Афган неизведан. Книга 3

(Смотрите что происходит. Бригада полностью укомплектована новобранцами, которые – дети, даже не приняли присягу и не разу не стреляли из личного оружия, тем не менее, эти с позволения сказать генералы, в том числе генерал Кривошеев, командующий ТУРКВО Максимов, генерал-армии Ахромеев – руководивший всей операцией по вхождению в Афганистан, пытаются приказать командиру бригады, немедленно входить в Афган и бросать бригаду на бойню. Такого преступления против собственной армии не было за всю историю Великой Отечественной Войны).

Продолжает рассказ комбриг Плохих. Мы спустились в кабинет, где сидел Ахромеев С.Ф., тот спросил меня снова, получил ли я боевую задачу. Я ответил: «Да, получил!» После небольшой паузы продолжил: «Но я воевать не готов, так как личный состав не обучен, только призван в армию!

Вот и Ахромеев С.Ф., к слову, – большая умница, как и Командующий округом, также обратился ко мне с такими словами: «Когда переедем в город Термез, ты там Маршалу Соколову С.Л. об этом не скажи…» Я просто промолчал, ничего не ответил.

От Ахромеева зашли опять к Командующему округом, где он сказал, что уже сегодня 11.12. в обед ко мне прилетят два полка транспортных вертолетов. Один батальон с командиром полка п/полковником Рушинским летит на аэродром Кокайты (под г. Термез) и один батальон с командиром авиаполка п/полковником Будниковым на аэродром Сандыкачи под г. Кушка. Командующий просил чаще звонить ему, информировать его о всех делах, т.к. я непосредственно подчинен ему, особенно при получении команды на начало действий.

Я убыл в город Чирчик, где 56 ОДШБр дислоцировалась в 3-х городках: в п. Аранча, в н.п. Азадбаш, в н.п. Мишенный двор и Учебный центр бригады. В обед прилетели на аэродром города Чирчика два вертолетных полка, туда вышли 2-ой батальон капитана Каленова О. к вертолетам п/полковника Рушинского и 3-й батальон майора Селиванова И. В. к п/полковнику Будникову Б. Возле вертолетов офицеры подбирали из молодых солдат командиров отделений и заместителей комзводов, готовили списки принятия Военной Присяги. Приводили воинов к Присяге, и я подписывал приказ о назначении этих командиров, вчерашних гражданских людей, и присваивал им уже воинские звания «младший сержант». Об этом новые командиры успели сообщить домой в письмах. И вскоре приходили мне письма от их родителей, где они удивлялись вранью своих сыновей. Я, мол, сам служил, и только проводили сына в армию две недели назад, а он пишет, что он уже сержант. Нам с матерью стыдно за него. Изредка отвечал родителям, что сын написал правду. Второй и третий батальоны улетели 12.12.79. утром, получив на руки боеприпасы, взрывчатку, медикаменты, продовольствие. Остальная часть бригады: 1-ый к-на Кастрюлина Ф.И. и 4-й к-на Хабарова Л.В. батальоны, арт. дивизион к-н Верес, и спец подразделения грузились в эшелоны и отправлялись по ж.д. на ст. Джаркурган в район аэродрома Кокайты. Там разгружались и прибывали к аэродрому, располагаясь в поле в лагерных палатках по-батальонно.

13.12.79 я прилетел на военном самолете в Кокайты и был сразу вызван на учебный центр 108-й МСД вблизи г. Термез к Маршалу Соколову С.Л. Передо мной от него вышел военный, держа погоны подполковника в руке. Полковник, порученец Соколова С.Л., спросил меня: «Вы пока подполковник?». Я ответил: «Да». Он мне: «Заходите». Я зашел к Маршалу Соколову С.Л., представился. Он спросил: «Как дела?». Я ответил: «Нормально». Он спросил, готов ли я идти воевать с бригадой? Я ответил, что люди в армии всего 2 недели и я с ними воевать не пойду. А вот люди, которые остались от полка, с ними я готов идти выполнять любую задачу. Маршал встал, начал ходить по кабинету. Потом остановился и спросил: «Сколько же тебе Александр Петрович надо на их подготовку?» Я подумал немного, всего несколько секунд, и твердо ответил: «Месяц, меньше никак!» Соколов еще походил, остановился и говорит: «Ну хорошо, даю Вам месяц, но 4-й ДШБ должен быть готов раньше! Это приказ!»

Я ответил, что будет готов, так как там командиры БМД-1, операторы-наводчики, механики-водители прибыли из учебной дивизии, а десант машин подучим. Маршал: «Хорошо, готовь, своих десантников!»

Мы занимались по 20 часов. Спали по 4 часа. Командующий округом прислал группу 10 человек офицеров штаба – во главе с полковником Чуркиным А. для контроля за подготовкой бригады. Наблюдая, как мы занимаемся тактикой вождением БМД-1, стрельбой из всех видов оружия, в том числе гаубиц и реактивных установок, провели десантирование 2-го батальона в предгорье и после выполнения им учебной задачи, вернули назад.

Видя наши занятия строевой подготовкой, приемами рукопашного боя, видя ход занятий по слаживанию подразделений, полковник Чуркин А. во время прилета Командующего округом 22.12.1979 доложил ему, на его вопрос о ходе дел, что группа все посмотрела, узнала, как надо готовить подразделения и считает, что им здесь больше делать нечего. Командующий удивился: «Даже, так? Тогда убывайте в Ташкент». Ввод войск 4-ый десантно-штурмовой батальон – начался 25.12.79 года, в 9 часов утра через понтонный мост реки Амударья. В 15-00 пошли подразделения 108 МСД…

В марте 1980 года командир 56 гвардейский ОДШБр полковник Плохих А. П написал в Москву представление о присвоении комбату гвардии капитану Хабарову звания Герой Советского Союза, но руководство МО в Москве отклонило представление сославшись на то, что СССР не ведет никаких военных действий и не участвует в войне.

(Вот так, в конце декабря 1979 года бросали необстрелянных юнцов в голубых беретах в пекло Афганских гор. И всем этим беспределом руководили генералы армии Соколов и Ахромеев по приказу маршала Устинова. Устинов же действовал по прямому указанию шефа КГБ Юрия Андропова. Армия была не готова для полномасштабной войны в другой стране. Призывная система показала свою полную несостоятельность. Предполагаю, что Дмитрий Устинов был под колпаком у Юрия Андропова, возможно он боялся уголовного дела за огромные растраты в армии. Поэтому как шестерка и выполнял все указания комитета. Военные преступления не имеют срока давности. Гвардии полковник Плохих Александр Петрович, неоднократно был представлен к званию «Герой Советского Союза». Награжден «Орденом Ленина», другими орденами и медалями. Скоропостижно скончался от сердечного недуга в Дмитрове 26. 03 2008).

Королевская должность в Афгане – хлеборез-маслобой

Кто из рядовых солдат не мечтал втайне от других сослуживцев получить какую-нибудь сытную и спокойную должность подальше от построений, зарядок и тем более выездов на боевые действия. Подальше от требовательных командиров и неуемного старшины роты. Такая должность была и в нашем десантном батальоне.

Итак, все по порядку. Ближе к местечку древнего Кабула – «Теплый стан», компактно базировались несколько воздушно-десантных частей, а именно парашютно-десантный батальон связи, (в котором служил автор в качестве рядового бойца-радиста), отдельная 80-я разведывательная рота 103-й дивизии. И была у нас всех единая столовая, располагавшаяся в огромном стальном ангаре. Соседний с нами отдельный 130-й инженерно-саперный батальон, на сколько я помню, питались саперы в другой столовой.

Служил в нашей столовой, уже более года, один «дед», конечно, названный так по сроку службы. Имел он звание ефрейтора и в скором времени, месяца через три готовился к увольнению в запас и отбытию на Родину в качестве геройского десантника.

Однажды, в октябре 1985 года, наш папа-ротный командир, гвардии капитан Колывань, застукал нескольких дедов за полезным делом, они набивали себе на накаченные и худые плечи десантурские наколки с парашютами и ИЛАми, все как положено. Среди дедов был и наш доблестный и толстый, как кот, хлеборез и он же маслобой. Фишка была в том, что деды в один день стали дембелями и пора было готовиться к скорому увольнению из опостылевшего Афгана.

Папа очень удивился, когда увидел незнакомого ему, почти голого и лысого жирненького мужчину в вечернем расположении нашей второй роты. Из разговора он понял, что это и есть наш отважный боец дембель-хлеборез и маслобой, который очень редко ночевал в кубрике. Но он был военным второй роты связи, значит в прямом подчинении папы.

– О! Здравия желаю, командир… – весело сказал хлеборез и принял стойку, подтянул живот.

– Добрый вечер. Сколько раз были на боевых?

– Я?..

– Ну конечно, вы, не я же… Товарищ ефрейтор? – строго спросил командир роты – капитан Колывань.

– Не был, товарищ гвардии командир. Я это…, хлеборез!.. Масло еще вам приносил и старшине… Сейчас очень хорошее есть…

– Так, а наколочку лепите, как бывалый десантник! И удостоверение хотите получить?

– Так точно!..

– Вы радиотелефонист?

– Так точнос… Блин, но я уж и забыл все?..

– Кем числитесь в роте?

– Радист-телефонист, короче, 2-го класса.

– Вот и прекрасно, готовьтесь к боевым, выходим примерно через неделю. Я попрошу командира вашего взвода, вспомнить вместе правила работы на переносной радиостанции. Все понятно? Или пулеметчиком пойдете, это я мигом вам устрою…

– Есть! Но, моя хлеборезка, масло… – чуть не плача переспросил ефрейтор.

– Назначим молодого солдата! Место хорошее, да и смену вам нужно готовить, сколько же можно масло в столовке жрать? Не так ли?

– Так точно…

– Наколки набивать прекратить! А то вы у меня все домой полетите, не скоро, в конце декабря! Дед Морозы! Ха!

Командир роты быстро покинул кубрик, а деды и дембеля принялись хохмить над уже бывшим хлеборезом…

На следующий день, а это было просто невероятно, меня, комсгрупорга взвода, выловил прямо на открытой площадке для занятий рукопашным боем, новый наш прапорщик, он же старшина. Был небольшого роста и щуплый такой старикашка, лет пятидесяти. Мы вообще сомневались, что он был из десантуры. А старый прапор недавно улетел в Союз, тот самый зверь – бешенная горилла.

И гордо мне так говорит новый прапорщик:

– Рядовой… Ко мне, солдат! Подойди! Хватит качаться и мучить в стойках бренное тело, в любом случае до дембеля тебе еще далеко…

– Ну ни так и далеко, я уже черпак! Тов. гвардии прапорщик, по вашему приказанию!

– Слушай, Александер, командир роты решил именно тебя сделать новым хлеборезом и маслобоем! Во как, цени доброту командира!

– Позвольте узнать, за какие такие грехи? – опешил я, ведь эта должность в мои планы не входила.

– А папа все никак забыть не может, как ты прекрасно отработал на Панджшерской операции официантом. Вот и решил тебя!.. Ты солдатик чистоплотный и так далее…

– Я вообще-то на Панджшере и с рацией ходил и печку топил и ночь в караулах стоял часовым. Нашли официанта, блин! – громко выругался я.

– Но-но, разговорчики! Пошли новое место службы осваивать, сдам тебя в рабство начальнику столовой. Он уж тебя быстро определит в хлеборезку, до конца, ха…

– Никак нет! Хлеборезом работать не пойду! Не обучен и не тянусь. Не смогу! – громко рапортнул я.

– Ну-ка, живо, щегол! – закричал прапорщик и резко схватил меня за ухо.

Как раз мимо проходили взводные офицеры и замполит нашего батальона.

– В чем дело, солдат? Старшина, что у вас тут? – грозно спросил майор Сычев.

– Так, вот этот – оборзевший солдат – приказ командира роты не выполняет! Ух!

– Ясно! В чем дело, рядовой? – обратился ко мне замполит.

– Не могу работать хлеборезом, я радист переносной радиостанции согласно штатному расписанию роты! Кроме этого, комсгруппорг взвода и редактор стенной газеты!