно побледнеть: догадался насчёт продолжения. И он не ошибся.

– Значит, все эти уступки вы готовы сделать при условии нашего отказа от борьбы за власть?

Ни голос, ни лицо ВПК не прибавили ни градуса тепла. Вопрос оказался «настолько в лоб» и так далеко от дипломатии, что на этот раз Глава замолчал надолго. И он не только молчал: также наплевав на дипломатию, он беспрестанно кривил лицо, сопел и поводил головой из стороны в сторону. Наконец, его глаза вернулись на лицо оппонента.

– Вам – как: соврать покрасивше – или сказать правду?

– Второе – предпочтительней.

– Тогда – да. Мы договариваемся о прекращении вооруженной борьбы, замиряемся – а вы получаете Ленина. В целости и сохранности. Потом можете выдвигать его в президенты, в премьеры, в Думу, можете ставить в «красный угол» и молиться на него – дело ваше. Ничему этому мы препятствовать не будем.

На этот раз ВПК не стал задумываться – а «просто» оглянулся на своих товарищей.

– Старо предание! – не стал оригинальничать военспец, уже традиционно включившийся первым. – Даже, если мы подпишем Договор, для Кремля он – просто бумажка. Ну, как для Гитлера – Пакт о ненападении.

Выпад оказался настолько прямолинейным и бестактным, что Глава с трудом удержался в «цивилизованных рамках».

– Если вы не доверяете нам, зачем же вы пошли на переговоры?

– Мы пошли на них не по вопросу доверия, а по вопросу обмена Ленина!

Восклицательный знак присутствовал не только в голосе, но и в глазах военспеца. Последним усилием сдерживая закипающее раздражение, Глава перевёл взгляд на ВПК.

– Это – официальная позиция делегации РВС?

– Да, – не задержался ВПК. – Во-первых, мы не уполномочены вести переговоры по таким масштабным вопросам. Рамки наших полномочий… да и нашего интереса ограничены лишь одним вопросом: что вы хотите за Ленина? Полномочий решать проблему «войны и мира» у нас нет.

– Ну, так запросите их! – не выдержал Глава. – Или президентскому креслу в Кремле вы предпочитаете взаимное уничтожение?!

– Не надо патетики, – усмехнулся ВПК. – Некоторые Ваши предложения действительно заслуживают внимания. Но, как говорится, «такие вопросы кондачка не решаются». Да и сами вы едва ли готовы сейчас к их решению. «Вы» – это Кремль.

– Нужен перерыв? – больше поморщился, чем догадался Глава.

– Пожалуй.

– Надеюсь, что хоть на это Вы уполномочены.

Раздражение помешало Главе качественно усмехнуться.

– Только – какой смысл уходить на перерыв с пустыми руками?

ВПК спокойно пожал плечами.

– И что Вы предлагаете?

– Зафиксировать этот интерес в декларации о намерениях… ну, название можно подработать. Что скажете?

ВПК обошёл взглядом свою делегацию. На этот раз согласие было единодушным – даже военспец не стал «записываться в оппозицию».

– Ну, что ж: такую бумагу мы готовы составить хоть сейчас. Но она должна быть нейтрального, сугубо процедурного характера, и, по возможности, предельно лаконичной.

Глава рывком выдернул тело из кресла – и простёр руку в направлении отдельной маленькой комнатки, оборудованной в модуле на случай «уединенций».

– Тогда не будем терять времени!..

Через полчаса черновик документа был «сдан в набор». Спустя пять минут после «выхода из печати» Глава Администрации и ВПК уже подписывали его «от имени и по поручению». Документ, как сказали бы дипломаты, оказался сбалансированным, взвешенным и предельно дипломатичным. Иначе говоря: не содержал в себе никаких откровений.

«По определению» не мог содержать. Стороны лишь отметили полезность обмена мнениями, и зафиксировали факт интереса к их продолжению при условии получения надлежащих полномочий на ведение переговоров по всему кругу вопросов.

Смутно чувствуя «подводные камни», а ещё больше неподъёмность задачи, ВПК пытался отграничить проблему Ленина от «глобальных вопросов». В духе классического разделения «мух» и «котлет». Но «классика» не прошла: Глава резонно парировал это предложение доводом о том, что Кремль, находящийся на расстоянии выстрела из дальнобойных орудий, не требует ведь немедленного отвода войск ОВС, как гарантии собственной безопасности.

«Убойным» оказался и ещё один довод: в протоколе не была отражена зависимость между освобождением Ленина и заключением мирного договора. Нет, Глава намекал на желательность хотя бы упоминания об этом – но, понимая, что можно «пережать» себе же во вред, отказался от неконструктивного давления. Непревзойдённый тактик и стратег, напролом он действовал лишь в двух случаях: когда не оставалось другого выхода, или когда этот выход представлялся наилучшим.

В итоге получился компромисс. Обе стороны оценивали его неоднозначно, со смешанными чувствами: «что-то больше понравилось, что-то меньше». В этих смешанных чувствах они и покидали «круглый стол». Первый раунд переговоров закончился, по существу, так и не начавшись: классический пролог…

Глава сорок четвёртая

Получив сообщение от ВПК, МНС не таил недовольства: и не смог, и не стал. Случилось… нет, не худшее из того, что он предполагал: то самое. Кремлю удалось втянуть делегацию РВС в масштабные, даже полномасштабные переговоры. Больше того: несмотря на отсутствие в протоколе увязки не связанных между собой вопросов: Ленин и мирный договор – было понятно и дураку, что такая увязка, как минимум, подразумевается. И пусть одним лишь Кремлём – но без юридических возражений со стороны делегации РВС.

МНС не мог не понимать: затягивание переговоров – на руку Москве. Кремль получал такую нужную ему передышку во времени. Нужную не только для перегруппировки сил – но и для «окончательного решения вопроса Ленина». А в том, что этот вопрос – главный, хотя бы на сегодня, МНС не сомневался. Данные разведки не давали усомниться. Было ясно, что Глава и его подручные «ищут, пробуют, экспериментируют».

С учётом всех «входящих и исходящий» МНС был уверен в том, что переговоры являются лишь прикрытием для решения стратегической задачи Главы: уничтожение Ленина. Вся остальная стратегия на фоне этой задачи выглядела всего лишь тактикой.

МНС немедленно созвал заседание Реввоенсовета. Он был убедителен – но ещё убедительнее оказались его доводы. На этот раз к ним прислушались сразу и без возражений. Не устраивая дискуссий, Реввоенсовет постановил: обязать делегацию не вступать в переговоры о заключении мирного договора или даже перемирия, сосредоточившись только на вопросе обмена Ленина. Уступка отводом войск за Волгу признавалась допустимой – но только в случае передачи Ленина, если не до того начала отвода, то одновременно с ним. Обсуждение вопросов создания Временного правительства объявлялось преждевременным. Условием для его обсуждения выдвигалось освобождение Ленина.

Инструкции Реввоенсовета ВПК исполнил в точности и в тот же день. Выслушав контрагента, Глава не расстроился: изрядно потёршийся в жизни, в том числе и политической, он и не рассчитывал на лёгкий успех.

– Ну, что ж, уважаемый ВПК: кое-чего мы, всё же, достигли. Ваши доверители согласились с отводом войск за Волгу – а это немало.

– Но отвод – не самоцель, – «отказался составить компанию» ВПК. – Отвод войск – плата за освобождение Ленина. Мы готовы отвести войска – но Ленин должен быть освобождён одновременно с началом отвода.

– Одновременно с завершением отвода, – «мило» улыбнулся Глава. – А то получается игра в одни ворота: отвод не завершён, переговоров о заключении мира нет, вопрос о создании правительства «подвешен» – а Ленина вам отдай! Вы сомневаетесь в нашей обязательности – но разве у нас не такие же права?! Разве у нас – меньшие основания?!

– Кто бы говорил об основаниях!

Глава моментально перестал улыбаться.

– Не понял…