Истории, рассказанные бывшим следователем

– А сам он – прошу меня понять правильно, это не праздное любопытство – сам он не мог «развлечься на стороне»?

Женщина хмурится и пожимает плечами.

– Ну, вообще-то он парень красивый… был…

Согласен: братья покойного уже демонстрировали мне домашний фотоальбом. «Безголовка» в бытность живым человеком был точной копией артиста Михаила Боярского времён «Трёх мушкетёров». Такому девки должны были вешаться на шею гроздьями – а тут, как говорится, «возможны варианты»…

Я начинаю разрабатывать это направление. Мне необходимо установить «круг общения» покойного – вернее, перечень жертв его «коварно-неотразимой внешности». Я вновь встречаюсь с шахтёрами из его бригады – и нащупываю первые контакты: как и всякий красивый, но недалёкий мужик, «Безголовка» любил хвастаться своими победами на «любовно-постельном фронте».

Я навещаю первую «удостоенную знакомства с членом красавца». Конечно, первая она – только в моём списке, но вряд ли в его постели. Первая даёт ниточку ко второй, вторая – к третьей, третья… Я не помню, какой была по счёту очередная «единственная любовь», но только я сразу почувствовал: клюёт! И не какой-то, там, пескарь: акула!

Девчонка заполучила не только сомнительное удовольствие: «Я думала, у него член в полметра длиной – а там гороховый стручок!» – но и ещё более сомнительные в части удовольствия последствия. Хорошо ещё, что срок беременности позволял сделать аборт, да и триппер излечился за пару недель.

– А зачем Вам это? – вдруг насторожилась девчонка.

Я постарался покривить щекой как можно естественней.

– Родня покойного пытается уверить в том, что он был «ангел во плоти». Вот я и собираю материал для «художественного портрета». Вы у меня уже… нет, я уже сбился со счёта…

– А-а-а-а!

Девчонка зримо успокаивается – и я раскланиваюсь. В тот же вечер я наведываюсь в квартиру к её старшему брату. И не один наведываюсь: с «группой товарищей»… из местного ОУР. Почему именно к нему? Никакого секрета: потому что я уже показал его фотографию в бригаде «Безголовки» – и «вспомнивший за инцидент в бане» тут же опознал его как того, кого будущий покойник определил словами «Да, так – один хрен».

Во время обыска «брат» был сначала чернее тучи, а затем и вовсе «утратил политическое мужество»: парень не был «уркой», а потому не умел держать ни фасон, ни удар, то стало особенно заметно после того, как я – в присутствии понятых, разумеется! – вытащил из чрева старенькой стиральной машины мужскую рубашку. Она была бы ничем не примечательной, если не два «но»: «неродная» пуговица и явно застиранные пятна крови.

– А, вот, «моя» пуговица – которая твоя – идеально подходит!

И я прикладываю пуговицу к рубашке. Парень ещё ниже опускает голову.

– Как ты сам понимаешь, криминалистическая экспертиза без труда установит принадлежность этой пуговицы, ниток и обрывков ткани твоей рубашке. А «судебная биология» докажет, что кровь «из этих пятен» – одной группы с кровью покойного… Ну, что: сам расскажешь – или помочь?

Парень делает протяжный выдох – и обречённо машет рукой.

– Я всего лишь хотел набить ему морду – для того и пришёл к нему в квартиру…

– Как узнал, что он будет один дома?

– Следил за ним…

– И что было дальше?

Парень нахмурился. Нет, он не припоминал: он помнил всё.

– Я позвонил в дверь. Он открыл, но успел только ухмыльнутся: я врезал ему по морде, вошёл в квартиру и закрыл дверь за собой. Я собирался его всего лишь «отметелить»… за сестру… за позор, о котором узнали, если не все, то многие. А этому гаду – всё «хрен по бороде»!..

– Дальше!

– Дальше я за шкирку затащил его в зал…

– Для «продолжения работы»?

– Ну, да… Но он оказался «здоровый бык»… Только я наклонился над ним, как он вцепился мне рукой в рубаху так, что она затрещала по швам, а потом локтем врезал мне по носу.

– И из носу пошла кровь?

– Да.

– А пуговица?

– Отлетела, когда я вырвался…

Парень шумно выдохнул ноздрями, поводя головой из стороны в сторону, словно не веря, то ли тому, что это случилось, то ли тому, что попался.

– Как он оказался в петле?

Парень развёл руками.

– Случайно… Я не хотел… Я ему врезал ногой по яйцам, и уже собирался уйти, а он…

– «А он»?

– … Крикнул, что моя сестра – шлюха, ничем не лучше всех других, которых он «оприходовал»… Вот тогда я и схватил верёвку…

– А верёвка – что: «рояль в кустах»?

Мы усмехаемся одновременно: убивец неожиданно составляет мне компанию.

– Нет, она лежала на подоконнике. Обычная бельевая верёвка… Ну, вот я и придушил гада. А потом привязал верёвку к крюку, на котором висит люстра, смастерил петлю – и вырубил этого гада ударом в печень: я – кмс по боксу… Когда он перестал трепыхаться, я приподнял его за пояс и сунул в петлю…

– А идея с членом?

Убивец криво усмехается.

– Экспромт… И потом… мне вдруг подумалось, что это – действительно идея: два – в одном. То есть, он как бы исполняет совет друзей, а для меня это дополнительная месть за сестру… Вот я и «укоротил» его на «головку»…

Убивец сокрушённо качает головой.

– И ведь «прокатило». Жаль только, что Вы не поверили…

– А не наоборот?

Убивец устремляет на меня недоумевающий взгляд.

– Не понял…

– Объясняю: может, сначала был член – а петля потом?

Он реагирует моментально.