За спиной адъютанта Его превосходительства. Книга вторая

– … – понял «Нумизмат». Носом.

– Вы свободны.

«Нумизмат» боднул головой – и поднялся с коленей.

В педагогических целях воздержавшись от adieu, Михаил Николаевич повернулся к нему спиной, и отправился в штаб, где уже с утра начали чествовать Концова.

Виновник торжества, весь в зелёнке, бинтах и гипсе, по причине увечий принимал лишь пассивное участие в мероприятиях. Опираясь на костыли – накостыляли-то изрядно – он всего лишь пытался тянуть в улыбке распухшие губы. Ни о каком ином участии не могло быть и речи. И это больше всего удручало капитана: видеть, как пьют другие, было для него сущей пыткой.

Несколько подняло его настроение появление в приёмной, где и развернулись основные торжества, командующего армией. Его превосходительство лично возгласил тост за здоровье доблестного адъютанта – и даже намекнул на какие-то перемены в жизни того по служебной линии. Правда, не очень внятно намекнул: Вадим Зиновьич ещё не совсем отошли от вчерашнего… заседания.

Куда больше капитану поднял настроение увесистый пакет с премиальными от Натальи Николавны, к которой Павел Андреич пришёл требовать сатисфакции. Пришёл, невзирая на страдания, причиняемые ему каждым шагом. Пакет доставил ему даже большее удовлетворение, чем то, которое уже была согласна дать Наташа. На радостях Павел Андреич даже не стал вдаваться в детали медицинского заключения, которое связная продемонстрировала ему почему-то издалека. Расстались соратники почти дружески.

Всё складывалось для Концова, как нельзя лучше: и маскировка «поездных ран», и подъём авторитета, и размер премиальных, и целых три дня безделья, предоставленные командующим для поправки здоровья! Одно лишь тревожило капитана: предстоящее объяснение с Татьяной. И не зря.

Не успели ещё закончиться торжества, как в штаб ворвалась Татьяна Чуркина. Сказать, что она была разгневана – значило бы не сказать ничего. Сейчас это была сущая фурия, или же гарпия, или же, что ближе к истине, обе эти «красавицы» вкупе.

– Ну-ка, выйдём в коридор, «герой»!

Временно утратив эластичность, Концов не успел спрятаться под стол – и был ухвачен за шиворот и волочён за двери. Там его, скачущего на костыле, беспардонно приложили к стене. Пока ещё – только спиной.

– Значит, Софи?!

Удар был нанесён сразу, в лоб. Хорошо ещё, что пока лишь словом. О возможности другого варианта наглядно свидетельствовала попытка Концова заслониться от возлюбленной загипсованной рукой.

– Ну, что ты, Танечка…

По причине бестактной дегероизации бесстрашный герой был жалок.

– … Я только защищал… эту… как её… честь.

– Проститутки?

Таня аккуратно отвела от лица Концова загипсованную руку.

Капитан правильно расценил это движение – и закрыл брешь в обороне другой рукой. Той, которой опирался на костыль.

– Ну, ты скажешь, Таня!

Бодрой улыбки не получилось. Другой – тоже.

– Я, Танечка, свою честь… это… защищал.

Поскольку взгляд Татьяны непрерывно работал огнемётом, Концову пришлось «залечь в окопы». Ему было страшно: а вдруг возлюбленная подвергнет его избиению прямо по месту службы – да ещё в день вознесения на пьедестал?!

– Правильно боишься…

Если не в мыслях, то в глазах Татьяна читать умела.

– Честно говоря, следовало бы надавать тебе по морде!

«Так ведь надавали уже!» – возмутился Павел Андреич. Правда, сделал он это одними глазами – и то в пол. И правильно сделал: «собеседование» ещё не достигло апогея.

– Значит, меня одной уже не хватает? – перезарядила взгляд Татьяна. – На возмездную любовь потянуло?

– Ты всё превратно истолковываешь!

Концов хотел взмолиться ещё и конечностями, но не смог: был обездвижен Татьяной. От жестикуляции пришлось отказаться.

– Клянусь тебе, всё обстояло совсем не так, как тебе доложили!

– «Мне доложили»!

Судя по тому, как дёрнулся Концов у стены, любимая не промахнулась. Взглядом.

– Да ты же сам растрепал всему свету, что какие-то типы пытались перехватить у тебя эту шлюху! Разве не так? Что, Дулин всё это придумал?

Поблагодарив Дулина за трёп в штабе, Концов тут же пообещал ему рассчитаться за Татьяну. Но сейчас требовалось другое: срочно объяснить и объясниться. Для этого капитан нуждался не только в свободе слова, но и в свободе тела. Ни того, ни другого в наличии не было. А тут ещё подвели зоология с физикой: не учил ведь. Вот и не знал, что чем активнее жертва пытается высвободиться из удавьих объятий, тем сильнее удав сжимает кольца. Или – как в физике: сила действия вызывает равную ей силу противодействия. А в данном случае сила противодействия даже нарушала этот закон: сил у физически крепкой девушки оказалось больше, чем у мужчины-инвалида, пусть и временного. Татьяна Чуркина увлекалась ведь не водкой, а спортом. То есть, стороны изначально находились в неравном положении. Даже без физики с зоологией.

Концов понял, что надо менять подход.

– Танечка, родная, я тебе сейчас всё объясню! Эта девица тут совершенно ни при чём! То есть, не то, чтобы не при чём… То есть, я хотел сказать, что она оказалась там… ну, совершенно случайно! Просто шла мимо! И никакая она не моя дама – слушай больше этого болтуна Дулина!

Судя по выражению лица Татьяны, версия не проходила – и Концов решился.

– Я хочу признаться тебе…

– … – обомлела Татьяна.

– Никакого подвига я не совершал!

– Фу, ты! – облегчённо выдохнула Татьяна: её мысли были «на другую тему». Вот теперь Павел Андреич мог слегка приободриться.

– Дело в том, Таня, что весь предыдущий день и всю предыдущую ночь я пил, не просыхая! Ты, наверно, уже в курсе, что меня два дня не было на службе?

Татьяна кивнула головой: она была в курсе. В курс её неоднократно ввели в штабе по причине её неоднократных же визитов туда. Пустующий стул адъютанта не встревожил штабных: капитан нередко уходил и в более продолжительные загулы.

У Пал Андреича ещё раз отлегло от сердца.

– Ну, вот. Как я, значит, «перебрал» – не помню даже, где и с кем – меня, естественно, потянуло на подвиги.

– Ну, естественно!

– Вот! А в жизни, сама знаешь, всегда есть место подвигу. И лучшее место для него – ресторан «Парадиз». Как я добрался до ресторана – не помню, да это и не суть важно. Помню лишь, что я уже хотел войти внутрь… ну, в поисках приключений. А тут из дверей вывалилось несколько хамов – прямо на меня! Естественно, состоялся краткий обмен мнениями – по поводу личностей друг друга. Слово за слово – и мы уже были просто обязаны перейти от слов к делу… Нет, кажется, я врезал без всяких слов! И пошло-поехало!

Концов мечтательно закатил глаза. Правда, закат был недолгим: мемуары шли не только в мажорной тональности.

– Но и на старуху, как говорится… М-да: не рассчитал! Ни своих сил, ни числа фулюганов. Их оказалось двенадцать – как апостолов у Христа, прости Господи! И все – на мою голову! Да ладно бы – только на голову – так ещё и на всё остальное! В общем, наподдали мне так, что мало не показалось!