Сальватор. Книга IV

– Надо было отложить все дела на другой день и ответить как Гораций: Valeat res ludicra![1 - «Valeat res ludicra» (лат.) – «Оставьте всякие глупости». (Прим. изд.)]

– Я не посмел, мсье Жакаль.

– И на период своего отсутствия оставили гостей сидящими за столом?

– Увы, да!

– И даже не подумали о том, что стол находится на том самом месте, куда вы перезахоронили труп несчастного ребенка!

– Мсье Жакаль! – вскричал убийца. – Откуда вам?..

– У меня ведь профессия такая: все знать!

– Значит, вам известно?..

– Мне известно, что по возвращении домой вы увидели, что гости разбежались, что дом пуст, стол опрокинут, а могила пуста.

– Мсье Жакаль! – воскликнул подонок. – Где же может быть скелет?

Господин Жакаль потянул за уголок лежащей на его рабочем столе скатерти и открыл останки.

– Здесь, – сказал он.

Господин Жерар издал душераздирающий вопль, вскочил, как бешеный, и бросился к двери.

– Э, да что это вы делаете? – спросил господин Жакаль.

– Не знаю… Спасаюсь.

– Но куда же? В таком состоянии вы и четырех шагов не сделаете, как вас арестуют!.. Мсье Жерар, когда человек является вором, убийцей, клятвопреступником, он должен иметь не такую голову, как ваша. Я начинаю верить, что вы родились честным человеком. Хватит, вернитесь на место и давайте поговорим спокойно, как того требуют сложившиеся серьезные обстоятельства.

Господин Жерар, покачиваясь, вернулся к столу и сел в кресло, с которого только что вскочил, словно ужаленный.

Господин Жакаль приподнял очки и посмотрел на мерзавца взглядом кота, держащего в когтях своих мышь.

Затем, по прошествии нескольких секунд этого изучения, от которого на лысом черепе убийцы выступили крупные капельки пота, господин Жакаль продолжил:

– А знаете, вы могли бы стать поистине бесценным персонажем для такого автора мелодрам, каким является господин Жильбер де Пиксерекур, или для такого романиста, как господин Дюкре-Дюминиль! Какая другая жизнь может быть столь богата драматическими событиями, кроме вашей! Господи боже! Какими волнующими сценами, какими волнительными моментами наполнена никому не известная драма вашей жизни. Не говоря уже об этой собаке! Так где же вы познакомились с этим псом? Это ведь потомок собаки Монтагриса! Видно, что этот дьявол Брезил имеет что-то личное против вас!

Господин Жерар застонал.

Господин Жакаль сделал вид, что ничего не слышит, и продолжил:

– Слово даю, весь Париж аплодировал бы драме подобного содержания. Правда, в ней еще нет развязки, но мы для того сейчас и собрались, чтобы дописать ее конец, не так ли, честнейший мсье Жерар? Занавес упал после четвертого ее акта: опрокинутый стол, пустая могила, сбежавшие из проклятого дома гости и слуги, – такова картина!

– Мсье Жакаль, – пробормотал убийца умоляюще, – мсье Жакаль!..

– О! Я прекрасно знаю, что вы хотите сказать: вы не знаете, как из всего этого выпутаться. Черт побери! Это уж ваше личное дело: когда люди работают вместе, каждый занимается своей частью работы или один из них страдает. Я свою часть работы сделал: арестовал защитника невинного человека и его добродетельного пса.

– Как?

– Этого молодого человека, который сбивал с ног и душил моих полицейских, и этого пса, который их кусал. И ради кого бы вы думали одному надели на голову мешок, а другому нацепили наручники? Ради вас, неблагодарный!

– Так этот молодой человек? Этот пес?..

– Этот молодой человек, честнейший мсье Жерар, является комиссионером с улицы Офер по имени Сальватор. Он друг аббата Доминика, сына господина Сарранти. Пса зовут Брезил, он раньше принадлежал вашему несчастному брату и был другом ваших бедных племянников. Да, это Брезил, которого вы пытались убить, но не смогли, поскольку промахнулись, или скорее попали не туда, куда было нужно. И можете быть уверены в том, что он разорвет вас на части при личной встрече!

– О, бог мой, бог мой! – произнес господин Жерар, закрывая лицо ладонями.

– Ладно! – сказал господин Жакаль. – Вы снова опрометчиво взываете к Богу. Но, несчастный, если он вас увидит именно в тот момент, когда у него под рукой молнии, он немедленно поразит вас на месте. А что? Послушайте, это вполне могло бы стать неплохой развязкой. И к тому же достойной с точки зрения морали. Как вы считаете?

– Мсье Жакаль, во имя той жалости, которая еще осталась в вашей душе, не шутите так. Вы меня убиваете!

И, безвольно вытянув руки вдоль ножек кресла, он откинул на его спинку свою смертельно-бледную голову.

– Хватит, хватит, не переживайте вы так, – сказал господин Жакаль. – Сейчас, черт побери, не время для того, чтобы бледнеть, терять сознание и заливать потом паркет у меня в кабинете. Включите все свое воображение, мсье Жерар, думайте, думайте!

Убийца, не произнося ни звука, покачал головой. Он был уничтожен.

– Берегитесь, – сказал господин Жакаль, – если вы заставите меня заканчивать эту драму в одиночку, я могу дописать такой конец, который вам не очень понравится. В качестве драматурга-моралиста и начальника полиции я могу сделать следующее: нахожу какой-нибудь способ, который позволит сбежать отсюда молодому человеку и его псу. Даю им возможность отправиться к королевскому прокурору, к министру юстиции, к великому канцлеру. Куда они пожелают. Признаю невиновность невинного, виновность виновного и в тот самый момент, когда палач будет готовить приговоренного к казни, заставлю сотню подручных закричать: «Господин Сарранти свободен! Настоящий виновник – господин Жерар! Вот он! Вот он!» И сажаю господина Жерара в ту же самую камеру, откуда с триумфом выйдет господин Сарранти под крики «браво» и продолжительные аплодисменты многочисленной публики.

Господин Жерар не смог сдержать стона. По телу его пробежала дрожь.

– Ах, ну до чего же у вас слабые нервы! – сказал господин Жакаль. – Будь у меня хотя бы трое таких же подручных, как вы, я через неделю уже стал бы эпилептиком. Ну же, скажите что-нибудь теперь вы. Черт возьми! Я говорю вам: «Такой мне видится развязка», но не говорю, что она очень удачна. Теперь вы должны предложить мне свой вариант. Если ваша развязка окажется лучше моей, я приму ее.

– Но у меня нет ни единого варианта развязки! – воскликнул господин Жерар.

– Что? Не верю! Вы не пришли бы сюда, не имея какого-либо плана.

– Нет же! Я поехал сюда, чтобы спросить вашего совета.

– В это не очень-то верится.

– Но по пути я думал.

– И каков же результат ваших путевых раздумий?

– Я подумал, что вы не меньше меня заинтересованы в том, чтобы со мной не приключилось никакой беды.

– Это не совсем так. Но ладно, продолжайте!

– Я, например, подумал, что у меня в запасе есть еще двенадцать часов.

– Двенадцать это много. Ладно, пусть будет двенадцать.

– И что за двенадцать часов можно уехать довольно далеко.

– Платя по три франка за версту, можно уехать за сорок лье отсюда.