Сальватор. Книга IV

Все четверо нападавших имели на лице маски.

Господин Жакаль резко проснулся.

– А? В чем дело? Что вам от меня нужно?

– Ни слова, ни жеста! – сказал один из людей. – Или вы мертвы!

– Что? – вскричал господин Жакаль, еще не отойдя от сна. – Человека в полночь останавливают прямо на Елисейских Полях? Да куда же смотрит полиция?

– Это вам решать, мсье Жакаль. Но успокойтесь, тут вашей ошибки нет, мы не грабители.

– Так кто же вы в таком случае?

– Мы ваши враги, готовые пожертвовать своими жизнями и держащие в руках вашу жизнь. Поэтому, повторяем, молчите, не шевелитесь, затаите дыхание, иначе вы погибли.

Господин Жакаль, видя, что на него напали незнакомые ему люди, что помощи ждать неоткуда, понял, что следует подчиниться.

– Делайте все, что хотите, господа, – сказал он.

Один из нападающих завязал ему глаза носовым платком, в то время как второй продолжал прижимать к его груди дуло пистолета. То же самое проделали и с кучером.

Когда же кучеру и господину Жакалю завязали глаза, один из четырех незнакомцев сел в карету, другой устроился рядом с кучером и взял у того из рук вожжи, а двое оставшихся устроились на запятках.

– Вы знаете, куда ехать, – повелительным тоном сказал человек, севший в карету.

Карета развернулась, и лошади под яростными ударами кнута пошли в галоп.

Глава CVI

Дорожные впечатления господина Жакаля

Тот из четверых людей в маске, который сел рядом с кучером, безусловно, знал свое дело. Потому что после десяти минут бешеной скачки, во время которой карета сделала столько поворотов и разворотов, что господин Жакаль, несмотря на всю свою наблюдательность и прекрасное знание города, уже перестал понимать, где они находятся, и стал мучиться вопросом, куда же его везут.

Поскольку карета развернулась и, следовательно, возвратилась назад на отрезке между Кур-ла-Рен и набережной Конферанс, потом повернула налево, оказалась на том месте, откуда началась эта гонка, и снова проделала то же самое. Затем она проехала по мосту Людовика XV.

По стуку колес господин Жакаль догадался, что они едут по мосту.

Карета свернула налево и покатила по набережной Орсэ.

Об этом господин Жакаль тоже догадался. По свежести поднимавшегося над водой воздуха он сообразил, что карета едет вдоль реки.

Когда карета повернула направо, он сообразил, что они въехали на улицу Бак, а когда она снова свернула направо, ему стало ясно, что карета оказалась на Университетской улице.

На улице Бельшас карета поехала в гору, затем свернула на улицу Гренель, проехала по ней до Университетской улицы и покатила прямо.

Господин Жакаль начал путаться во всех этих поворотах и разворотах.

Но когда они выехали на бульвар Инвалидов, он снова уловил свежий воздух, как на берегу Сены. Эта свежесть шла от покрытых росой деревьев. Он решил, что они снова выехали к реке или же едут по какому-то бульвару.

Поскольку карета уже некоторое время катилась по земле, а не по мостовой, он укрепился в своем мнении.

И понял, что они были на бульваре.

Карета продолжала мчаться со скоростью четыре лье в час.

Подъехав к улице Вожирар, карета остановилась.

– Мы уже приехали? – спросил господин Жакаль, которому начало уже казаться, что поездка несколько затянулась.

– Нет, – лаконично ответил ему спутник.

– Не желая показаться нескромным, – спросил господин Жакаль, – я хотел бы узнать, долго ли еще мы будем ехать?

– Да, – ответил человек с лаконичностью, которой позавидовали бы самые немногословные из спартанцев.

– В таком случае, – сказал господин Жакаль, то ли просто по необходимости, то ли стараясь разговорить спутника и узнать по голосу или по разговору, с какого сорта людьми он имеет дело, – позвольте мне, мсье, воспользоваться этой остановкой и понюхать табаку?

– Пожалуйста, мсье, – сказал спутник господина Жакаля. – Но вначале позвольте мне попросить вас отдать мне оружие, которое вы носите в правом кармане вашей шинели.

– Ах-ах!

– Да, пару карманных пистолетов и кинжал.

– Мсье, даже обыскав мои карманы, нельзя лучше узнать, что там лежит. А теперь позвольте мне вынуть руку, и я передам вам эти три вещицы.

– Это лишнее, мсье. Если вы не против, я возьму их сам. Я не попросил вас отдать их мне раньше только потому, что уже сказал вам, что при первом же вашем движении я вас убью, и желал убедиться в том, дошли ли до вас эти мои слова.

Незнакомец обшарил карманы господина Жакаля, извлек из них оружие и положил его в карман своего редингота.

– А теперь, – сказал он господину Жакалю, – ваши руки свободны. Но поверьте, лучше этой свободой не злоупотреблять.

– Благодарю вас за вашу любезность, – сказал господин Жакаль со всей изысканностью. – Поверьте, что, если мне представится случай ответить на нее тем же самым, я не забуду о том, что вы оказали мне это маленькое удовольствие.

– Такая возможность вам не представится, – ответил незнакомец. – Поэтому вы напрасно об этом мечтаете.

Господин Жакаль, занятый тем, что брал понюшку табаку, остановился, услышав слова, которые так резко закрывали вопрос.

– Черт! Черт! – прошептал он с некоторой обидой. – Неужели эта шутка зайдет дальше того, чем я предполагал? Но кто бы мог проделать со мной подобное? У меня нет ни единого врага, кроме, разумеется, подчиненных. Но вряд ли кто-либо из моих подчиненных осмелился бы устроить мне такую ловушку! Все они смелы и решительны, но под взглядом хозяина становятся глупцами и трусами. Только два человека во Франции могли пойти против меня: Сальватор и префект полиции. Но поскольку префект полиции слишком во мне нуждается в любое время дня и ночи, а особенно накануне выборов, для того, чтобы гонять меня бесцельно по дорогам в первом часу ночи, то это вряд ли префект полиции. А коль скоро это не префект полиции, то это Сальватор. Проклятый Жерар! Ведь это он заставил меня влезть в этот осиный улей. Это все из-за его трусости, подлости и неловкости. Если мне удастся из этого выпутаться, он дорого за это заплатит! Будь он даже в Мономотапа, я найду этого негодяя! Но в чем может заключаться замысел Сальватора? Может быть, он думает моим похищением и исчезновением помочь спасти Сарранти? Ведь именно с этой целью он с помощью своих друзей заставляет меня совершать эту позднюю прогулку. Если только не… Ну и дурень же я! Ну, конечно же!.. Ведь, предвидя возможность своего ареста, он мог сказать своим друзьям: «Если в такой-то час я не выйду из префектуры, это будет означать, что я арестован. Поэтому захватите господина Жакаля и пусть он будет гарантией моей жизни». Так и есть, черт побери! Теперь все ясно!

И господин Жакаль почувствовал такое удовлетворение собственной сообразительностью, что потер от удовольствия руки, словно бы он находился сейчас в своем кабинете и со свойственной ему ловкостью успешно провел сложнейшую операцию.

Господин Жакаль был настоящим художником и занимался он искусством ради искусства.

В тот момент, когда он довольно потирал руки, на крышу кареты упало что-то тяжелое. Шум падения заставил господина Жакаля вздрогнуть.

– Ох-ох! Что это? – спросил он своего спутника.

– Ничего, – ответил тот со свойственной ему лаконичностью.