Женская война

– Но, кстати, – сказал герцог, – отчего не идет он сюда? Зачем откладывать наше знакомство? Я сейчас пошлю за ним в гостиницу.

– Хорошо! Чтобы он узнал, что я ничего не могу скрывать от вас, и что, забыв данную клятву, я все рассказала вам?

– Я все скрою.

– Теперь, герцог, я должна ссориться с вами, – сказала Нанона с улыбкою, которую демоны занимают у ангелов.

– А за что, красавица моя?

– За то, что прежде вы более дорожили свиданиями со мною наедине. Послушайте, теперь поужинаем. Успеем послать за Канолем и завтра.

«До завтра я успею предупредить его», – подумала Нанона.

– Пожалуй, – отвечал герцог, – сядем за стол.

В припадке подозрений он думал: «До завтрашнего утра не расстанусь с нею, и она будет колдунья, если успеет предупредить его».

– Стало быть, – сказала Нанона, положив руку на плечо герцогу, – мне позволено будет просить моего друга в пользу моего брата?

– Разумеется, – отвечал герцог, – все, что вам угодно, начиная с денег…

– Ну, денег ему не нужно, – возразила Нанона, – он подарил мне бриллиантовый перстень, который вы заметили и который достался ему от его матери.

– Так чин.

– Да, дело в чине. Мы дадим ему чин полковника, не так ли?

– Произвести его в полковники! Ба! Как вы спешите! Ведь для этого нужно, чтобы он оказал какую-нибудь услугу королю.

– Он готов служить везде, где ему прикажут.

– О, – сказал герцог, поглядывая на Нанону. – Я мог бы дать ему тайное поручение ко двору…

– Поручение ко двору! – вскричала Нанона.

– Да, но оно разлучит вас.

Нанона поняла, что надобно уничтожить остатки недоверчивости.

– Не бойтесь этого, милый герцог. Что за дело до разлуки, если она послужит ему в пользу! Если мы будем вместе, я не могу хорошо служить ему, потому что вы ревнивы. Если он будет далеко, вы станете поддерживать его вашею могущественною рукою. Удалите его, вышлите из Франции, если нужно для его пользы, и обо мне не заботьтесь. Только бы вы любили меня, больше мне ничего не нужно.

– Хорошо, решено, – отвечал герцог. – Завтра утром я пошлю за ним и дам ему поручение. А теперь, – прибавил герцог, умильно взглянув на два кресла и на два прибора, – теперь поужинаем, несравненная красавица.

Оба сели за стол с такими веселыми лицами, что даже Франсинетта, привыкшая к обращению герцога и к характеру своей госпожи, подумала, что Нанона совершенно спокойна, а герцог совершенно убедился в ее невинности.

VII

Ришон поднялся в первый этаж гостиницы «Золотого Тельца» и сел ужинать с виконтом.

Его-то ждал с нетерпением виконт, когда сама судьба доставила ему случай видеть враждебные приготовления герцога д’Эпернона и оказать барону Канолю важную услугу, о которой мы уже рассказали.

Ришон выехал из Парижа уже с неделю. Из Бордо приехал в тот день, когда началась наша повесть. Стало быть, он привез самые свежие известия о запутанных делах, происходивших в то время между Парижем и Бордо. Когда он говорил о заключении принцев, важнейшем тогдашнем событии, или о Бордоском парламенте, который овладел всею провинциею, или о кардинале Мазарини, который был истинным королем в то время, виконт молча смотрел на его мужественное и загорелое лицо, на его проницательные и самоуверенные глаза, на его острые и белые зубы, выставлявшиеся из-под черных усов. По всем этим признакам в Ришоне можно было узнать выслужившегося офицера.

– Так вы говорите, – спросил наконец виконт, – что принцесса теперь в Шантильи?

Известно, что принцессами в то время называли герцогинь Конде, только к имени старшей из них всегда прибавляли: вдовствующая.

– Да, – отвечал Ришон, – там она ждет вас.

– А в каком она положении?

– В совершенном изгнании: за нею и за матерью ее мужа наблюдают с величайшим вниманием, потому что при дворе знают, что они не довольствуются одними просьбами парламенту и замышляют что-нибудь подейственнее в пользу принцев. К несчастию, как и всегда, денежные обстоятельства… Кстати, о деньгах, получили ли вы ту сумму, которую хотели добыть здесь? Мне особенно поручили узнать об этом.

Виконт отвечал:

– Я с трудом собрал тысяч двадцать золотом, вот оно здесь. Только!

– Только! Какие у вас понятия, виконт! Видно, что вы миллионер: говорите с таким презрением о такой сумме в такую минуту! Двадцать тысяч! Мы будем беднее кардинала Мазарини, но богаче короля.

– Так вы думаете, Ришон, что принцесса примет мое посильное приношение?

– С благодарностью: вы дадите ей средство платить жалованье целой армии.

– А разве нам она нужна?

– Армия-то? Разумеется, и мы уже занимаемся и сбором ее. Ларошфуко набрал четыреста дворян под предлогом того, что они будут присутствовать при похоронах его отца. Герцог де Бульон отправится в Гиенну с таким же отрядом, а может быть, и больше. Тюрен обещает напасть на Париж с целью захватить Венсен врасплох и вырвать оттуда принцев: у него будет тридцать тысяч человек, всю северную армию оттянет он от службы короля. О! Дела идут очень порядочно, – прибавил Ришон, – будьте спокойны. Не знаю, достигнем ли мы цели, но, наверное, много нашумим.

– Не встретили ли вы герцога д’Эпернона? – спросил виконт, глаза которого заблистали от радости при исчислении армии, обещавшей победу его партии.

– Герцога д’Эпернона? – повторил капитан в удивлении. – Да где же мог я встретиться с ним? Ведь я приехал не из Ажана, а из Бордо.

– Вы могли встретить его в нескольких шагах отсюда, – сказал виконт с улыбкой.

– Да, правда, кажется, здесь близко живет прелестная Нанона Лартиг?

– На два выстрела от нашей гостиницы.

– Хорошо! Это объясняет мне, почему я встретил здесь барона Каноля.

– Вы знаете его?

– Кого? Барона? Знаю. Я мог бы даже сказать, что я его друг, если бы он был не старинный дворянин, а я не выслужившийся офицер.

– Такие офицеры, как вы, Ришон, в настоящем положении дел стоят всяких князей. Вы, впрочем, знаете, что я спас его от палок, а может быть, и от чего-нибудь худшего?

– Да, он говорил мне об этом, но я невнимательно слушал его, мне так хотелось поскорее повидаться с вами. Вы уверены, что он не узнал вас?

– Плохо знаешь тех, кого никогда не знал.