Две стороны. Часть 2. Дагестан

Две стороны. Часть 2. Дагестан
Александр Черваков

Вторая часть книги рассказывает о событиях военного конфликта 1999 года в Дагестане, увиденные глазами молодого офицера-танкиста. Содержит нецензурную брань.

Александр Черваков

Две стороны. Часть 2. Дагестан

Эшелон

Всю ночь поезд шел на юг по заволжской степи, двигаясь к дельте Волги. Под утро на небольшой станции, где эшелон остановился, чтобы пропустить встречный поезд, к вагону подошел какой-то мужик с двумя ведрами спелых помидоров и ведром алычи. Узнав, что эшелон едет в Дагестан, мужик растрогался и бесплатно пересыпал танкистам в укупорки от зарядов содержимое своих ведер. Помидоры и алыча были сразу растащены солдатами, уставшими от сухпайков, и съедены в короткое время. Через несколько часов у половины роты начались сильные позывы сходить «по большому» – помидоры и алычу страждущие помыть не додумались. Ведро в «туалете» стояло одно, и какой-то счастливчик его уже занял, наполняя вагон невыносимыми запахами. Остальные, матерясь, с нетерпением ждали своей очереди или остановки поезда. Щербакова сия чаша миновала по причине того, что он так и лежал, не просыпаясь. Остальные офицеры и часть бойцов догадались помыть фрукты и овощи припасенной в укупорках водой.

Вскоре показались пригороды города Астрахань. Солнце не спеша поднималось над горизонтом, еще только начиная припекать. Мимо пролетали небольшие домишки с зеленеющими огородами, темнеющие пыльной листвой деревья. Мелькали шпалы под рельсами, которых становилось всё больше. Рельсы ветвились, словно огромное железное дерево, упавшее на землю. На его ветвях стояли нескончаемые составы, мельтешащие вагонами перед военным эшелоном, который, словно устав от долгих стоянок на полустанках, теперь не останавливался ни на минуту. Стуча колесными парами на многочисленных стрелках, поезд сбавил ход и по запасному пути медленно проследовал мимо астраханского железнодорожного вокзала, похожего на большой крытый рынок.

На одной из сортировочных станций Астрахани эшелон остановился среди стоящих грузовых составов. Часть танкистов, страдающих жутким поносом, бросилась на улицу, на ходу расстегивая штаны и прячась под вагонами или за насыпью.

Далеко впереди горел красный сигнал светофора. Выставили караул, предварительно выдав автоматы, находящиеся на время следования в двух опечатанных пластилиновой печатью деревянных ящиках. В голове поезда отсоединился тепловоз и покатил в сторону депо. Солнце поднялось довольно высоко, когда новый тепловоз прицепился к эшелону. Вагонник в оранжевой жилетке молча прошел мимо, помахивая молотком на длинной ручке и морщась от туалетных запахов. Проверяя работу тормозной магистрали состава, он бросал любопытный взгляд на танки и другую стоявшую на платформах бронетехнику, иногда с удивлением замечая под вагонами голые солдатские задницы. Пока железнодорожник дошел до хвоста поезда, стоящие у эшелона солдаты раза три стрельнули у него сигареты.

Загорелся желтый мигающий сигнал светофора, тепловоз протяжно загудел, и состав дернулся, медленно начав движение. Солдаты на ходу запрыгивали в вагоны набирающего скорость поезда. Показались многоэтажки, перемежающиеся частным сектором, внизу промелькнул широкий водный канал, и буквально через несколько минут поезд въехал на железнодорожный мост, протянувшийся почти на километр над рекой Волгой. В темнеющих волнах великой русской реки отражались уплывающие дома и прибрежные постройки Астрахани. Железные балки моста мелькали за дверным проемом, у которого столпились бойцы танковой роты. Однообразие степи так надоело, что сейчас любой пейзаж, проплывающий мимо, казался интересным. Мост закончился, многоэтажных домов становилось всё меньше, показались окраины города, которые вскоре исчезли вдали.

Александр был разбужен, когда солнце уже вовсю жарило астраханские солончаки. Он пытался прийти в себя после вчерашнего «прощального банкета». События сначала хаотично роились в раскалывающейся с похмелья голове лейтенанта Щербакова, но постепенно выстроились в хронологическом порядке. Получив из рук старлея Круглова тёплый от жары автомат и жетон с личным номером, лейтенант тупо сидел, свесив ноги со второго яруса грубо сколоченных нар.

– Саня, просыпайся давай, ты всё-таки в армии, – в очередной раз повторил Круглов.

– А где мы? – Щербаков сфокусировал взгляд на Круглове.

– Да недавно Астрахань проехали, – ответил Вадим.

Сунув жетон в карман и оставив автомат на нарах, Александр осторожно слез на шатающийся деревянный пол вагона.

– А туалет здесь есть? – повернулся он к снаряжающему магазин своего «АКС» Вадиму.

– Есть. Вон в углу за занавеской, – Круглов махнул рукой в сторону висящей в дальнем углу зеленой плащ-палатки, – спеши, пока не заняли.

Туалет оказался обычным ведром, в которое Щербаков с трудом попал, пытаясь удержаться в раскачивающемся от быстрого движения вагоне. Есть не хотелось. Хлебнув еще раз тёплого чая из солдатской фляги, он присел на свободный ящик, отсоединил магазин от своего автомата и принялся заряжать его патронами. Из открытого жестяного цинка, окрашенного, как и всё в армии, защитно-зеленой краской, он доставал аккуратные пакетики коричневой, слегка промасленной бумаги, в них находились новенькие патроны 5,45-мм. Сначала неловко, потом всё увереннее, лейтенант стал вкладывать в магазин по одному патрону, пока их в магазине не набралось тридцать штук. Отложив полный, Александр вытащил пустой магазин из поданного Кругловым подсумка с деревянной биркой, на которой синей шариковой ручкой уже кто-то нацарапал «Гв. л-т Щербаков», и принялся наполнять его патронами.

Закончив, он положил заметно потяжелевший подсумок и автомат с полным пристегнутым магазином к себе на верхний ярус нар. Пошарив по карманам своего камуфляжа, лейтенант нащупал только военный билет и полупустую пачку «Winston». Борясь с накатывающей тошнотой, Щербаков забрался на нары и, закурив, огляделся получше.

Солдаты сидели внизу на ящиках и занимались чисткой автоматов и заряжанием магазинов. Старший лейтенант Круглов показывал бойцам, как пользоваться машинкой Ракова для снаряжения пулеметных лент калибра 7,62-мм. Машинка, закрепленная на одном из пустых ящиков, напоминала мясорубку, в её горловину рядовой Сулейманов одной рукой сыпал патроны для танкового пулемета ПКТ, второй рукой крутил ручку машинки. Вместо перекрученного фарша из машинки вылезала пулеметная лента с уже вставленными в неё патронами. Готовые ленты укладывались в небольшие цинковые ящики на защелках. На каждый танк требовалось 2000 патронов, соответственно несколько таких ящиков на остановке эшелона необходимо засунуть в башню танка и рассовать по штатным местам.

Помимо Круглова, в полумраке вагона Александр разглядел ещё двух офицеров. Второй старший лейтенант, снаряжающий магазины своего «АКС», был едва знаком Щербакову. Старлей присутствовал на стрельбах, его высокая фигура мелькала на дивизионных складах, когда танки выгоняли из ангаров, он загружал конвейеры танков боеприпасами и загонял танки на платформы, но познакомиться они не успели. Лейтенанта Абдулова в вагоне не наблюдалось.

– А где Абдулов? – спросил Александр у Вадима.

– Да он на станции пошел в штабной вагон к пехоте, не знаю зачем, – ответил Круглов.

– Понятно, – Щербаков кивнул и, спрыгнув, осторожно подошел к распахнутой двери, перегороженной на уровне груди страховочной деревянной балкой. Держась за неё, как за перила, Александр выбросил в сторону проносящейся астраханской степи окурок и выглянул из вагона. Поезд заворачивал по широкой дуге, состав изогнулся, словно черно-зеленая змея. Вагон, в котором ехала первая танковая рота, находился почти в середине этой змеи. Где-то далеко впереди выбрасывал из трубы черные облака дыма едва заметный тепловоз, через несколько платформ с БТРами виднелся штабной пассажирский вагон и еще куча платформ с зачехленной бронетехникой, товарными вагонами с мотострелковыми подразделениями. Повернув голову в хвост поезда, сразу за своим вагоном, Щербаков увидел платформы с зеленеющими танками и дальше за ними опять платформы с грузовиками, БТРами и изредка встречающимися товарными вагонами.

Постояв еще немного, он отошел от дверного проема и решил хоть немного поесть. Достав из картонной коробки сухпай и разодрв упаковку, Александр вынул банку с консервированной рыбой. Оглянувшись в поисках ложки, он вспомнил, что его столовая ложка из нержавейки лежит в черной сумке с надписью «СССР». Обшарив всю сумку, Сашка так её и не обнаружил, хотя точно помнил, что клал её в сумку и даже застегивал в карманчик на молнию. «Вот суки, – подумал лейтенант, – у своих же воруют и что – ложки! Армия, бля». Консервы он съел гнутой алюминиевой ложкой, протянутой кем-то из бойцов. Немного заполнив желудок, Щербаков закурил и присел на ящик рядом с высоким старлеем, который укладывал заряженные магазины в свой подсумок.

– Давай познакомимся, что ли? – сказал Щербаков и протянул руку. – Саня Щербаков.

– Алексей Прошкин, – старлей тоже протянул руку. – Командир первого танкового взвода.

– Тебе сколько еще служить? – Щербаков глубоко вздохнул, прогоняя тошноту.

– Да мне всего два месяца служить осталось, прикинь, и тут этот Дагестан, на черта он мне сдался! У меня дома жена, ребенок. Ты женат?

– Нет. А мне еще два года пиликать…

– Всё равно тебе проще, – Прошкин с тоской отвернулся в сторону дверного проема.

Из темноты угла к лейтенантам подошел еще один офицер с капитанскими погонами, которого Александр сразу узнал – капитан Пермяков.

– О, товарищ капитан, – Щербаков протянул руку Олегу Пермякову, – а Вы какими судьбами?

– Назначен зампотехом роты, – ответил Олег.

– Понятно, – Щербаков подтащил ящик поближе к распахнутой двери, сел так, чтобы горячий степной ветер не бил в лицо, закурил очередную сигарету и тоже задумчиво устремил взгляд в пролетающую мимо почти плоскую однообразную степь.

На следующей короткой остановке, когда эшелон пропускал пассажирский поезд, в вагон залез лейтенант Абдулов. Следом за ним забрался средних лет усатый капитан в больших затемненных очках с диоптриями. Рукав камуфлированной куртки с закатанными по локоть рукавами украшала нашивка «Мотострелковые войска». На плече капитана висел раздувшийся от торчащих из него бумаг полевой планшет, в руках он держал АКС с подствольным гранатометом.

– Познакомьтесь, – обратился Абдулов к вставшей по стойке «смирно» роте, – это капитан Чугаев Вячеслав Евгеньевич – заместитель командира мотострелкового батальона по воспитательной работе. Он пока поедет с нами, расскажет о республике, в которую мы едем, обстановке в ней, её обычаях и так далее. Вольно!

Поезд тронулся. Лейтенант подошел к стоящему у перил дверного проема Щербакову.

– Товарищ лейтенант, – обратился он к Александру, – мне очень не нравится Ваше поведение, особенно в каком виде ты вчера притащился. Комбат остался далеко, и командир здесь – я! Поэтому, если я еще раз замечу что-то подобное, то пеняй на себя! Понятно?

– Так точно, понятно, – ответил Щербаков.

Тем временем капитан Чугаев расположился в центре вагона, посадив весь состав первой танковой роты перед собой на ящиках и нарах.

– Товарищи солдаты и офицеры, – начал он, – мы с вами направляемся в республику Дагестан для стабилизации ситуации, которая в последнее время там возникла. Седьмого августа этого года на территорию республики Дагестан было совершено массированное вторжение боевиков со стороны Чечни под командованием Шамиля Басаева. План боевиков по переходу на их сторону населения Дагестана провалился, дагестанцы оказали вторгшимся бандитам отчаянное сопротивление. Российские власти решили провести совместную с федеральными силами операцию против исламистов в Дагестане. Сейчас обстановка в республике стабильная. Наша задача – поддержать порядок и спокойствие в республике.

– А воевать будем? – раздался голос бойца откуда-то с верхних нар.

– Ребята, – вкрадчиво продолжил капитан, – ну зачем сразу воевать? Мы ведь едем с миром. Ну, может, постоим на блокпостах, поддержим дагестанских милиционеров. Нужно решать вопросы мирным путем. Давайте я вам лучше расскажу о Кавказе и, в частности, о кавказских войнах, хорошо? Войны на Кавказе случались еще испокон веков. Одна из первых известных войн России на Кавказе – это Кавказская война 1763–1864 года. Она была связана с присоединением к Российской империи Северного Кавказа…

Эшелон стучал колесами, а Чугаев всё продолжал своё повествование о кавказских войнах далеких лет – о генерал-лейтенанте Ермолове, об имаме Шамиле, о храбрых казаках и коварных горцах. Очень понравился Щербакову рассказ о русском казачьем генерале, герое Кавказской войны Якове Петровиче Бакланове. «Бакланов являлся одним из популярнейших героев той эпохи, – вещал капитан, – Получив в командование полк, находившийся в очень плохом состоянии, он своей энергией сделал его лучшим. От робкой обороны своих предшественников Бакланов перешёл к самому энергичному наступлению и скоро сделался грозой горцев, считавших его родней самого дьявола. Однажды в полк на имя Бакланова пришла посылка. В ней оказался большой кусок чёрной ткани, на котором был изображён белый череп с перекрещенными костями и круговой надписью «Чаю воскресения мертвых и жизни будущаго века. Аминь». Яков Петрович закрепил ткань на древке, превратив её в личное знамя. Даже у бывалых казаков этот черный флаг вызывал тягостное чувство, горцы же испытывали от баклановского символа суеверный ужас…»

Рассказывая о Бакланове, Чугаев достал из своей полевой сумки журнал «Родина», чтобы показать, как выглядел этот героический казак. Там же, в журнале, изображалось черное знамя Бакланова. Знамя вместе со старославянской надписью Щербаков аккуратно срисовал в свою записную книжку. Далее Чугаев перешел к современному терроризму, ваххабитам и извращенной ими религии. Про ваххабитов запомнилось, что ходят они в штанах, заправленных в носки, нижнего белья не носят, усы бреют, оставляя одну бороду, а по жестокости и хитрости не уступают своим далеким предкам, так что в плен им лучше не попадаться.

Поезд то быстро, то словно крадучись, катил на юг. Он иногда подолгу стоял на разъездах и маленьких станциях, пропуская пассажирские поезда, мелькавшие такой далекой гражданской жизнью в окнах своих вагонов. Пользуясь остановками, танкисты засовывали цинки с пулеметными лентами в башни танков, срывая пломбы с люков, а потом пломбируя их вновь. Заняться в вагоне, кроме снаряжения пулеметных лент, было особо нечем – все магазины заряжены, оружие почищено, свежие подворотнички пришиты. Абдулов разрешил изнывающим от тоски солдатам играть в карты на щелбаны. Бойцы, которые не участвовали в заряжании лент и этих азартных играх, развлекали себя по-разному – одни читали, другие просто смотрели на проносящуюся калмыцкую степь, а кто-то просто спал.

На очередной маленькой станции вагон с ехавшей в нём танковой ротой остановился почти напротив гидравлической колонки, из таких раньше паровозы заправляли водой. Черная Г-образная труба возвышалась метра на три вверх, мокрое пятно на земле говорило, что она рабочая. Сколько простоит эшелон – неизвестно, но изнывающие от жары и диареи танкисты стали выпрыгивать из вагона, на ходу снимая пропитанные потом майки, камуфлированные куртки и расстегивая ширинки. Одни бежали к колонке, другие к ближайшим кустам. Далеко впереди на светофоре пока горел красный. Кто-то успел подбежать к колонке первым и потянуть за длинный рычаг – сверху, словно из огромного хобота слона, хлынул освежающий поток прохладной воды, немного окрашенной в цвет ржавчины. Бойцы, словно дети, веселясь и толкаясь, подбегали под низвергающиеся потоки, наскоро смывая с себя пыль и пот.

Щербаков спрыгнул на засыпанное щебенкой междупутье, стащив с себя серую гражданскую футболку, подобрался к льющейся сверху струе. Протягивая руки и зачерпывая в сложенные ковшиком ладони ржавую воду, он наконец умылся как следует, освежил голову и обмылся по пояс. Несколько солдат набирали воду в зеленые укупорки от танковых зарядов, похожие на вытянутые девятилитровые бидоны. Остальные офицеры танковой роты умывались и мылись по пояс, поливаемые солдатами из этих укупорок. Из кустов за плескающимися в струях воды танкистами с завистью и спущенными штанами наблюдали любители помидоров и алычи. Мимо грохотал проходящий встречный состав, и, наверное, каждый желал ему ехать как можно дольше, чтобы продлить удовольствие от купания в неожиданном оазисе или подольше посидеть в кустах.

На светофоре загорелся зеленый, далеко впереди протяжно загудел тепловоз, подавая сигнал к отправлению. От головы поезда покатился звук трогающихся вагонов, и только тогда бойцы кинулись назад к вагону от колонки и из кустов, заскакивая в медленно набирающий ход эшелон.