Генерал бубновый

– И вы приходите. Будет возможность ближе познакомиться, – сказал он, протягивая конверт с эмблемой «ЮКОСа». – У нас с вами немало общих знакомых – Трутнев, Поранин. Да и ваш банкир Александр Мыльников мне симпатичен. Широко шагает.

Селезнев поднялся из кресла и, стараясь сохранить на лице, пристойную благожелательность, что у него не всегда получалось, буркнул: парни, мне надо в сортир. А вы в переговорную. Маша покажет. Там чай, кофе…

Мищев много чего знал о «ЮКОСе» негативного, но Харьковский умел к себе расположить собеседника. Проходя через приемную, он слегка приобнял помощницу Машу и громко, чтоб слышали остальные, попросил, если появиться Зюганов, сказать, что его ждут в переговорной.

– Ваш холдинг МКМ идет в гору…

– Идет. Но я, Михаил, вышел из учредителей. Сосредоточился на недвижимости.

– Похвально. Золотое дно в Москве, если с умом. И я первым делом купил бы шедевральную гостиницу «Украина», – сказал Хорьковский и улыбнулся, подразумевая под этим что-то свое, как настоящий выходец из Одессы. – Кстати. Джон Рокфеллер начинал с недвижимости в 19 веке. Потом создал знаменитую «Стандард ойл». А теперь «Эксон мобил» первейшая величина в мире, более 130 миллионов тонн нефти в год.

– Рокфеллер ваш кумир?

– Безусловно. А его внук стал одним из соучредителей моего фонда «Открытая Россия». Включайтесь, Юра.

– Во что включаться? В помощь Америке… Вы же собираетесь продать Мобилу свой пакет акций.

– О! Да вы хорошо информированы. Надо понимать, что другой возможности сохранить в России свой капитал – нет. Вы что не видите, кто в правительстве: жадюга Касянов, как флюгер. Сочин, как форточник, в любой дом влезет. А прокурор Гайка со своими бандитами в погонах распух от вожделения и корысти.

– Я это знаю. Но с Рокфеллерами нам не по пути.

– Почему?

– Да потому, что мой дед погиб под немецкими танками Гудериана, отстреливаясь из сорокопятки. Но мог бы уцелеть, как миллионы других россиян, немцев, венгров. Гитлер уже в сорок третьем высосал последние запасы нефти в Румынии. Но «Стандард ойл» ввозил до сорок пятого года топливо, вольфрам, магний для Германии. Заводы Круппа были на грани остановки без этого сырья. Но американцы тысячи тонн ввезли через Испанию, Швейцарию…

– Это бизнес. Не «Стандард ойл» так кто-то другой занял бы эту нишу.

– Странно рассуждаете, Михаил. Вы же еврей. Евреи напрямую поступали из Освенцима на многочисленные заводы Круппа, еще одного крутого бизнесмена.

– Я не приемлю ваш ликбез! Деление на русских, евреев… – Харьковский голос не повышал, говорил как бы спокойно, лишь краснота пятнами расползлась по лицу и очки слегка запотели. Он их снял, протер аккуратно салфеткой. – Недавно в Нью-Йорке мой помощник сказал владельцу компании с русскими корнями, чтобы подружиться: «А я тоже одесский еврей…» А тот ответил гордо на английском: я не еврей – я американец!

Хорьковский вскочил, словно подброшенный пружиной и, не прощаясь, вышел из переговорной, так и не дождавшись Зюганова, чтобы вручить ему конверт с приглашением.

Мищев не пошел на юбилей «ЮКОСа», улетел в Царевск. Где при встрече с родителями, сказал, что хочет жениться на Аните Харт, что у нее есть дочка двух лет, которую он готов удочерить. Мама Зина всплеснула руками: «Значит, она была замужем и скорее всего не православная. Эх, Юра! Я так хотела, чтоб ты повенчался».

– Но вы же не венчаны, а сорок лет вместе.

– Сравнил, тогда за такое!..

Анита легко согласилась на переезд в Москву, сожалея о маме, которая ей здорово помогает с маленькой дочкой. Мищев ради красавицы Аниты готов был на многое, но жить с тещей в одной квартире…

– Она будет приезжать, точнее прилетать на выходные. Будет няня. А как жара чуть спадет мы поедем… Куда ты, Ани хочешь?

– В Италию…

– Но проблем, миа бела донна! Я был, но с тобой мне будет в сто раз приятней.

Про первого мужа или, как там его… Мищев не знал ничего и не хотел знать. И не спрашивал, за что она была благодарна. Потому что тот соблазнительный обман про королеву в модельном бизнесе и последующий позор, она переживала мучительно и старалась не вспоминать, уничтожив все фотографии.

«ЮКОС» окучивал Думу личными инициативами в пользу компании, раздавал щедрые подарки в виде автомобилей, участков под застройку. Делал миллионные пожертвования фракциям. Прикормил «Яблоко». Попутно одарил коммунистов во главе с бессменным партайгеноссе. Хорьковский не будучи депутатом, беспрепятственно входил в кабинет спикера, поблескивая стеклами и дужками очков, доказывал перспективность роста инвестиционных проектов: «Надо для блага страны принять закон, разрешающий иностранцам приобретать акции государственных компаний в неограниченном количестве».

Работал он в связке с премьер-министром по кличке «Паша два процента». В государственной Думе трудился крупный акционер «ЮКОСа» депутат Дубков. Он беззастенчиво обходил нужных депутатов и настойчиво требовал не принимать поправки к закону, которые противоречили интересам «ЮКОСа. Особенно острая перепалка возникла из-за экспортных пошлин на нефть. Селезнев с трудом удерживал бразды правления.

– Это грабеж! – выкрикивали, отключенные от микрофона депутаты

– Миллиарды потекут в карманы нефтяных компаний вместе с «ЮКОСом».

И все же депутаты во главе с Дубковым смогли победить с небольшим перевесом, они заблокировали предложение правительства в принятии новых пошлин.

Любое противодействие Дубков воспринимал, как личную обиду. Его возмутило выступление Мищева. Этот молодой, розовощекий и по внешнему виду простачок парень, каким-то неведомым образом оказался в Думе, где дядьки степенные, взрослые. А ведет себя нагло.

Дубков начал с рукопожатия и широкой улыбки. Заманил Мищева в свой кабинет интересным предложением. Предложил коньяка. И тут же похвалил за отказ от спиртного. Торопливо налил в фужеры. Отхлебнул. «С устатку. День был напряженный».

– А почему вы с Гвоздевым голосовали против поправки к закону о пошлине. Я же просил вас поддержать…

Мищев стал объяснять, что поправка ухудшит ситуацию для нищей страны с дырявым бюджетом. А недропользователи окажутся в фаворе, особенно крупные игроки.

– Так это же и хорошо! На то и щука в пруду, чтоб карась не дремал.

Постепенно спор вышел за рамки парламентаризма, стал перерастать в ссору. Мищев сказал, что будет голосовать против подобных поправок к закону и в третьем чтении.

– Ты дурак, да? Я же тебя съем с потрохами. Я тебя!..

Мищев красный, от негодования, обиды, вышел из кабинета… «Едва сдержался, чтобы не влепить оплеуху. Мебель казенную пожалел», – шуткой ответил на вопросы Гвоздева, что там у вас произошло?

Вечером, после ужина, невольно вспомнил убитого мэра в Нижнеюганске, вспомнил журналиста, опубликовавшего материалы про незаконные аукционы «ЮКОСа» – его покалечили в подъезде дома. «У воров хоть какие-то понятия. У этих никаких». Вспомнил подрыв Голендвагена в Питере. Страх захлестнул в полутемной комнате. Позвонил Кузяеву. Пересказал ситуацию с Дубковым, пытаясь настроиться на шутливый тон. Но приятель уловил, похоже, дрожь в голосе или что-то иное.

– Ты с этим не шути. Могу пару бойцов приставить.

– Да как-то стрёмно…

– Тогда купи Мерс бронированный.

Договориться о приобретении бронированного «Мерседеса» оказалось не сложно. «Приезжайте хоть прямо сейчас, девятьсот тысяч долларов», – сказал менеджер по продажам.

Полгода Мищев ездил в бронированном автомобиле. А потом поставил в гараж и решил, кому на роду предписано утонуть, тот не сгорит.

Специалистов в Думе раз, два и обчелся. А инвестиции и государственная собственность, эксплуатация недр – вопросы не для слабонервных. Премьер-министр Касянов придумал программу «обмен долгов на инвестиции». Это не вызывало отрицательных эмоций. Люди не знали простейшего правила, что активы меняются на активы, а пассивы на пассивы. И вдруг долги на инвестиции – это прямо-таки ноу-хау. Касянов о новых подходах в экономике рассказывал журналистам, на телевидении и это постепенно становилось обыденным фактом в умах обывателей. Да и у большинства депутатов.

Мищев принес в Думу «Российскую газету», сунул Аверьяну Гвоздеву и ногтем выделил небольшую информацию: «Проблема долга России перед Германией может быть решена путем долевого участия германских предприятий в российских. Об этом заявили по окончании переговоров премьер-министр России Михаил Касьянов и федеральный канцлер Германии Герхард Шредер».

– Не пойму, Юра, чем ты так возмущен? Пусть участвуют. – Гвоздев свернул газету и откинул на свободное кресло.

– Аверьян, ты же юрист! Долг России составляет около тридцати миллиардов марок. Денег на выплату долга нет. Поэтому Касьянов и предлагает передать Германии акции «Газпрома» в счет погашения долга. Стара поговорка: сунула птичка ноготок, а потом и вся увязла. Получив такой крупный пакет акций, начнут скупать остальные. Сожрут постепенно весь Газпром и не подавяться… Кстати, почему у тебя такое странное имя?

– Так я ведь Архангелгородец. Древняя обитель староверчества. А по этой затее Касянова нужно подумать.

– Тут и думать особо нечего. Начинается обсуждение бюджета. Аверьян, выходим с законотворческой инициативой. Надо лишь грамотно сформулировать поправку. В соответствии с постановлением Госдумы, поправки ко второму чтению проекта бюджета направляются в думский бюджетный комитет до 10 октября. Мы успеем.