Целинная рать

– Почему тогда, только в мирное, а как же старшины, например, – все глубже интересовался Василий.

– Их и в мирное-то время, днем с фонарем хрен найдешь, а в военное с прожектором наищешься. Правда, наш старшина, сдуру, прямо на ученых, откуда-то и вывернулся.

– И как он?

– Нормально. Сразу же начали эксперимент: подвели обезьяну к яблоне, яблоки все оборваны, на самой верхушке, одно затерялось, – стал рассказывать суть эксперимента Сашка, – она посмотрела на яблоко, и давай яблоню трясти. Дрессировщик подошел, стал ее успокаивать, по голове гладить. Думай, говорит, Вася, думай.

– Может ее все-таки, Саней звали? – надул губы старшина.

– Да Васькой, Васькой. Вон, коты, петухи, свиньи, все сплошь Васьки. Дай послушать, не встревай, – оборвал его Сергей.

– Значит, перестала обезьяна трясти яблоню. Обошла вокруг, нашла длинную палку, и ей сбила яблоко.

–А старшина? – беспокоила Ваську судьба коллеги.

– Подозвали старшину. А у того дури, что у бегемота. Трясет так, что, гляди, яблоню с корнем вырвет. Ученым яблоню жалко. Подумай, говорят, старшина, подумай. Он их сначала по батюшке послал, потом по матушке: иди, говорит, у себя там думайте. А тут думать некогда, трясти надо.

–Опять вы на меня, батон крошите. Пошли вы все. Я им еще, дурак, тушенку приготовил, – обиженно засопел старшина, уходя к своему взводу.

– А тушенка-то причем? Эксперимент же, – крикнул вслед ему Сашка.

– Абздец, дополнительного пайка лишились, – посетовал Сергей.

– Прибежит, не впервой, – успокоил его приятель.

Войдя в палатку, изумлено замерли посредине. На центральном шесте, аккуратно пришпиленная канцелярской кнопкой, висела мокрая, но чистая повестка.

– Ну не зараза ли. Другого места не нашел, нюхайте кореша, не забывайте, – засмеялся Сашка, – А постирал хорошо, енот – полоскун, ни пятнышка.

– Пусть висит, все равно уезжаем, – не согласился Сергей, – долбанет, еще начальника инфаркт. Греха не оберешься.

– Ваську, инфаркт? Не смеши, он еще на наших поминках спляшет. У него все отдельно, друг друга не касается. Сердце отдельно, нервы отдельно. Жрет тоже, теперь отдельно. А как повестку просрал, так ребята помогите. За такие секретные дела, – кивнул Сашка, на повестку, – нормальный старшина, на всю бы дорогу жратвы принес, а он еще и кол наш, для сушки использует. Рак на горе быстрей засвистит, чем от него, добрых дел дождешься. Вот если только, кол этот, ему в задницу вогнать.

– Исправится. Мы поможем, времени впереди навалом.

– Кто «кусок»? Ты сам – то веришь, что сказал? – не согласился Сашка.

– Увидим, пошли, барахло собирать.

Витьку сильно трясли за плечо. Он попытался перевернуться на спину, оттягивая свое пробуждение. Чувствуя, что сопротивляться бесполезно, он медленно стал просыпаться.

–Подъем! Симонов, не борзей! Хорош ночевать, – начал у него прорезываться слух.

29

Через щелки, с трудом открываемых глаз, стали проявляться очертания человека в форме.

–Давай, ханурик, просыпайся. Мало, сам нажрался, так еще, и деда угробил.

Витька, с усилием оторвал голову, от топчана, повертелся, и наконец-то сел, поджав ноги.

Человек в форме, оказался старшим лейтенантом.

– Чего говоришь? Петр Игнатич, загнулся что – ли? – опешил Витька.

– Не, ты с катушек слетел, – старлей, характерным жестом, покрутил у виска пальцем, – его в гарнизоне, да и в Армии, никто не перепьет. Его свалить, цистерна нужна, да на опохмелку ведра четыре. В этом деле, ему конкурентов, нет, – уважительно сказал офицер.

– Это да, специалист, – подтвердил Витька, – с ним не только с катушек, с ним «белочка» может запросто прилететь, – смутно припоминал он вчерашнее,– несет не меряно.

– До «артиллеристов» дошли?

– Да вроде никуда не ходили, – шевельнул Витька память.

– А ты и хотел бы, хрен ушел. Тебя сюда волоком притащили. Не помнишь, что – ли? «Артиллеристов» пели?

– Что – то, пели, помню, а вот чего. Напой, так вспомню.

– Ни х… себе, видали, гренадера? Я сейчас караул вызову он тебе припев напомнит, прикладом по хребту. Ты чего, в чужих руках, давно не усирался? Так я тебе напомню, – разозлился офицер, – не будь ты «мабутой», я бы с тобой не разговаривал. Я с ним как человек, а он? Давай быстро, подъем. Машина за тобой пришла. Воды, не забудь, на рожу брызнуть.

– Ну, извини, пожалуйста. Башка, как чугун, не хрена не соображает, – извинился Витька.

– А я чего не понимаю. Стал бы я с тобой возиться тут? Давно бы, пинками, к машине гнал.

– А с товарищем прапорщиком, как попрощаться?

– Требуешь продолжения,– засмеялся старлей, – там караул давно все подмел, до крошки,

– давай в этот мир возвращайся. Машина ждет,– старлей вышел, оставив дверь открытой.

Первым, его увидел Василий. Он по своей давнишней армейской привычке, за что и удостоился звания старшины, оттирался у штабной палатки. С только, что пришитыми, ярко – желтыми лычками на погонах, с деловым выражением лица, сразу за все ответственного служаки, он усиленно старался попасть на глаза начальству. Услышав шум подъезжающей машины, Васька, занял исходную позицию, принял бравый вид, чтоб упавший на него начальствующий взгляд, остался доволен. В том, что должно прибыть высокое начальство, он не сомневался. Такое событие, как отправка целинной роты, не должно остаться без внимания.

Поэтому он оторопел, когда увидел, как из штабного «Уазика» вместо ожидаемого начальства, вылезает Витька. Благодаря огромному опыту, он не растерялся, а быстренько сменил выражение лица, и радостно улыбаясь, пошел навстречу.

– Пламенный привет декабристу, – крепко пожал он руку приятелю.

– А они ко мне каким боком? Я ж не из графьев. От навоза, да сохи, с самых низов предки.

– Они ж, как и ты, за народ страдали,– блеснул знаниями старшина, – их тоже, как и тебя по казематам гноили. Пытками и голодом, пытались выведать имена боевых товарищей.

– Хуже,– плюнул себе под ноги Витька, – им такие пытки и не снились. Вот если бы, напоили, как меня, а не опохмелили. Я за полстакана сейчас, все расскажу, что знаю, что было и чего не было.

Из штабной палатки вышел подполковник. Не смотря, на Витьку, он обратился к Василию,

– Вы вроде из третьего взвода, старшина?

– Так точно, товарищ подполковник! – вытянулся тот в струнку.

30