Вселенная Марка Сенпека. Роман

Вселенная Марка Сенпека. Роман
Александр Ермилов

В будущем новый закон запрещает фантазию.Писатель Марк Сенпек оказывается под надзором. За ним следят Наблюдатели, а Контроль Воображения пытается уличить в крамольной деятельности.Марк не сдается, и каждый день тайно пишет новые рассказы. Он втягивается в круговорот необычных событий. Ночами путешествует по выдуманным мирам, ищет давнюю возлюбленную и отправляется в будущее. А еще к нему обращается тайная организация за помощью в съемках фильма по его рассказу, который должен все изменить.

Вселенная Марка Сенпека

Роман

Александр Ермилов

Посвящается моей маме

Дизайнер обложки Валерия Живенко

Дизайнер обложки Анастасия Ехаева

© Александр Ермилов, 2022

© Валерия Живенко, дизайн обложки, 2022

© Анастасия Ехаева, дизайн обложки, 2022

ISBN 978-5-0059-1641-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Всё внутри ? вымысел

Одна завязка и одна концовка на книгу ? вот с чем не соглашался я. У хорошей книги может быть три совершенно разных начала, связанных между собою лишь авторским провиденьем, ? и, раз уж на то пошло, в сто раз больше финалов.

    Фланн О’Брайен.
    У Плыли-Две-Птицы

Нигде неповторимость личности не проявляется в большей степени, как в результатах ее воображения.

    Альфред Адлер.
    Понять природу человека

Роман ? не сон: в нем можно и умереть.

    Лоран Бине.
    Седьмая функция языка

* Пер. Ш. Мартыновой
** Пер. Е. А. Цыпина
*** Пер. А. Б. Захаревич

Пролог

Падая с крыши многоэтажки, Марк Сенпек думает, что ветер должен быть сильнее. Расставив в полете руки и ноги, он осматривает ночной город, горящий яркой неоновой рекламой.

А еще должен быть страх. С такой высоты падение обычно вызывает ужас, не зря Марк видел стольких прыгунов и слышал их предсмертные крики. Сенпек не издает ни единого звука. Тонкий пиджак хлопает на ветру позади, словно плащ супергероя. Амейзинмена. Сильный ветер сминается о его лицо и выдавливает слезы.

Тротуар и машины внизу с каждой секундой почему-то отдаляются. Ближайшие высотки вытягиваются в разноцветные полосы, превращаясь в знакомую радугу, отражающуюся в глазах Сенпека.

В падении ему кажется, что он летит к звездам.

С громким хлопком он расплющивается о тротуарную плитку и от него остается только многоцветный след.

Прохожие, остановившись на несколько секунд, удивленно смотрят наверх, а потом с интересом рассматривают большую кляксу. Женщина в бежевом плаще, присев, трогает пятно длинным черным ногтем, в котором отражается город и ее слегка удивленное лицо.

Замедлившись на мгновение, толпа продолжает идти, разнося краску на подошвах. Сверху видны оставленные ими радужные отпечатки на гладком искусственном мраморе тротуара. Мимо проезжают машины, из окна слышится поп-техно, но внутри как будто никого.

Книга I

Глава 1. Марк Сенпек и запрет воображения

Марк Сенпек, захлопнув электронный блокнот, спрятал его вместе с авторучкой во внутренний карман пиджака. Раскачиваясь на поворотах в машине Приятеля, он рассматривает ускользающие вверх высотки по бокам дороги и торговые центры «Зубные протезы и все для оральной гигиены» и «Стиральные порошки с запахом лаванды». Окна пестрят виртуальными улыбающимися людьми.

Руль автотачки обит по-старомодному мехом, чехлы для сидений натянуты из псевдокожи. На крылья машины нанесены ледяные молнии любимого супергероя, и почти все на тротуарах поднимают большой палец вверх, одобрительно кивают и просят сделать громче музыку. Надутые химией мышцы Приятеля затянуты в спандекс сшитого по заказу костюма как у Капитана Лавина. Он крутится в кресле, никак не усядется, потому что мешает плащ, который то сворачивается в жгут за спиной, то комкается, как вата в дешевой куртке. В прорезь рта вылетают яростные междометья, обнажая недавно отбеленные зубы.

В губах Марка зажат дымящийся остаток сигареты со смесью мяты и апельсина. Он похихикивает над другом, изредка стряхивает пепел в открытое окно, но чаще всего на свой пиджак, на старые черные джинсы и на грязный коврик под ногами. Уклоняется от буйных вспышек Приятеля и его острых локтей, когда тот пытается распрямить плащ.

На остановках перед светофорами к их машине подходят случайные торговцы с мятыми усталыми лицами. Стучат в окно, предлагают заграничный гипноспрей по уличной цене. Но что в нем? Может быть бодяга из плацебо и каплей от насморка. И ты будешь вынужден притворяться, что классная штука, но при этом ненавидеть себя за глупость, а торгаша за обман. Решишь его найти и вытрясти свои деньги, так как в полицию ведь не обратишься, потому что гипноспрей запретили сколько-то месяцев назад. Оказался вреден, хотя до этого говорили, что излечивает насморк. А еще раньше запретили утро и вечер, оставив только систему «день-и-ночь», усматривая какую-то экономию в их сдельно-договорной жизни, и всех обязали быть честными, солжешь, ? сядешь. Взамен ? свежие соки и фрукты Правящей Корпорации «Джу&Фру» и благодарность самого? Гендира Аполлона Круговсского, занявшего должность совсем недавно.

Когда запретили жирную пищу, и всем пришло сообщение, что мол, живо бросайте жрать канцерогены, иначе посадим, никто не поверил. Только когда Сенпек увидел, как на улице полицейские хватали безмятежно жующих промасленную уличную еду, а из фастфудных забегаловок выводили в наручниках посетителей и персонал, он понял, что началась новая эпоха. Марк написал об этом рассказ, но никому не показал. Такие вот запреты и ответные разрешения чего-то нового уже некоторое время балансируют на острие общественного мнения с тех пор, как у руля обосновался щеголеватый Аполлон Круговсский.

Только что закончился очередной залп двухдневного ливня, улицы поблескивают в неоновом свете и проплывающих над головой рекламных голограммах. На каждом доме завис мультяшный или вирт-смоделированный персонаж, призывающий что-то купить или съесть. Реют промокшие флаги их страны-биржи: на красном фоне лев с синей гривой в черных солнцезащитных очках и с поблескивающей золотой короной на голове; красный фон также усеян ананасами, апельсинами и бананами.

Салон машины забит доверху упаковками с пластиковыми стаканами, кружками, тарелками и флажками с символикой Капитана Лавины. Картонные ящики с футболками уставлены до потолка. На всём нанесен принт мускулистого супергероя с длинными снегоподобными волосами в голубовато-серебристом обтягивающем костюме. Картинки мигают, двигаются как голограммы за окном. Плащ героя развевается на невидимом ветру. Капитан Лавина выпускает из рук снежный вихрь и метель, а глаза при этом, как и положено, становятся абсолютно белыми. «Заморожу всех врагов!» выплывает облачком из его белоснежной улыбки, чтобы исчезнуть и выплыть вновь.

– Надеюсь, он придет, как и сказал Корок, ? жует слова и сигарету Приятель, кивая на атрибутику, которую толкает по дешевке друзьям, их друзьям и чьим-то еще знакомым. Откуда у него десятки коробок Марк предпочитает не спрашивать, чтобы «не пришлось потом врать спецслужбам». Приятель уверен, что за ним наблюдают из теней специально подготовленные люди.

– Он всего лишь актер.

– Вокруг них постоянно вертятся классные бабы, ? улыбается Приятель, кивая в такт громыхающей музыке.

Он жмет на кнопку магнитолы, переключая трек и выкрикивая, что вооооот, эта круче! Приятель когда-то был музыкантом, и обычно в его тачке они слушают его музыку, которая смешивается с городской какофонией. Это моя партия, кричит он сквозь шум тяжелого рока, когда бомбят по голове ударные, то есть, почти постоянно. Барабанные палочки в его руках где-то далеко в записанном прошлом уничтожают натянутую кожу барабана и в настоящем ? барабанные перепонки Марка. Приятель искренне надеялся заполучить мировую славу музыканта, но теперь даже Сенпек не помнит название его группы.

Когда-то и Марк верил, что превратится из внештатного журналиста полузабытой местной газетенки в популярного писателя. И на короткое мгновение ему это почти удалось, когда в тридцать три он настрочил триста страниц бестселлера и прославился на год-другой.

Широкий проспект Тирана жужжит медленно катящимися автомобилями и быстро идущими прохожими. Воздух наполнен разговорами на разных языках, диалектах. Несколько парней плюется жаргонами в стоящие в переулках бочки с костром, грея руки и злость, пеняя, что сегодня им не досталось работы. Из железных канализационных люков тянутся струйки дыма, тепла, запахи помоев проникают в ноздри и машину, пробегают крысы и собаки, еще кошки и бездомные, укутанные в полиэтиленовые пленки, газеты и старые порванные куртки или свитера.

Приятель снова тормозит, чертыхаясь на образовавшуюся пробку. Высунув голову в окно, Марк пытается разглядеть звезды в их всегда ярко подсвеченном Городе О. В небе мерцает очередная голограмма: «Аполлон Круговсский ? наше будущее». Мужчина средних лет с густыми волосами и модной стрижкой доверительно улыбается так, чтобы каждый почувствовал уверенность в завтрашнем дне. Над его головой светится логотип Правящей Корпорации, который впрочем, является и государственным флагом, а под сложенными руками ярко горит обещание нового Закона. Тикают часы обратного отсчета. Сквозь огромный светящийся видеоплакат пролетают дроны-полицейские и квадрокоптеры-доставщики.

«Что же запретят теперь?» ? думает Марк, выкидывая окурок. Их автомобиль живо вильнул в примыкающую улицу и медленно покатил под аркой дворовых деревьев. Потом въехали в сумрачный тоннель под железной дорогой, аккурат в унисон с проезжающей электричкой. К стенам тоннеля прилипли любители гипноспрея и платной любви, дилеры, «мамочки» и «папочки», кто-то машет им и вновь что-то предлагает. Когда они наконец-то выезжают на узкую дорожку внутри района, на несколько секунд вновь льет дождь, но потом кто-то как будто закрывает кран у бурых туч. Ближайшие низенькие дома прячутся в тени из-за потухших фонарей. Неподалеку угловатое здание Фруктовой Исповедальни. В дверях религиозного дома толпятся страждущие и испуганные.

Рабочий район. Здесь пустые квартиры обанкротившихся учителей и преподавателей после образовательной реформы тридцать третьего года, коммуны безработных и самодельные лофты творческой богемы. В нескольких шагах с тротуара Марку и Приятелю подмигивают и машут две тощие проститутки, прикрывающиеся тонкими топиками.