У Света и Тьмы. Книга вторая. Агент Сатаны в Раю

Мафусаил засмущался.

– Какие же от Вас могут быть секреты? С рекомендацией, конечно… хм… того… В общем, рекомендует его Светоносный… Виноват: Властелин Тьмы.

Молодец, подъархангел: «время «чистить» – и время «поливать». От грязи – к грязи! Я понял, что здесь моего Хозяина следует «подавать» только так: без сахарной пудры. Желательно: под дёгтем и гуталином.

– Любопытно!

Я и не заметил, как Господь оказался рядом и начал «вынимать из меня содержимое».

– С чего бы вдруг – такая забота от конкурирующей фирмы?

Вероятно, «моего содержимого» ему оказалось недостаточно – и он щёлкнул пальцами. Тут же прямо перед ним в воздухе повисла толстенная папка. Неказистая, такая. Советская. Прежде чем приступить к её изучению, Господь как бы ненароком «предъявил» мне лицевую сторону. Я так и обмер: на папке было написано «Личное дело» и стояли мои реквизиты.

Изучение досье заняло времени не больше, чем очередной щелчок пальцами. Ну, чему удивляться: Господь, всё-таки.

– Любопытный послужной список. Да и Вы – любопытный. Правда, по части морального облика… Да-а…

Господь показал на пуфик из облака. Очень вовремя: ноги уже не держали. А тут ещё – такая аттестация! Я сел. Ничего: мягко. Только задница сразу же намокла. Прямо надо сказать: не «эксклюзив».

– Как добрались?

– Понятия не имею, Ваше… Господь Вседержитель. Сам не знаю. По идее – не должен был. Или, как минимум – до ворот. Но если вспомнить Илью или, там, Еноха…

– Молодец, – усмехнулся Господь. – «Хорошо мыслишь, разведка».

«Только бы это оказалось всего лишь намёком на моё армейское прошлое! Ну, или – на Глеба Жеглова!»

– И доставка живых праведников на небо, и хождение их по территории возможны. В силу теории особой утончённой телесности души. Не приходилось слышать о такой?

Я счёл за благо честно признаться в своей неосведомлённости относительно последних достижений науки.

– Правда, Вы, насколько я понял из досье – далеко не праведник…

Я стеснительно потупился. Хотел вначале дать обречённость – но передумал. Не дай, Бог – Господь истолкует буквально.

– … Да и подъархангел несколько превысил свои полномочия…

Теперь настала очередь души Мафусаила. Она десантироваласьв пятки – но как-то странно. Я перестал видеть подъархангела. Он обесцветился и стал насквозь прозрачным. Даже контуры стали неразличимы в воздухе.

«Так вот, как ангел должен убояться! Оригинально!»

– … Но с учётом неординарности случая и жёсткого цейтнота можно и снизойти.

Дух тут же воспрянул духом, и «обрёл себя». Вот теперь я мог рассмотреть Господа. Впечатление было огромным. И не по причине размеров Вседержителя. Роста, как раз, он был вполне нормального: метр восемьдесят два – метр восемьдесят три. Стройный, статный. Ни намёка на брюшко. Сильные тренированные ноги. Хотя, казалось бы, чего их тренировать: знай себе, порхай по небу!

И лицо у него было симпатичное. Не цвета ножки бледной поганки, а загорелое лицо волевого человека. Человека, созданного повелевать. Знающего цену и себе, и другим. Большие умные глаза. Светло-серые, к моему удовольствию. Обычно голубые глаза, которые так нравятся бабам – у безнадёжных дураков. Кстати, у меня самого глаза – светло-серые. Но это – так, между прочим…

Довершали портрет густые тёмно-русые волосы с зачёсом назад. Ни малейших подозрений на лысину. Ни единой морщинки. Лицо – чисто выбритое: никаких бород, никаких усов. Даже полубаков – и тех нет. Возраст не поддавался определению. Вряд ли больше пятидесяти: мужчина – в самом расцвете сил. Особенно – для политика, администратора и бизнесмена. Или – для Господа.

Я был потрясён: Господь совсем не походил на то чудище, которого Иоанн вывел в своих «видениях» под кличкой «Сидящий».

– Что, непохож?

И на моё изумление Господь реагировал совсем «по-человечески».

– Не подпираю задницей престолы, не подобен ни яспису, ни сардису, не мечу громы и молнии?

«Человеческой» оказалась не только ирония Господа. Он и сам походил на человека ничуть не меньше, чем я. Хотя – о чём это я: ведь «по образу и подобию»…

– Да, будет Вам! – махнул рукой Господь. – Вы ведь – неисправимый атеист.

Не заметить его многозначительного взгляда на папку не смог бы и слепой. Мне не оставалось только смутиться. И опять – не от кокетства.

– Ну, а Вы как думали! – усмехнулся Господь. – Должен же я знать, кого мне подставляет «доброжелатель»… Да… Так с чем Вас заслал наш общий друг?

Всевышний буквально лучился душой и сердцем. И если это – притворство, то мне бы так притворяться! За такое притворство я бы отдал всю свою искренность! Если бы нашёл её.

«Повадки – классические еврейские, а на еврея не похож», – вдруг подумалось мне. Хотя – чего «вдруг»: библейский-то Бог – из семитов.

– Да, уж, – согласился Господь. – Не соответствую ни Цельсу, ни Оригену, ни Тертуллиану, ни даже Иоанну Златоусту. Обо мне не скажешь, что «твоё лицо было некрасиво, даже безобразно, ты был угрюм и суров, но все мы знали, что под сею видимой оболочкой бьётся честное, дружеское сердце!»

Я обомлел: Чехов! Рассказ «Оратор»! Выходит…

– Раньше читал больше, – вздохнул Господь. – Сейчас нет времени… Да, так вот – о лице…

И лицо его растянулось в иронической усмешке.

– Любопытно, где это они меня увидели – пусть даже с такой рожей?

Я пожал плечами: вопрос, конечно, интересный. Ведь даже Библия не даёт описания внешности Господа… Ну, то есть, Христа.

– Для одних я – крокодил, страшилище, для других – красавец писаный. Прямо – Зевс Олимпийский и Нарцисс «в одном флаконе»!

– Может, на Земле кто видел? – осмелился предположить я. —

На Землю-то Вы приходили? Ну, под видом… Христа?

Господь, похоже, и не собирался «демонтировать» усмешку.

– Ну, разве что «под видом»… Инспектируя объект, я позаимствовал личину одного чудака. В силу производственной необходимости. На время. А он так возгордился этим, что запросился на крест. Навсегда…

Господь вздохнул.

– Пришлось вернуться. Досрочно.

– Читал, – поддакнул я. – «Боже, для чего ты меня оставил?»

– Вот-вот… Но – «ближе к телу».