Падение Кремля. Воспоминания о будущем

– Ну, сядем в другом – не всё ли равно, откуда начинать «окормлять» «пипл»! – под бурные рукоплескания «собратьев-голосуев» объявил «Запевала». Застолье продолжилось.

Но и в другом аэропорту сесть также не удалось. Как и в третьем, и в четвёртом. И всё по той же причине: «метеоусловиями аэропорта назначения». Хотя за стеклом иллюминатора ясно виделось безоблачное небо, ярко сияло солнце и явно не предполагалось осадков.

Вот только тут «активисты» борьбы за избирателя поняли, что ввиду чистого неба дело нечисто. Но задание есть задание. Выполнение его стимулировали и коробки с гонорарами, которые путешествовали вместе со «звёздами». Большие были коробки. Тяжёлые. Отступать было некуда – позади Москва с её беспощадными чиновниками, безжалостными киллерами и страшным будущим без «бабла» и себя в телевизоре.

И тогда Руководитель Акции, игнорируя недовольные возгласы капризных «звёзд», решил воспользоваться услугами наземного транспорта. «Боинг» совершил посадку на полосу одного из чудом уцелевших аэродромов военно-транспортной авиации. Как в сказке – а точнее, по согласованию с военным командованием – в «чистое поле» подали автобусы. И заметно утратившие «боевой» пыл мастера вокально-телесного жанра продолжили свой путь уже в полном молчании.

Путь оказался недальним: на границе края автобусы остановили непонятно, чьи, кордоны.

– В чём дело?

Руководитель Акции попытался исполнить роль Конька-Горбунка. В части увеличения объёма грудной клетки и изрыгания пламени.

– Вы понимаете, чем вы рискуете?

– Понимаю: гораздо меньшим, чем Вы, – спокойно парировал его довод Один из Тех, Кто по ту сторону шлагбаума. – Потому что я рискую, в худшем случае, местом, а вы – жизнью.

В первое мгновение Руководитель просто смотрел на визави: ещё «не дошло». Но уже во второе мгновение он «работал» с широко распахнутыми глазами: пошла мысль. И совсем даже не радостная.

– Рад приветствовать начало процесса, – ухмыльнулся страж, и тут же постановил приговор. – По всему краю объявлен карантин в связи с угрозой масштабной эпидемии «скотского гриппа».

Мертвенная бледность саваном упала на лицо Руководителя. То же самое произошло и с некогда размалёванными физиономиями его подопечных.

– Впрочем, если Вы хотите продолжить свой путь…

Человек по ту сторону шлагбаума доброжелательно улыбнулся Руководителю.

…то я, конечно, не смею настаивать. Тем более что Вы вооружены таким грозным оружием: мандатом «из самих Администрации Президента»! Жаль, что не могу предложить гида: разбежались! Но Вы и так сориентируетесь – по тушам и телам. Не убирали пока: ждём сельхозавиацию с негашёной известью. Потому, что дезактиваторы отказались от наземного транспорта. Говорят: «Мы – не самоубийцы!»

Он выразительно покосился на автобус «голосуев», и, отступив в сторону, махнул рукой подчинённым. Те взялись за шлагбаум. Едва заскрипел механизм, Руководитель, глаза которого были уже настежь распахнуты «просветлением», схватил «пограничника» за рукав.

– Нет-нет, – затарахтел он срывающимся голосом, – постойте! Дайте подумать…

И он начал думать. Это выражалось в нечленораздельном бормотании, округлении глаз и взлохмачивании пятернёй давно уже не шевелюры.

– Вы правы: не стоит рисковать людьми… Если бы я был один… а так…

Это были речи не мальчика. И даже не мужа, но мужественного мужа. Мужа, и в тяжелую минуту думающего о себе лишь посредством мыслей о тех, от кого зависит перспектива и дальше оставаться мыслителем. По принципу «cogito ergo sum». «Я мыслю – значит, я существую».

Человек по ту сторону шлагбаума, к которому руководитель обращался за сочувствием и санкцией, неопределённо пожал плечами. Так сказать: «воля Ваша – а мы завсегда с нашим удовольствием!»

Дрожащей ладонью Руководитель утёр «полотняное» лицо. Он понимал, что ответ за срыв «операции» ему придётся держать перед самим Главой Администрации. Мысль об этом заставляла не торопиться с решением. Конечно, лучше бы не торопиться в спокойной обстановке, но приходилось «брать то, что дают». И забегали мысли в воспалённых мозгах Руководителя. Итог: купюры и доверие Кремля – за продолжение, жизнь – против.

После долгой и напряжённой паузы, «обозрев» незрячими глазами безбрежные просторы тундры, Руководитель мужественно дрогнул голосом:

– А что дальше по трассе?.. Ну, какова обстановка?

– Посты до самого Тихого океана, – бесстрастным голосом ответил Человек по ту сторону шлагбаума. – Сказано же: эпидемия…

По получению информации Руководитель даже как-то захотел умереть. Временно. И не от пандемии: от сердечного приступа. Или кровоизлияния в мозг. Так сказать, «пасть на посту» – и обеспечить себе не выговор, а местечко, если не на Новодевичьем, то хотя бы на Ваганьковском. Но, как назло, в мозги стучало одно и то же: «Моя Марусечка, а жить так хочется!»

И тогда он передумал умирать. Даже на посту. Вместо этого он захотел попросить у Человека-шлагбаума справку о том, что артисты не смогли добраться до места назначения в силу форс-мажорных обстоятельств – в скобках: эпидемия «скотского гриппа». Но потом трезво рассудил, что даже если такая справка и будет выдана, то только с этого КПП. А с остальных ему предложат истребовать лично. Во всяком случае, сам бы он, будь на месте этого «шлагбаума», так бы и поступил.

В конце концов, так и не избавившись от камня на душе, он посчитал истребование такой бумажки нецелесообразным. Надеясь больше на заступничество Всевышнего, чем на милосердие Главы Администрации, Руководитель дал команду «голосуям» загружаться обратно в автобусы…

…Через три дня невыносимых кочевых страданий, намотав сотни километров по тундре и тайге, преодолев многочисленные естественные – и неестественные – преграды, несостоявшиеся «голосуи» добрались до какого-то заброшенного полустанка. Здесь им удалось, наконец, сесть в один из поездов, идущих в западном направлении. Правда, не до самой Москвы: предстояло ещё несколько мучительных пересадок. Но измождённые «звёзды», похудевшие, почерневшие, растерявшие весь наличный гламур, были рады и такой возможности спастись «из варварства» той самой России, имя которой так приятно скандировать, расположившись в уютных креслах заграничных дворцов спорта…

…Недоумевая, Глава Администрации вертел в руках бланк срочной телеграммы, отправленной с какого-то Богом забытого полустанка.

– Что за чёрт? «Миссия невыполнима зпт эпидемией скотского гриппа самого океана тчк».

Как и положено, не поняв, он ещё раз вернулся к тексту.

– «Миссия невыполнима…» Что, дядя: американских боевиков насмотрелся? «Эпидемией скотского гриппа…» «Скотского гриппа»… Что ещё за зверь, такой?

Рука сама потянулась к трубке одного из аппаратов правительственной связи.

– Герр лейб-медик? Здоро?во. У меня к тебе вопрос как к министру здравоохранения: что это за «скотский грипп», такой?

– Какой?! – всей гаммой интонаций, выражающих недоумение, отозвалась трубка.

– Да не «какой», а «такой»! – раздражённо повысил голос Администратор. Как специалист по части ответов, он считал неприемлемой для себя роль «почемучки» – а тут, ещё, такой вопрос! – «Скотский»!

В разговоре наступила пауза: на том конце трубки, видимо, напряжённо искали ответ. Или, что вероятней, сочиняли его. Наконец, послышался голос абонента.

– Чёрт его знает… – честно признался Министр. – Может, какая-то неизвестная мутация вируса. Этот проклятый вирус изменяется каждый день – и не уследишь! Вчера – «птичий», сегодня – «скотский», а завтра ещё какой-нибудь… вот…

К чести Министра, он не стал продвигать версию. И, будь Глава рядовым обывателем, этот ответ его наверняка бы удовлетворил. Но он не был рядовым обывателем. И поэтому ему требовались более веские доказательства, чем предположения – пусть даже и самого министра – об очередной мутации коварного вируса.

Раздражённо бросив трубку на рычаг, Глава задумался. Выходить на Президента с такой информацией было неразумно: разорётся и, как всегда, ударится в панику. И хорошо ещё, если только собой. Глава уже соображал, что к чему, но ему требовалось ещё одно, последнее доказательство. Железное доказательство своей правоты.

Он тут же поднял трубку аппарата, на котором поблёскивала золотом табличка «Председатель Государственной Думы». Не успел он ещё и рта открыть, как с того конца провода его уже приветствовали и даже интересовались здоровьем.

Глава иронически усмехнулся: Председатель Госдумы и одновременно глава Центрального совета ВЕПРя, в своём «партийном товариществе» систематически переходил грань разумного. Но сейчас это могло пригодится.

– Слушай, Председатель…

Он и не собирался церемониться с «обслуживающим персоналом», пусть тот и номинально – «человек номер четыре» в государстве. Да и подобный стиль обращения всегда дисциплинировал «товарища». А тому сейчас требовалось проникнуться ответственностью момента.

– … мне нужно, чтобы ты сегодня же отправил за Урал группу своих депутатов.

– Своих? – «понимающе» уточнил абонент. – То есть, «наших»?

– Ну, зачем так прямолинейно…

Глава Администрации поморщился: уж слишком наглядно Председатель Госдумы демонстрировал свою «непредвзятость». Это нехорошо смотрелось – и столь же нехорошо слушалось – даже при общении наедине.

– Я имел в виду: депутатов Госдумы. Поэтому можешь включить в состав группы… ну, хотя бы парочку-другую представителей МЗР.