За спиной адъютанта Его превосходительства. Книга вторая

Концов выглянул из-за угла. Наташи на месте почему-то не было.

– Что за чёрт?! – не поверил глазам Павел Андреич. Непредвиденный поворот сюжета заставил его нырнуть обратно в спасительную тень переулка.

«Может, всё ещё дома прихорашивается, зараза? Ну, это ещё ничего: до закрытия ресторана время есть. А, может, она уже в ресторане, с каким-нибудь понравившимся кавалером? А что такого: успела проскочить до моего выхода на позицию. А может, она уже не в ресторане, а в номерах? А, что, тут такого: в кои-то веки девка вырвалась на свободу?».

Мысль Концова покатилась по наезженной колее. Человеческие слабости были близки ему, как никому другому. «Все мы немощны, ибо человеци суть!». Вот и судил он обо всём с позиций реализма. Правда, некоторые определяют это иначе: «в меру собственной испорченности».

Концов со злостью выплюнул окурок.

– Где же ты бродишь, моя дорогая, мать твою так?

Только напрасно Павел Андреич «трактовал» Наталью Николавну. Не знал он того, что «отеллоподобный» «Нумизмат» в последний момент решил, таки, воспрепятствовать участию возлюбленной в операции. Поэтому он сказал Наташе, что ему нужно срочно встретиться с деловым партнёром – и «по забывчивости» добавил к своему ключу от входной двери и её. Платон Иваныч искренне рассчитывал на то, что «этот фулюган» и без помощи Наташи учинит драку: в первый раз, что ли?

Наташа, естественно, и не подозревала о таком коварстве возлюбленного. Нарядившаяся в своё лучшее платье и шляпку с вуалью, она с половины десятого безуспешно колотила маленькими кулачками по запертой двери. Но дверь была дубовой и запертой – и с десятым ударом старинных напольных часов Наташа упала. Духом и на пол.

– Боже, что же теперь будет?!

…Ничего этого Концов не знал. Но он знал главное: минута пришла одна – без Наташи. Минута действия. Нужно было немедленно спасать лицо. Своё собственное. И единственным средством спасти лицо было подвергнуть его немедленному же мордобою.

Концов с тревогой наблюдал за тем, как из ресторана потянулись гуляки – вначале поодиночке, а затем и компаниями, с каждой минутой всё более многочисленными. По этой причине тревожил уже не только исход спарринг-партнёров, но и исход предстоящего боя.

«С тремя-четырьмя я управлюсь без проблем, – дрогнул в душе Павел Андреич. – С пятью-шестью – вряд ли, но побьют несильно. А вот с толпой в дюжину мужичков мне и с кистенём не справиться!»

– Побьют!

Павел Андреич с невыразимой тоской оглядел свои, такие ещё, минималистские и вполне добропорядочные ссадины.

– Ох, побьют!

Но синяки надо было ещё заработать: мотивированно спровоцировать избиение. А мотивов, как раз, и не находилось. На улице, ярко освещённой ресторанными огнями, как назло, не наблюдалось ни одной особы женского пола!

– Господи, ну, хоть бы одна блядь появилась! – взмолился Концов.

И Господь услышал его: одна появилась! И именно блядь! Даже издалека в вульгарно раскачивающей бёдрами мадмуазель Концов без труда узнал Софи. Это была девица из свежего пополнения князя Ослоева. Её искусство Павел Андреич уже имел возможность оценить по достоинству.

– А теперь бы ещё и подвыпившую компанию! Господи, ну, сделай такое чудо!

И Господь, тяготеющий более к грешникам, чем к праведникам, откликнулся и на этот раз: из ресторана, один за другим, повалили здоровенные бугаи.

– Один… два… три…

С округлившимися глазами Концов почти беззвучно шевелил губами, осуществляя подсчёт своих будущих истязателей.

– … восемь… десять… двенадцать… Двенадцать!

Ну, как тут было не схватиться за голову! И капитан схватился.

– За что, Господи?! Я не заслужил такой щедрости!

Но Господь молчал: он уже работал с другими просителями.

Да и капитану грех было привередничать: и блядь получил, и подходящую компанию. Да ещё – в нужный момент.

Оглядев свои кулаки, Концов обречённо вздохнул. Но времени на некролог по себе уже не оставалось: мужички начали «клеить» девицу.

Запятовав «легенду», с воплем «Мать вашу, она – не ваша!», капитан пересёк улицу, и, развернув за шиворот одного из молодцов, одним ударом сшиб ничего не подозревавшего мужичка с ног. Такая же участь постигла и оторопевших второго и третьего: что-что – а драться Павел Андреич умел!

Но то, чего не смогли или не успели сделать первые трое молодцов, смогли и успели сделать остальные. Вскоре их кулаки заработали по капитану – и капитан «заработал». Ох, как «заработал»: даже охнуть не дали! Вскоре Павел Андреич присоединился к валявшимся на земле пяти или шести телам своих оппонентов. Теперь он защищал только главный рабочий орган. Не голову, конечно.

Испуганная проститутка вначале прижалась к стене, затем взвигнула от страха, и инстинктивно метнулась в первое попавшееся на пути укрытие. Таковым, на её счастье – а больше на счастье Павла Андреича – оказалась дверь ресторана.

– Там, – она махнула рукой за дверь, – какие-то пьяницы бьют адъютанта командующего!

Роль Наташи была почти в точности исполнена случайной проституткой. Софи даже «пошла от себя»: запросила помощи не анонимному офицеру, а искушённому в любви клиенту.

Толпа офицеров с оглушительным рёвом ринулась из-за столов, ничуть не заботясь об их сохранности. Истязание Концова стремительно перешло в истязание его истязателей, которые вскоре составили ему компанию на земле.

– Что случилось, Павел Андреич?

Сквозь «вату в ушах» к Концову пробился нетрезвый, но всё равно знакомый голос собутыльника. Несмотря на побои, Концов не ошибся ни разу. Во-первых, голос был нетрезвым. Во-вторых, он был знакомым. И, в-третьих, он действительно принадлежал собутыльнику – ротмистру Дулину.

Но дать ответ «по легенде» Павел Андреич оказался не в состоянии: мешала каша во рту. Из зубов и сгустков крови. Естественно, ромистр не разобрал – и зашёл на второй круг.

– Ничего особенного, р-р-р-ротмистр-р-р…

Капитан, наконец, сумел выдавить из себя рекомендованный текст – вместе с «кашей», которую он сплёвывал не столько на землю, сколько на мундир.

…Просто какие-то негодяи…

– … Были невежливы с дамой? – догадался ротмистр.

Павел Андреич молча уронил голову на грудь. «По пути» он успел дать «координаты» дамы, всхлипывающецй у дверей ресторана.

– Ну, это совсем другое дело!

Дулин, сам пользователь услуг «мадмуазель Софи», безоговорочно встал на сторону капитана. «Мадмуазель» была «достоянием» исключительно офицерского состава. Штафирки к её «эксклюзивному» телу не допускались.

– Покушаться на наших женщин?! Да за это не только морду набить – жопу надрать стоило!

Наутро Концов проснулся героем – в гипсе и бинтах. В это же время Михаил Николаевич встретился с «Нумизматом». От Дулина он уже знал все подробности ресторанного инцидента. Даже те, которых не существовало в природе: рассказчик давал авторскую редакцию событий. В ней Павел Андреич предстал Атлантом, а сам Дулин – Гераклом.

– Как Вы могли так грубо нарушить приказ? – «приветствовал» «Нумизмата» Михаил Николаевич. – За это Вас следовало бы…

– Расстрелять?

В голосе «Нумизмата» промелькнула надежда.

– Нет: лишить бизнеса на деньги ЧК!