Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Часть шестая

– А! – произнес Портос.

– Мы поедем верхом и поскачем так быстро, как никогда в жизни не скакали.

– А! – повторил Портос.

– Одевайтесь скорее, друг мой.

Он помог великану одеться и положил ему в карманы его золото и бриллианты. И в то время, как он этим занимался, его внимание привлек легкий шум.

В дверях стоял д’Артаньян.

Арамис вздрогнул.

– Какого черта вы тут так суетитесь? – спросил мушкетер.

– Шш! – прошептал Портос.

– Мы едем по важному поручению, – добавил епископ.

– Везет же вам! – сказал мушкетер.

– Нет, я устал, – сказал Портос, – я предпочел бы поспать; но ничего не поделаешь, королевская служба!

– Вы видели господина Фуке? – спросил Арамис д’Артаньяна.

– Да, в карете, только что.

– Что он вам сказал?

– Он простился со мной.

– И все?

– Что же он должен был сказать мне еще? Разве я что-нибудь стою теперь, когда вы все в милости?

– Слушайте, – сказал Арамис, обнимая мушкетера, – для вас вернулись хорошие времена; вам не придется больше никому завидовать.

– Да что вы!

– Я предсказываю, что сегодня произойдет событие, которое вдвое улучшит ваше положение.

– Правда?

– Вам известно, что я знаю новости?

– О да!

– Вы готовы, Портос? Едем!

– Едем!

– И поцелуем д’Артаньяна.

– Еще бы!

– Лошади готовы?

– Здесь их достаточно. Хотите мою?

– Нет, у Портоса здесь конюшня. Прощайте, прощайте!

Беглецы сели на лошадей на глазах у капитана мушкетеров, который помог Портосу сесть на коня и проводил взглядом своих друзей, пока они не скрылись из виду.

«Во всяком другом случае, – подумал гасконец, – я сказал бы, что эти люди бегут; но нынче политическая жизнь так изменилась, что это называется – ехать по важному поручению. Мне все равно. Пойду по своим делам».

И он философски вернулся к себе в комнату.

III

Как соблюдаются приказы в Бастилии

Фуке летел как молния. По дороге он возвращался мыслями к тому, что он только что узнал, и ужас охватывал его.

«Какими же были, – думал он, – эти необыкновенные люди в молодости, раз они даже теперь, будучи стариками, умеют создавать подобные планы и выполнять их не моргнув глазом?»

Ему казалось, что все рассказанное Арамисом – сон, басня, ловушка, и, приехав в Бастилию, он застанет приказ об аресте, по которому его, Фуке, запрут вместе со свергнутым королем. Подумав об этом, он по дороге дал несколько запечатанных распоряжений в то время, как меняли лошадей. Эти распоряжения были адресованы господину д’Артаньяну и всем начальникам частей, верность которых была вне подозрений.

«Таким образом, – решил Фуке, – буду ли я заключен или нет, я окажу услугу, которую требует от меня моя честь. Распоряжения придут после меня, если я вернусь свободным, и, значит, их не распечатают и я возьму их назад. Если я опоздаю, это будет значить, что случилось несчастье. Тогда я могу ждать помощи и для себя и для короля».

Приготовившись таким образом, он подъехал к Бастилии. За один час суперинтендант проехал пять с половиной лье.

И тут с господином Фуке случилось то, что никогда не случалось в Бастилии с Арамисом. Напрасно он называл себя, напрасно старался заставить себя узнать – его отказывались пропускать в крепость.

Наконец, после бесконечных просьб, угроз и приказаний, он убедил одного часового сообщить о нем младшему офицеру, чтобы тот, в свою очередь, доложил о нем майору. Что же касается коменданта, то его так и не решились даже потревожить ради этого.

Фуке ожидал в карете возвращения младшего офицера, весь дрожа от нетерпения. Наконец тот появился с сердитым выражением лица.

– Ну, – сказал нетерпеливо Фуке, – что сказал майор?

– Сударь, он засмеялся мне в глаза и сказал, что господин Фуке в Во, а даже если бы господин Фуке был в Париже, он не встал бы в такой час.

– Черт возьми! Вы – стадо болванов! – вскричал министр и бросился из кареты.

Прежде чем младший офицер успел закрыть дверь, Фуке проскользнул во двор и побежал вперед, несмотря на крики офицера, звавшего на помощь.

Фуке бежал все дальше. Офицер, настигая его, крикнул часовому, охраняющему вторую дверь:

– Хватайте, хватайте, часовой!