2024

Олег уселся на сиденье катера.

– Тут всё просто, – поспешно сказала девушка, – вот ручка газа, вверх: движение вперёд, вниз: задний ход. Тормозит он сам, как только отпустите газ. Руль – как у водного мотоцикла. Ну, знаете, были такие давно…

– Знаю, – грустно усмехнулся Олег.

– Скажу сразу, дорога опасна, – сказала девушка, – скрыться от «Госкавалерии» на открытой местности непросто. Но Вы поторопитесь, и всё получится. Радиоактивные воды ведут прямо в «Западный Новосибирск».

– В «Западный Новосибирск»? – Пробормотал Олег, включая мотор, – ладно, доедем.

– Удачи Вам, Олег! – Девушка нажала на какой-то двухкнопочный пульт на стене, и одна из стен тоннеля поднялась, открывая глазам Олега небольшой каньон, заполненный жёлто-зелёной жидкостью.

Олег ещё раз оглядел управление. Закрыл глаза. Снова открыл их. И улыбнулся, махнув девушке рукой:

– Передай Рамзесу, что Олег уже едет!

И он, подняв рычаг газа до упора вверх, скрылся за поворотом.

Глава 4

Чернокожий Самуэль осторожно вышел из электрички, прижимая к телу забинтованную руку. От последнего допроса раскалывалась голова и ныло всё тело. К его руке прикладывали горячий кипятильник, поэтому теперь на ней не было живого места. Сквозь грязные бинты местами проступали пятна крови. Было очень больно, до сих пор. Перед глазами по-прежнему стояла бесчувственная вязаная маска госкавалериста.

Но потом его всё же пустили в ту дверь, куда он отправлялся сперва. В «Стара Проспект». Поездка заняла полтора часа. Самуэлю не дали даже опомниться. Едва он вышел из вагона на платформу – к нему тут же подступил госкавалерист с резиновой дубинкой и подтолкнул вперёд, по служебным коридорам с шахматным чёрно-белым кафелем на полу и жуткими люминесцентными светильниками на потолке. Самуэль не сопротивлялся. После недавнего происшествия к этому совершенно отпала охота. Он знал, что ему надо зарегистрироваться по новому месту жительства.

– Красивое название у этого места, – неуверенно попытался заговорить Самуэль, – что это за место вообще?

Госкавалерист усмехнулся.

– Северо-восточная параллель Мировой Федерации. Когда-то давно это называлось Россией.

Они вышли к длинному широкому коридору с рядами комнатушек с решётками вместо дверей. Госкавалерист подвёл Самуэля к одной из камер и стал открывать её ключом.

– Что… Что это такое? – Самуэлем быстро овладел страх, – за что? Вы… Вы не можете этого сделать! У меня с документами всё в порядке!

– Кто бы спорил, – снова усмехнулся госкавалерист и открыл решётку, – давай, заходи!

– Но… – Самуэль сделал шаг назад, – я не могу здесь… У меня диабет, мне нужно регулярно колоть инсулин, а иначе…

– Не беспокойся! Через день-два за тобой прибудет машина, и ты переедешь отсюда. Быстро зашёл!

Самуэль попятился назад. Но что-то вдруг ощутимо толкнуло его в спину. Сзади стоял ещё один госкавалерист.

– Что у вас тут происходит? Отвечайте, сержант!

– Да вот, – злобно сказал первый госкавалерист, – заходить сам не хочет. Помочь пришлось.

– Опять ты за своё? – Презрительно спросил второй, – нечего тут самоуправством заниматься! Старший офицер здесь я, и я буду приказывать! У тебя и так, как я слышал, с трёх последних допросов граждане ушли без тяжких увечий?

– Ну, – замялся первый, – да, в общем. Они вроде сильно не провинились…

– Сержант! Ты уже покатился назад! В опасные ты игры играешь! Смотри, как бы потом плохо не пришлось. Я забираю его с собой. Это приказ главнокомандующего.

Госкавалерист быстрым шагом отошёл, в недоумении оглядываясь на оставленного им гражданина. «Ничего себе, – подумал он, – зачем же он им понадобился?».

Оставшийся госкавалерист молча указал на выход, и уже совершенно напуганный Самуэль пошёл туда, подгоняемый тяжёлыми шагами госкавалериста, идущего за ним. После пары коридоров они вошли в небольшую комнату, почти пустую: лишь стул посреди комнаты и большой монитор на стене.

– Сесть, – и госкавалерист запер дверь снаружи.

Самуэль беспомощно огляделся. И в отчаянии застонал. «Ну, всё. Это – конец. Второго допроса я не перенесу». За всю жизнь он видел много произвола со стороны правоохранительных органов. О самом первом в его жизни обыске у него дома до сих пор напоминала его голова – вся левая половина черепа была залатана титановыми пластинами.

Вдруг монитор на стене ожил.

– Добрый день, месье Прево.

Самуэль вздрогнул – с монитора на него смотрело на фоне кабинета с флагом знакомое лицо с мягким, но цепким взглядом.

– Хвала Дорожному! – Поспешно воскликнул Самуэль и встал со стула.

– И Вам не болеть, месье Прево, – мягко ответил Дорожный, – ну, рассказывайте.

– Что рассказывать? – Оторопел Самуэль.

– Всё рассказывайте. Как Вам нравится наш город? Вежливо ли с Вами здесь обращаются? Еда хорошая?

– Ну… – Самуэль совершенно растерялся, – всё… Всё нормально. Еда хорошая. Рука только…

– Что у Вас с рукой? – Нахмурился Дорожный.

– Да так… Мне неудобно Вам об этом говорить, но на последнем допросе…

– Всё ясно. Это насилие не останется безнаказанным, уверяю Вас, месье Прево. Я лично найду оперативников, проводивших допрос, и они получат сполна. Вы довольны?

– Конечно, – горячо заверил его Самуэль.

Ему так хотелось верить в хорошее…

– Вот только…

– Что-нибудь ещё не так? – Поинтересовался Дорожный.

– Меня привели в камеру и говорят, что я там должен жить. Пока не прибудет какая-то машина.

– О, об этом не волнуйтесь, месье Прево. Это обычная процедура приёма на должность. Вы получаете работу в Цитадели.

– В Цитадели? – Удивлённо воскликнул Самуэль, – ну тогда… Тогда спасибо Вам!

– Не за что, что Вы, – улыбнулся Дорожный, – более того, я позабочусь о том, чтобы Вам не пришлось ждать, машина прибудет за Вами сегодня.

– Господин президент… – Самуэль от неожиданной радости даже не знал, что и сказать.