Талисман для «Яичницы»

Вопросов собралось уйма, но не всё сразу. Я не стал задерживать начальство. В напарники мне Залк назначил Сулима. Сулим – это «пустота» на волшебном. Парень был мой ровесник, тоже недавно прошёл обучение. Он был старшим в нашем отделении. У Сулима было много способностей, но он отличался от остальных, даром, свойственным ему одному. Сулим был специалистом по заметанию следов, он мог любого преследователя, вооружённый отряд или армию направить в параллельные миры, из которых выхода обратного нет. Конечно, я не позавидую жителям параллельных миров, но ещё больше не позавидую нарушителям пограничного периметра. Его тактика была особо действенна на вакуумщиков. Они иногда прорывались через кордон небольшими группами, вследствие поломки системы защиты. Сулим умудрялся их поймать в расставленные ловушки и отправить туда, где этим пожирателям энергии не комфортно было. Сулим говорил, что эти «космические термиты» – легко прогнозируемы, у них на первом месте еда, а потом всё остальное. Да, они опасны, но не опаснее любого животного. Сулиму нравилось охотиться на вакуумщиков. Меня интересовала структура нашего подразделения. Воевода был один, он был самым старшим начальником для нас. Залк, вместе с семьёй, жил постоянно в замке. Стражей было два отряда, которые несли службу вахтой, по месяцу. Весь пограничный периметр был поделен между отделениями, каждая двойка отвечала за свой участок. За каждым отделением закреплены свои миры, отдельные страны. Наша задача была не пропустить нарушителей, любыми путями охранять безопасность мирных жителей доверенной нам зоны.

***

Сулим, как и я, тоже родился в планетном мире. Я был мельком на Игуа, когда овладевал навыками стражника, на Игуа я ступил из желудка кита. Планета Игуа и была родиной Сулима. Его отец был руководителем отдела и занимал должность секретаря в совете, поэтому – Сулим, только родился на Игуа, а воспитывался и прожил большую часть жизни во внутренних мирах. Эта планета сильно отличалась от Земли, она была гораздо крупнее, большую часть планеты занимал океан, суши было мало, но она была. В этом мире совсем другие галактики, не такие яркие звёзды, как на Земле. Она была старее нашей вселенной, там была другая почва и чувствовался недостаток кислорода. Планете приходилось использовать наёмный труд, набирая людей со всех окраин. Там были генераторы для производства воздушной смеси. Атмосфера в местах работ была искусственной. В помещениях стояли кондиционеры и воздушные чиллеры. Здесь всё было не натуральным и воздух, и ветер. На планете не было деревьев, не было своей травы, всё привозное: и газоны, и коровы, и цветы. Парадоксально, но эту планету облюбовали туристы, температура на побережье была постоянной – плюс тридцать градусов, океан теплый до плюс двадцати, куча пансионатов и санаториев. Их ничего не пугало, не океанские хищники-людоеды, ни ядовитые полипы, ни грабительские цены. Народу всегда было валом. Туристический рай! И эта планета тоже входила в зону наших интересов, так как являлась окраинной. Обслуживало её другое подразделение стражей-пограничников, наши соседи. За последние двадцать лет нарушений границы не было. А тут, защита зафиксировала мощный пробой, именно на этой планете. Стражи не увидели ничего, оно и не удивительно: столько народу здесь меняется в течении дня, и все из разных миров. Совет не пустил сигнал на самотёк и прищемил хвост бизнесу, закрыв планету для посещений. Совет вовремя среагировал, и направил специалистов, для решения инцидента, мобилизовав их со всех миров. Моего друга Водяного привлекли. К концу недели защита периметра выдала фотосъёмку нарушителей. Нам не повезло, это был довольно крупный отряд разумных существ, использующий технологии более современные, чем наши. Они смогли пройти через вакуумщиков, и воздушным туннелем ушли в океан. При этом, мы абсолютно ничего не знали о диверсантах: кто они, откуда, сколько их и как выглядят. Первые наши подводники не нашли ничего, хотя координаты погружения пришельцев в океан были зафиксированы точно. И только с применением специальной техники, удалось обнаружить след, и направление движения диверсантов. Пришельцы, под дном океана, рыли туннель в сторону материка, и тут же его закапывали за собой, продвинувшись на километр. Учёные подсчитали, что при таком темпе передвижения, пришельцы через две недели будут на поверхности. Совет, пока, решил не привлекать армию, а справиться силой стражников. Не знаю, может это было и правильное решение? Пришельцы пока агрессию не проявили. Совет собрал всех мастеров, по всем направлениям и сконцентрировал все четыре подразделения стражи на этой планете. Я впервые увидел разнообразие существ со всех миров содружества, охраняющих его границы и обеспечивающих покой его граждан. Кого здесь только не было – глаза разбегались от причудливых созданий. И всё это было силой – наша армия. Мы, под руководством своих воевод, выстроились в плотные каре, ожидая противника. Наземные сверхчувствительные датчики предупреждали о передвижении под землёй. Нас подвела самонадеянность в свои силы, мы так и не осознали, что против нас выступило хорошо подготовленное подразделение разумных существ, привыкшее завоёвывать и повелевать. Всё-таки стражи, были больше гражданскими, чем военными, типа земной полиции, даже в штабе воевод чувствовалось отсутствие военной практики. Штаб, внутри, был больше похож на базар, воеводы не могли поделить власть. Эта командирская нервозность передалась подчинённым, мы не знали, что делать. Никто, не один член из Совета посеянных не появился на предстоящем поле боя. Мы стояли в строю, как на плацу, перебирая ногами. Сейчас уже поздно искать тех, кто следил за показанием датчиков, кто должен был держать на контроле всю ситуацию на планете Игуа внешних миров. Система защиты только отслеживала проникновение и нарушение контура, но совсем не выполняла возложенных на неё функций. Сулиму надоело топтаться в каре, отсюда ничего не видно, тем более, наше подразделение было за скалой. Он предложил мне забраться с ним на скалу, чтобы не пропустить появление противника из-под земли. По времени, уже пора. Чистое юношеское любопытство и спасло нас от смертельного удара пришельцев. Мы находились на возвышении и всё видели своими глазами. Машина пришельцев была невидимой, словно сделана из воздуха, но видимым оставался след, оставляемый ею. Она, буквально, вылетела из земли, не останавливаясь, ринулась в самую гущу нашего отряда. Это было так неожиданно. Мы сразу, в первые же секунды потеряли половину состава стражников. Потом эта машина превратилась в скоростной миксер и перелопатила почву, вместе с нашими отрядами. Сулим проснулся, он ещё успел отправить машину в другие, чуждые нам миры. Оставались редкие очаги сопротивления, но битва была проиграна, ещё до начала сражения. Машина ещё под землёй успела высадить десант, и везде из ям, рвов и щелей стали вылезать войны. Блин, таких мечами и алебардами, даже луками не возьмёшь. Пришельцы были похожи на огромную земную капустянку, в прочной прозрачной защите, не пробиваемой нашим оружием. Сулим не мог их охватить сразу всех, их было миллион, а может больше. Сулим перехватывал их отрядами и отправлял в преисподнюю, вслед за машиной. Но пришельцы поняли откуда идёт угроза, и атаковали нас. Эти разумные насекомые могли делаться невидимыми, мгновенно уходили под землю, не чувствуя никакого сопротивления, словно ныряли в воду. Они могли ослепить, впрыснув кислоту в глаза, но ещё они могли летать. Они набросились кучей на нас, со всех сторон и зацепили, и утащили Сулима в воздух. Сопротивления на поверхности не было, пленных тоже, нашего отряда не существовало. Вся армия иномирян вылезла на сушу. Вся поверхность заполнилась насекомыми, блестевшими под лучами звёзд. Раздался победный крик врага, похожий на удары гонга. В воздухе зажегся свет и раздался взрыв, Сулим активировал самоликвидатор, похоронив себя в куче врагов. Насекомые обступили скалу и начали подбираться ко мне, это был последний бой. Я остался последним защитником Игуа. Мои силы таяли, я радовался каждому насекомому, отправленному к праотцам, но диверсанты смогли выбить меч из моей руки, щит давно валялся расколотым под скалой. Я остался беззащитен перед ордами безжалостных захватчиков. Я понял, что пощады не будет. Эти насекомые пришли в наши миры, чтобы уничтожить нас. Им мы не нужны, даже как рабы. Я был готов к смерти; руки пытались найти хоть какое оружие, и пальцы наткнулись в кармане на что-то несуразное. На свисток, подаренный Огневицей. Я сморщился от боли саднящих ран. – Пришло время свистеть, – подумал я, и поднёс мундштук свистка к, запекшимся от крови, губам. Раздался звук, странный детский звук, так не согласующийся с происходящими событиями, мне стало смешно, я по инерции уклонился от разящей клешни насекомого. И стало темно. Я думал, что умер, но всё вокруг утонуло в звуке – словно мириады бабочек заполнили небо. Я, с трудом, поднял голову, передо мной был мой дракон, всё небо было в драконах. В землю, из насекомых, успели спрятаться единицы, остальных драконы перещёлкали, как семечки. Дракон помог мне забраться на шею, и мы очутились на планете драконов. Ко мне прилетел Челстуг с Огневицей, чуть позже к нам присоединились Думан с Озорницей. Я спросил за Сапожаку. Сапожака ушёл в свои миры, его невеста разыскала. Жаль, не смогли мы попрощаться, я так и не дослушал его рассказ. Я спросил за Водяного. Повисло неловкое молчание. Огневица не выдержала, заплакала: – Водяной погиб, как воин, как герой! Челстуг рассказал, что Злыдень, Мисл и Горлиц противостоят завоевателям на юге наших миров. Меня они направили на помощь тебе. Есть уже первая информация о этой войне. Враг находился внутри нас. Водяной, видимо, что-то видел, его подло убили свои, ножом в сердце. Ценой предательства была власть. Внутренний враг повредил систему защиты периметра, и при первом сигнале о атаке на Игуа, бросил гранату с отравляющим газом в здание совета. Из прежнего совета остались единицы. Погиб Волхв, Ула, и Горисвет, находящиеся в тот момент в здании. Челстуг снял головной убор. Сейчас всем руководит новый совет. А ты поправляйся. Мы победим! Народ в волшебных мирах тебя назвал – Гристархом драконов. Знаешь, что такое Гристарх? Это не имя – это звание. Гристарх это повелитель. Ты заслужил это имя, Гристарх! И Челстуг улетел на линию фронта.

Глава 9

Меня никто не назначал главнокомандующим западных миров, но вновь прибывшие отряды искали только меня и подчинялись моим приказам. И если «Коршун» находился на острие событий, то мы были в глубоком тылу. Создавалась резервная армия. Драконы всё же были не людьми, скорее управляемыми животными, они подчинялись только моим приказам и частично, приказам Огневицы. Я их отпустил в родные миры. При необходимости, мог собрать их всех по сигналу волшебного свистка. Совет всё присылал и присылал новые отряды воинов из различных миров. Я рассредоточивал их вдоль границы, создав подобие укрепрайонов. У меня появился свой штаб, своя разведка и контрразведка. Совет, для усиления работы штаба, направил ко мне Неясыть. Преображённый Неясыть был похож на эталон штабного офицера, он и командовал всей тайной канцелярией нашей армии. Думан создал отряд из подземников. Это не люди, они больше похожи на слепцов, их нанимают во всех мирах, для копания туннелей. Думан сделал из них мобильное подразделение для зачистки от спрятавшихся иномирян. Они отличились на Игуа. Учёные успели обнаружить поломки в защите и восстановить её функции, приготовив для «капустянок» сюрпризы. Контрразведчики нашли вредителей среди учёных. Это была кем-то хитро придуманная секта, вся деятельность которой была направлена против действующей системы управления мирами содружества, против совета посеянных. Контрразведчики ухватились за конец ниточки, а когда начали разматывать клубок, то вскрылись такие факты и выплыли на поверхность такие имена! Неясыть работал хорошо, мы с ним почти не соприкасались. Но в одну ночь, он влетел в форточку в своём первозданном виде и заставил всех находящихся покинуть дом, по специально подготовленному, подземниками, туннелю. Мы едва успели удалиться за пределы жилья, как раздался взрыв. Я себя в стране драконов считал, что нахожусь в безопасности, а тут такое! Это было покушение. Враг оценил мои победы. Только Неясыти не удалось схватить покушавшихся, их застали всех отравленными в одном из армейских помещений. Смерть очень близко находилась от меня, только враг, что организовывал этот взрыв, опять ускользнул от нашего взора. Но то, как, кем и где была заложена взрывчатка в помещении, говорило о том, что среди моего близкого окружения был предатель. Неясыть предупредил меня, что подбросил в мой дом жучка. Он вызвал и показал его.

– Жучок не спасёт твою жизнь, но даст информацию к размышлению. А, вообще – то, как знать, как знать? Но, поверь Гристарх, мне будет спокойнее, если эта малозаметная букашка будет рядом с тобой. Жучок вёл скрытую съемку всех, появляющихся в моём окружении. И он спас мою жизнь.

Озорница выбила стакан воды из моих рук. Рядом упал Думан. Неясыть прокрутил кино, как Думан подсыпал отраву в емкость с водой.

– Эта история началась давно: когда ещё ты был ребёнком Гристарх. Секта вычислила тебя, они не знали к какому ты роду принадлежишь, но что ты посеянный знали точно. У них возник план: это секта, с помощью специально заражённого клеща, сделала тебя калекой. Потом они нашли тебе двойника и воспользовавшись психотропными средствами и специально подготовленными гипнотическими программами, сделали из него адепта. Они знали, что посеянных будут искать в запретных мирах. Вся эта игра была поставлена для того, чтобы внедрить своего человека в окружение власть имущих. Пришло время сработать мине. Впервые подозрение возникло у Волхва, когда пыталась секта переложить ответственность за уродование посеянных на ведьм.

Злыдень поддержал Волхва, тогда и было принято решение о внедрении Озорницы в секту. Всё получилось не так, как хотелось: и Волхв погиб от руки предателя, но благодаря его стараниям, ты жив сейчас Гристарх. Прилетел дракон, и не церемонясь, зубами подхватил меня и усадил к себе на шею. Расправил крылья и поднялся в небо, он приволок меня в своё гнездо, всем своим видом говоря, что теперь он будет охранять мою жизнь. Три дня я успокаивал друга, три дня я его уговаривал, наконец он согласился. Я, обрадованно, переступил со скалы и по методу зелёного малыша, спланировал к подножью гор, в самый последний момент включив форсаж и, воспользовавшись внутренней реактивной тягой, полетел в свой дом, где меня ждали друзья. Дракон только успевал наблюдать, за моими фортелями, и откровенно, смотрел на меня, как на самоубийцу. Челстуг посоветовал сменить место моего обитания и пожелал скорейшего восстановления. Я знал такое место, и вскоре, скрылся от всех, никто из друзей не захотел составить мне компанию, как – то не любили волшебники этот мир, одному Линоду он нравился. Линод был стар, так и не нашёл он самку. Голос охрип, не добавив желаний и здоровья. Линод купил себе участок земли в мире испорченного времени, здесь его никто не досаждал расспросами: что, где, зачем, почему и для чего, но, когда доходило до куда и откуда – Линод начинал нервно смеяться, не любил он любопытных. Линода не интересовали новости внешнего мира, он даже не знал, что была война, что почти полностью сменился совет, что нет в живых многих его друзей и оппонентов. Я нанёс визит вежливости старику и не стал досаждать ему своим присутствием, поселился рядом в академической деревне. Мне нравилось наблюдать за выжившими из ума маразматиками, которые строили замки из песка, с лестницами из костяшек домино, рисовали пальцами по мокрому песку гениальные формулы, и тут же, стирали их ладонями, найдя другое, не менее сумасшедшее и грандиозное решение. Но надо отдать должное – этот мир придумали и создали они, считая его самым совершенным и гениальным изобретением разума. Спорить с академиками было бесполезно, они не приспособлены были к нашим «ненормальным» мирам. Здесь никто, ни к кому не навязывался, не лез в глаза и не давал советы. Любителей учить жить здесь просто сплавляли в прошлое, из сочувствия, а особо назойливых, посылали в будущее, это уже хуже, из будущего возврата нет. В академической деревне разрешалось вести диалог, только с самим собой – молча, но можно и вслух. А тех, кто поёт и хохочет, принудительно отправляли к соседу. От Линода они летели вверх тормашками, но вполне нормальными людьми – с синяками, шишками и оригинальным не академическим лексиконом. Линод терпеть не мог тех, у которых не важно было со слухом, и кто фальшивил по жизни, но старался выкарабкаться на сцену, показывая свою важность и значимость. Такие в этом мире не задерживались, их даже не принимала история, они терялись между секунд, под ногами прохожих, в час пик. Мне нравился этот мир! Плохо только раны заживали после клешней пришельцев. Я отдыхал, было время подумать, выяснить – что я хочу в этой жизни? До этого, я плыл по жизни, как щепка по реке, подгоняемый и управляемый чужими желаниями. Война подходила к концу. Иномиряне проиграли бой, но это была всего лишь разведка, битва ещё впереди. Я немного даже благодарен этой стычке, она вскрыла все слабости наших позиций, и внутреннюю гниль наших миров. Содружество требовало реформации и очищения. Необходимо было пересмотреть договора. Я вспоминал последние разговоры с Сулимом:

– А что, только внешние миры считаются закрытыми?

– Нет. Есть и внутренние, отданные в аренду, по решению совета, цивилизациям, вынужденным покинуть свои миры по различным причинам, в обмен на вассальное подчинение.

Я там не был, ничего о них не знаю, даже не знаю, где эти миры находятся. О тёмных мирах четырёх баронов он тоже не знал ничего, знал только то, что знали все. Чем больше я пытался разобраться во внутренней политике содружества, тем сильнее запутывался в сети непонятных законов. Миров было так много, не все они были заселены разумными существами, и казались совершенно неуправляемы. Просто, я очень мало знал о содружестве, к которому относилась и планета, на которой я родился и вырос. Меня вызвали в совет, наверное, моё лечение закончилось. Это были триумфальные сборы, на которых было объявлено о окончании войны. Враг был уничтожен, несколько трупов поверженных «Капустянок», залитые специальной быстротвердеющей прозрачной смолой, заняли своё место в музее истории содружества, как напоминание о этом печальном событии. Имена погибших занесены в книгу памяти. Там есть и мои друзья. Мои раны ещё откликались болью на нагрузки, мы уже несколько часов стояли в строю. Первым вызвали для получения награды Челстуга, он был удостоен золотого оперенья, вторым вызвали Гристарха. Рядом стоящие, увидев мою растерянность стали подталкивать меня к трибуне совета. Я ещё не привык к своему новому имени, и не ожидал попасть в число награждённых. Меня отметили серебряным крылом и статусом «повелителя стихий». Победители приветствовали меня ударами мечей по щитам. Это был триумф. Член совета пристегнул серебряную награду к моей тунике, на то место, где у воина земли находится погон. В Московии меня встречали, как героя. Огневица повисла на моих плечах, дополнением к серебряной награде. Её сестра получила высшую награду разведчиков – золотую летучую мышь, только она её не афишировала и после небольшого банкета в мою честь, она покинула Московию, сославшись на приказ. Челстуг тоже улетел, он так и остался в армии, Злыдень вернулся в свой мир, он не был тщеславен, его обошли наградой, он грустно улыбнулся:

– Меня вспоминают, когда я нужен, и тут же забывают, когда меня нет.

У него накопилось много дел в потустороннем мире, без Волхва, на его плечах повисли проблемы: и видимых, и невидимых. Про Неясыть лучше забыть и не задавать лишних вопросов, с некото пор, появление этой птички, даже во внутренних мирах, ни к чему хорошему привести не могло. С контрразведкой не шутят! Челстуг смеялся:

– Как получишь ещё одно крыло, тогда можешь спокойно себя к птицам относить, хотя и Гристарх неплохо!

Моё положение осталось не определённым: пограничную стражу упразднили, нет уже никаких замков и воевод. Стражники, большей частью, погибли во время войны. Их заменили мобильные пограничные войска, которые вместе с укрепрайонами, должны встать заслоном на пути врага. Меня никто не увольнял, про меня, как забыли, может просто дали подлечиться, не знаю. Я так и остался здесь, живу в Москве – в деревне Москва, в родовом имении Коршунов. Через месяц, совет узаконил наши отношения с Огневицей, мы, не дожидаясь благословения Всевласа, взяли девочку на воспитание. Никто не знал, что у Улы была дочь. Мы не ведали, был ли у неё отец; а девочка теперь наша, и совсем не сирота. Если бы вы видели, как она играет с новорожденными дракончиками, она их строит, как оловянных солдатиков. Я отчасти жалел, что ясельный период для драконов, так быстро заканчивается. Но начало дружбы между человеком и драконами было заложено здесь – на землях Московии. Придёт время, когда я передам свисток, подаренный когда-то моей будущей женой, этой маленькой девочке. Её мама боялась высоты, Лиана была её противоположность. Лианой её назвали за те трюки, что она вытворяла, когда попечительный совет забирал её из пустого дома, где она раньше жила с мамой. Лиана была маленькая, и до последнего верила в то, что мама вернётся и заберёт её. Она поначалу и нас приняла в штыки, но дракончики примирили. Мне кажется, что они начали летать одновременно: и девочка, и эти бегемотики с крыльями. Огневица не успевала йодом ссадины прижигать и холодные камни к синякам прилаживать. Девочка росла бедовой, но непривередливой к питанию, ела то же самое, чем Огневица кормила бегемотиков. Иногда Челстуг прилетал на драконе, на моём драконе. Он постарел, скучал. Дракон тоже любил играть с мелкотой, они атаковали его из засады и старались повалить на землю. Потом просили покатать. Дракон осторожно их садил на плечи, по одному, и подымался невысоко в небо. Вы бы видели, сколько счастья было в глазах малышей. Лиана тоже принимала участие в этих играх, как без неё? Она себя считала маленьким драконом, и плакала, когда друзей забирали из яслей в другие миры. Прошло полгода, я уже привык к вынужденному безделью, никуда даже не вылетал из Московии, иногда ходил на Яузу, там русалки водяному памятник поставили из коряги, время от времени поправлял шалаш, меняя подгнившие ветки и перекрывая камышом крышу, вспоминал первый день, когда меня ведьмак принёс в этот мир. Этот раз, я застал жену плачущей, маленькая Лиана гладила маму и не знала, как её успокоить.

– Тебя вызывают в совет.

Огневица не любила эти вызовы, они только добавляли тревоги и вносили некую неопределённость в жизнь семьи. Ей было лучше, когда я не работал, не служил – был просто рядом. Она по ночам гладила мои шрамы, полученные в войне, и ей казалось, что совет специально вызывает меня, чтобы помешать её женскому счастью.

Она знала, сражаться против совета бессмысленно, если бы она утаила информацию о вызове, меня бы просто выдернули бы из мира, а для ведьмы последовало бы наказание, вплоть до понижения статуса. Это был бы удар: ей бы могли запретить воспитание дракончиков и лишить руководства в малом Шабаше ведьм. В их клане всё так сложно, такая запутанная иерархия, каждая ступенька вверх, даётся трудом и потом. Нет, Огневица даже ради любви ко мне, не пошла бы на это.

– Тебя вызывают в совет!

Я поцеловал, успокоил жену, и рано утром, ещё до её пробуждения, покинул дом. В совете меня направили в кабинет распорядителя, это не официальная должность, распорядителем мог быть любой, попавшийся под горячую руку председателю. Председателем был Нелюдь, я его никогда не видел, это была выборная должность, председателя выбирали члены совета, раз в сто лет. Перед кабинетом распорядителя была толпа, собрались граждане всех миров. Я думал несколько суток мне придётся ждать аудиенции, но запускать стали группами, вызывая по списку. Никого не было знакомых, но вскоре я услышал имя Линода, следующим по списку назвали меня. Старику покоя нет, и в мирах испорченного времени его нашли, он начал смеяться ещё там, кивнул мне, как старому знакомому, мы вместе с мастером вошли в кабинет. В кабинете было ещё несколько дверей. Линода вызвали в левую дверь, а меня в правую. За столом сидел Аспид, натурализованный для руководящей должности. Урод подмигнул мне и дал направление в академию. Все нюансы: обучения, проживания, питания, семьи – решаются на месте, а я мало того, что не могу предупредить Огневицу, куда меня направил совет, но, абсолютно не знаю, где находится эта академия. Линод стоял на ступеньках здания совета, и в хвост, и в гриву, костил тех, кто это придумал, а в душе радовался, что стал нужен обществу. Он устал отдыхать. В его руках было такое же направление, и тоже в академию, только я шёл туда абитуриентом, а Линод преподавателем. Пока мы с Линодом обсуждали направления, мимо нас чуть не прошмыгнули Озорница с Неясытью, я едва успел их перехватить. На Неясыти был парадный мундир, с таким же серебряным погоном, как у меня. Он поздоровался со мной, как со случайным прохожим, они быстрым шагом удалялись от здания совета. Я увязался за ними, стараясь не привлекать внимания, и на ходу, вкратце рассказал подруге, в какую историю вляпался и попросил её предупредить сестру:

– Только ты там осторожней, без фантазий, а то у нас скоро ещё один дракончик появится.

Озорница всплеснула руками:

– Меня тоже направили, на место Челстуга – по закрытым мирам, это почти по пути, обязательно в Московию заскочу, сестру поздравить.

Неясыть подхватил Озорницу под руку, и они растаяли в толпе. Вот так и встречаешься с родственниками – между мирами, мимоходом, во временных интервалах. В спешке, я чуть не потерял Линода.

– Это кто?

Линод спросил за моих друзей, я вовремя вспомнил к какому ведомству они принадлежат:

– Да, так – знакомые.

Линод уже выяснил в совете, где находится эта академия, это был особо охраняемый мир, пропуском в который были наши направления. Учиться мне предстояло долго: от пяти, до десяти лет, в группе помощников членов совета – это, типа академии международных отношений, а Линод приготовился к пожизненному сроку. Старик светился от счастья, он мечтал о том, чтобы передавать свой опыт молодому поколению. Я вспоминал, что я знал о академии и об учёных. Этот мир был центром всех научных учреждений сообщества, девяносто процентов всех открытий совершалось здесь, за стенами многочисленных лабораторий, здесь же находились и закрытые военные научные учреждения. Вся информация с периметра содружества приходила сюда и обрабатывалась здесь. Здесь была центральная библиотека, книги – не читают, их записывают и внедряют в мозг, в любой момент их можно стереть, сбросить, а потом восстановить, при необходимости. Не знаю, как у других существ, но у людей мозг, напоминает компьютерную корзину, ещё не успел получить информацию, а уже забыл! Мы приземлились на площади, рядом с центральным архивом. Внешне, архитектура города выглядела компактно (Я не знал, что основной объём информации спрятан под поверхностью). Я многого ещё не знал: – в этом городе училась элита наций, сам мир был под усиленной охраной, город, и к каждому обитателю учебного центра была прикреплена персональная охрана. Но никого не было видно, город, как вымер, редкие прохожие перемещались по улице, и пропадали в многочисленных зданиях.

– Как здесь, вообще, ориентироваться, где эта академия находится, и спросить не у кого?

Не выдержал Линод. На противоположном здании загорелась стрелка-указатель – академия! И мы пошли от здания к зданию, следуя по указателям. Блин, или город был настолько большой, или мы ходили по кругу, но к концу дня, с высунутыми языками, мы были перед дверьми академии. Нас встречали.

– А мы вас ждём и ждём, датчики давно предупредили о вашем проникновении в периметр. Спросили у смотрителей, они говорят, что вы на экскурсию пошли, пожелали осмотреть город. Блин, я бы этих смотрителей…, тут ноги от усталости отваливаются, и, вообще, рядом никого не было – ни смотрителей, не говорителей, не подсказателей. Бедный Линод, нервно хихикал в стороне, пока я разговаривал со встречающими.

– Нет, мы выбрали именно такой путь в академию.

Я выдохнул первую фразу, что пришла в мою голову. Женщина, в мужской тунике, прикрывающей колени её ног, наверное, была старшей, среди встречающих, посмотрела с сочувствием на вновь прибывших:

– Извините, у нас ремонт входного портала, и гостей разбрасывает по периметру. Вы, наверное, впервые на Рузе?

(Наконец, я услышал, как называется этот академический мир).

– А почему вы не воспользовались подземным транспортом, или ускорителями? Ах, да, я забыла, вы же ещё не местные. Меня зовут Гетус, я старший смотритель, по всем возникающим вопросам обращайтесь ко мне, достаточно назвать моё имя и можете задавать вопрос, я уже занесла вас в реестр академии и произвела вашу идентификацию. Запомните – Гетус.

Женщина передала нас на попечение младших смотрителей и растаяла в воздухе, вместе с одеждой, не оставив даже следа.

– Демон! – Вздрогнул Линод.

Да, смотрителями в этот мир были наняты демоны, они жили на границе с тёмными мирами четырёх драконов и сдерживали своим присутствием агрессивных соседей. Демоны подчинялись только председателю совета, и вот, уже несколько столетий охраняли самый закрытый мир содружества. Я только ступил на землю Рузы, мне ещё предстояло столько узнать.

Глава 10

Демон порешала все мои проблемы, завтра вся семья будет в сборе: Я смогу увидеть жену и Лианку. Гетус всё решила оперативно: и замену для жены, и жильё в специальном районе вне города с вмонтированными стационарными ускорителями; жильё было, даже со стандартным набором слуг-землян, они жили семьями в специально выделенных для них помещениях. У слуг были дети, различных возрастов, они сразу взяли в оборот Лианку. (какое же было моё разочарование, когда я узнал, через двенадцать лет, в конце моего обучения в академии, что все живые существа, окружающие меня, за исключением жены и моих детей, были биороботами, основная задача которых, состояла в нашей защите. И если младенец лежал и сопел в коляске, пытаясь дотянуться до выпавшей соски, то при малейшей опасности, он превращался в орудие самообороны, и вместе с коляской становился непреодолимым барьером на пути нападающих. Всё было тщательно продумано. Каждый день, эти искусственно выращенные создания, проводили анализы еды, воды, почвы, воздуха, визуально отслеживали весь периметр жилья, выполняли кучу указаний из центра смотрителей, подчиняясь оперативному дежурному из демонов. И это всё без электроники и научно обоснованного колдовства, а я не знал. Никто из нас не замечал ничего странного. У меня самого, среди прислуги, было много друзей). Обучение началось через неделю, я впервые воспользовался ускорителем. Ускоритель был настроен индивидуально на меня и членов моей семьи. Прислуга использовала общие каналы перемещения, они не в многом уступали ускорителю, просто, чтобы попасть в город, нужно было собрать группу, не менее четырёх человек. Ускоритель представлял собой кабину, двери открывались автоматически при приближении. Кнопок не было, ничего нажимать не нужно было, ускоритель – это не лифт, хотя принцип действия, приблизительно, один и тот же, только для перемещения, надо было подумать, куда ты хочешь попасть. Кто-то из слуг мне помог освоится с ускорителем, и я в первый раз попал в синий сектор академии, в аудиторию, предназначенную для нашего обучения. Без преувеличения, она напоминала мне римский амфитеатр, абитуриенты собрались в центре – на арене, и были похожи на гладиаторов; а вокруг были какие-то сооружения, похожие на трибуны, только на них не было: ни зрителей, не элиты, не игроков, заключающих ставки. Аудитория казалась непропорционально огромной и психологически давила на абитуриентов, я чувствовал себя, как мышь в мышеловке. Я огляделся, вокруг меня были существа, совсем не похожие на людей, это был цвет нации различных народов, заселяющих содружество миров. На войне мне приходилось видеть разные типы существ, но не в таком количестве, и не в таком разнообразии. На войне, особо рассматривать было некогда, а здесь рядом – на расстоянии вытянутой руки. Эти волосатые монстры, висящие в воздухе и оставляющие за собой дурно пахнущий влажный след, похожий на жёлтую пену, с брезгливостью осматривали меня, боясь даже близко приближаться к этой мерзости, которой я казался для них. Нас впервые собрали всех вместе, это была наша группа будущих помощников руководителей. Осваивайтесь, знакомьтесь, привыкайте друг к другу, вам предстоит работать вместе ещё не один год. Потом на арене выросли кабины, и мы разбрелись по своим номерам, не знаю, как мы определили, что это именно ваша кабина, а не соседа? За мной была закреплена кабина, под номером семь. Я чуть позже, пытался спутать руководителей, вроде ошибочно, попадал в чужую кабину, но цифра семь перемещалась вслед за мной. Обучение здесь тоже было индивидуальным, на первом общеобразовательном курсе. В этом мире не было учебников, карт, шпаргалок. Экзаменом была сама жизнь, и не сдавший экзамен…, будем считать, ему не повезло, его не оставляли на следующий год, при единогласном решении педсовета, он отчислялся из академии. Естественный отбор в этом мире шёл с первых дней. Преподавателей мы тоже никогда не видели, но это не значит, что их нет! С Линодом мы встретились, по окончанию академии, на распределении должностей и получению направлений по месту нашей дальнейшей службы. Старик признался: – Я все двенадцать лет переживал за тебя, и хотел, чтобы ты выдержал эти испытания и утёр нос кое-кому из демонов и слизняков. Линод не был человеком, но всегда, всей душой был с людьми. Он постарел, но выглядел ещё крепким. Свой первый урок я запомнил на всю свою жизнь: кабина начала заполняться сиреневым газом. Из всех цветов я больше всех не любил сиреневый. Может это был туман, он начал клубиться под ногами и когда заполнил всё пространство, всё тело, мои лёгкие, этот дым вытеснил меня за пределы этой кабины, этого мира, вселенной… Я оказался в непонятной стране, каким-то воздушным аморфным невидимым существом. Я мог видеть и слышать всех, но от них я был скрыт. Здесь всё было не так, как на тех планетах и в тех мирах, в которых я был раньше: всё было перевёрнуто, как в теодолите, там, где должна быть земля, было небо, и наоборот, вместо неба – земля. Да и земли не было – сплошные соты: круглые, квадратные, треугольные. Я сообразил, попробовал перевернуться, до этого, я висел вниз головой, если у облака есть голова.

– Ура! Получилось!

Значит я мог управлять этим аморфным телом, осталось только научиться перемещаться и перемещать предметы. А то я чувствовал себя привидением, таким, как в мультфильмах показывают. Не вовремя я про телевизор вспомнил, передо мной показался пульт, и шкала регулировки звука. Над головой раздался такой грохот, что я вмиг, чуть из облака не превратился в тучу и не разродился огненной молнией. Звук стал меньше, я мысленно подрегулировал тембр, и приятный мужской тенор, поздравил меня с началом учебной программы. Вначале мы ознакомим вас со всеми мирами, входящими в границы нашего содружества, и с обитателями этих миров. На первом курсе вы защищены, а на остальных курсах, прошу не забывать того, чему мы вас обучим, поэтому внимательно следите за нашими комментариями. Этот голос меня сопровождал все двенадцать лет обучения. Время обучения было не нормированным, урок мог продолжаться несколько суток, и ты не обязательно должен быть в образе пассивного наблюдателя, голос над головой мог подсказать, кто и что в этом мире является съедобным, а добыть пропитание и приготовить его, ты должен сам. Но бывает и такое, что пищей являешься ты, и сезон охоты открывается на абитуриентов. Демоны не допустят, чтобы тебя съели, но это минус для твоего дальнейшего обучения. Три минуса в месяц, и твоя успеваемость выносится на педагогический совет, а что последует далее, мы уже знаем. Вот так проходили перемены в академии. Толстые и ленивые отсеивались первыми. За первые три месяца обучения, у нас осталось половина первоначального состава группы. Бедная Огневица, ей оставалось ожидать меня, и каждый раз с занятий я приходил злой, голодный и уставший. Я засыпал прямо за столом, слуги, каждый раз, раздевали меня и переносили в постель. Я жене говорил, что учёба в академии, разительно отличается от обучения в школе волшебников, у нас даже вместо формы – спецодежда, а вместо преподавателей и парт, племя людоедов за твоими плечами, от которых ты обязательно должен оторваться, если даже находишься в теле черепахи на данный момент. Огневица всё понимала. Она даже рожала в моё отсутствие. Я не знал, а академия не считала нужным прекращать учебный процесс из – за рождения моего сына. Мы договорились, если Огневица подарит мне наследника, то имя выберет она. Огневица назвала сына – Сармат, у землян тоже есть такое название, но Огневица осталась верна традициям кланов волшебников, Сармат – это кобчик, тоже из хищных степных птиц. Так что мой сын тоже, автоматически был причислен к птичьей стае, под опеку потустороннего мира, в клан птиц. Злыдень первым прислал поздравления моей семье. Прилетел Неясыть, и нам дали возможность переговорить в академии. Разговор был недолгим, он касался моего сына. Сармат был дважды посеянным, это открывало перед ним необычные перспективы, никто не знал, какие способности в нём спрятаны. У председателя совета на моего сына были свои планы, Нелюдь просил усилить охрану ребёнка, рождение которого, вряд ли осталось не замеченным в недружественным нам мирах. Неясыть собрал демонов, и целый час инструктировал их, и передал личную просьбу правителя. Меня он только предупредил, что если каждого из нас охраняло по два демона, то Сармат был под опекой пяти невидимых существ, и у сына было три лабораторных близнеца, это на всякий случай, для подстраховки. Неясыть меня предупредил, что в случае необходимости замены ребёнка, родителей никто уведомлять не будет. С Огневицей Неясыть успел уже переговорить. Под удар могли поставить проект содружества, Нелюдь не мог этого допустить. Я никогда не думал, что вокруг моей семьи будет такой ажиотаж, и она окажется в центре внимания спецслужб содружества миров и планет. Но это было ещё не всё, о многом мы не знали и даже не догадывались, а кое-что до нас дошло, только после обучения, как информация к сведению. Я подозреваю, что без совета тут не обошлось, они, как специально спланировали эту учёбу, чтобы скрыть меня и всю мою семью от посторонних глаз, в надёжно защищённом месте. За весь период обучения, нам запрещено было покидать земли Рузы, даже месячные каникулы, между курсами, мы должны проводить здесь, этого требовали неписанные законы безопасности. Я не знал, что даже у главнокомандующего армии и у некоторых политических лидеров были свои демоны. Не верилось, Челстуг не любил, когда за ним кто-то наблюдает. Озорница на Земле вышла замуж, об этом тоже мы не знали. Огневица страдала от такой разобщённости, но через это необходимо было пройти. Раньше семья клана «Коршуна» собиралась не менее трёх раз в году, за исключением меньшего брата – Корчега, он был изгоем в семье, его старались не вспоминать, он давно покинул Московию и с тех пор, не разу не посетил родной дом. Никто не ведал, где он, предположения были разные; особо зол на него был Челстуг, но никто не знал причины раздора между братьями. Огневица рассказывала, что младший брат был копией старшего, только моложе и ниже ростом. Корчег был умнее и хитрее Челстуга, а поссорились они из-за девушки, говорят, что Корчег, у старшего, невесту отбил. Кто эта девушка, Огневица не знала, знала, что из клана колдуний. Произошла ссора, ещё мать была жива, пыталась примирить братьев, но Корчег ушел, ведьмы наказали девушку, придав ей неподобающий образ, на длительный период, до тех пор, пока она не вернёт уважение к себе. Челстуга совет отправил инспектором в закрытые миры. А дальше, ты знаешь всё сам. Как много прошло времени, и как всё поменялось, жизнь закрутилась в бешенном темпе, кажется вчера, я лежал без движения, смирившись со своей инвалидностью, и никогда не думал, что судьба меня сведёт с ведьмаком Сёмой, который окажется Челстугом, приписанным за кланом птиц, который позовёт меня на рыбалку, на чистую реку Яузу, в волшебной стране Московии, где я встречу свою любовь и будущую жену – Огневицу. Тайком, находясь в академии, я скучал по Москве, по деревне Москве, по родовому имению Коршунов и по яслям для маленьких дракончиков. Для меня – это было самое счастливое время, которое мы провели с Огневицей вместе, после войны, и нас никто не тревожил, никому до нас не было дела. Эти полгода спокойствия, они навсегда останутся в моей памяти, мне не верилось, что судьба расщедрится ещё на такой шанс. Огневица часто вспоминала этот период нашей жизни. Лиана пошла в учебный центр, при нашем поселении. Это была первая её школа, в которой были и гувернантки, и воспитатели, и преподаватели. Девочке нравилось учиться, в отличии от взрослых, все иномиряне в школе перезнакомились и передружились. На переменках устраивали такие игры, что даже видавшие виды преподаватели не скрывали улыбок от фантазий малышей. Иногда я забирал Лиану из школы, снимая её с гусеницы. – А, что? Она мне проспорила. За ней ещё два круга, по площади. У детей преподавание, больше на игру похоже, а уроки – на волшебную сказку. У преподавательского состава было столько фантазии, тем более при таком разнообразии учеников. Этому способствовал фольклор тех стран, откуда эти дети прибыли в мир Рузы. Там были свои герои, и все они добрые, умные и находчивые. Про их волшебные путешествия Лиана пересказывала маме, а я засыпал, и мне снился Сапожака, и пираты в порванных тельняшках, с татуировками на голых участках тела. Я видел сон про остров близнецов, а просыпался в академии, вывалившись из ускорителя на арену аудитории, и глаз, по привычке, высматривал кабину семь. Говорят, первый мир, как первая любовь! Мой первый мир, был родиной полудиких ос, хорошо, хоть система меня представила в виде облака. Я не могу поверить, что сюда туристы записываются за год, и мир ос очень популярен в содружестве. Попасть на него очень сложно. Яд ос являлся ключом к бессмертию, в этом весь секрет популярности этого мира. Голос над головой бегло ознакомил меня с флорой и фауной, а также, провёл экскурсию по географии. На этой территории, кроме ос, жили ящерицы, питающиеся личинками насекомых, в реках было много рыбы, некоторые виды пресмыкающихся, черепахи, раки и у всех была защита от грозного оружия доминирующих насекомых. Флора тоже была разнообразна, но ближе к горам, где климат не позволял хозяйствовать осам и строить свои гнёзда. Осы постоянно мигрировали в поисках пищи, практически были всеядны, пролетая над землями этого мира, я видел даже человеческие скелеты, отбеленные временем. Голос над головой говорил, что осы в этом мире похожи на ваших земных пираний, они роем, в считанные секунды могут расправиться с любым животным, не зависимо от его объёма. Осы не брезговали и растительной пищей, она им просто была необходима, для образования ценного яда. Этот мир охранялся государством и давал ощутимый доход в казну содружества. Первый курс заканчивался без экзаменов, был общий опрос по пройденным темам, где мы коллективно, всей группой пытались ответить на заданные вопросы. Голос над головой был доволен. У меня голова шумела от количества миров, которые предстояло запомнить, мне не верилось, что я успел побывать на всех. Это были дикие не управляемые миры, меня учили выживать в них и быть господином своей судьбы, не поддаваться панике и выходить с честью из различных ситуаций. По результатам года, если перейти на земные оценки полученных знаний, я едва вытягивал на «троечку» и находился на грани вылета из академии. Я путался в этих мирах, два раза меня извлекали из тюрьмы хищных растений, где я висел на растяжках из застывшего сока, запутанный в кокон растительной паутины. Меня растение отбраковывало из-за пониженной волосатости, ему казалась подозрительной лысая гусеница.

– Не еда, а мутант какой-то. Денис!

Я опять услышал своё земное имя, только на языке растений, оно было гораздо хуже волшебной «яичницы». Я чудом закончил первый курс, и если бы знал, что впереди меня ждут одиннадцать лет испытаний в постоянной борьбе за своё существование, то я бы поднял руки и пошёл бы сдаваться в деканат. Но пока каникулы, долгожданные каникулы, жаль, что улетать за пределы мира Рузы нельзя. На этой планете были свои зоны отдыха: озёра, моря, даже был океан, правда холодный и никем не посещаемый. Мы с Огневицей не планировали отдых, как то, не до этого было – Сармат рос с детскими капризами и проблемами – то зубы режутся, то с ежом местным подрался, пришлось маме острые иглы вытаскивать. Пять охранников, не считая Огневицу, и многочисленных слуг, не могут усмотреть за сорванцом, который, едва, ходить пытается. Мы выбрали море, и нас, семейный ускоритель перенёс в уютный гостеприимный коттедж, на берегу тёплого моря, покрытого барашками белых волн. Огневице нравился его запах, море пахло йодом и пивом с солёной рыбой, только не того, не другого здесь не было. К сожалению, Руза – не Земля, правда здесь хватало своих соблазнов, к которым мы не привыкли. (Я вспомнил дикие глаза одной земной девочки, которую я угостил спелым персиком, покрытым природной растительной шерстью. Она, в ужасе, выбросила его из рук, как будто я дал ей раскалённый уголь, и с истерикой побежала к родителям. Вот так и мы, относились к местным деликатесам. А слово «оскомина», я связываю с другим земным фруктом – с «айвой». Челстугу стоило один раз попробовать айву, чтобы навсегда отказаться от всего земного, растущего на деревьях, в огородах и на полях. Хуже айвы для него был сырой картофель, он не представлял, как мы едим такую гадость.)

Глава 11

По вечерам малой был на попечении многочисленных нянек, они его и спать улаживали. Он только начал связывать отдельные слова из лексиконов разных миров, но мы его понимали. Вечер – это было время отдыха для мамы, она садилась на местный академический канал телевидения, и чтобы её никто не беспокоил. Я услышал её смех, рассмешить Огневицу трудно, она всё воспринимает в серьёз, так учат волшебников, нельзя ни в коем случае отвлекаться, все фокусы поставлены на этом, чтобы отвлечь ваше внимание. Мне даже стало интересно, что так могло рассмешить мою жену? Я, каюсь, подсмотрел, любопытство взяло верх. Огневица смотрела новости академии, как раз, про обучение нашего курса. Передача шла в записи, и жена кромсала сюжет, выбирая, интересующую её, личность. Меня – троечика, показывали в самые нелицеприятные моменты – то я от гусениц убегаю, то дерусь с муравьём, то болтаюсь между небом и землёй, в коконе, похожий на младенца в пелёнках. Блин! Подумаешь! Сделали из меня кинозвезду! Смешно им, а то, что этот муравей был в три раза выше меня и на порядок сильнее, это не в счёт. Я помнил ту планету, муравей в тот день оставил меня без еды, он подождал, пока я прожарю мясо, вырубил меня хитрым боксёрским приёмом. Я очнулся – ни мяса, ни муравья. Смешно. Я пошёл гулять по берегу, оба демона увязались за мной. Я их не видел, я их чувствовал, они везде и всегда, незримо, сопровождали меня. Всё-таки странные эти внутренние миры: есть небо, но нет звёзд, солнца и луны, день сменяется ночью, но не понятно, по каким физическим законам всё работает. Здесь, даже ночью, достаточно светло, особенно возле моря. Море само излучает свет, весь мир погружается в чудное фосфорное свечение, светится всё: берег, камни, водоросли, из морской глубины выплывают медузы, словно новогодние гирлянды. Каждая группа медуз излучает свой свет – от белого, до ядовито зелёного и пурпурно-красного. Мелкие рыбки и рачки мелькают отражениями в этой природной светомузыке, усиливая эффект цветовой гаммы. Красивое море на Рузе, особенно ночью. Я почувствовал взгляд. Это было неожиданно и страшно, оба моих демона стали видимыми и выпали в осадок, из воздуха – на песок. Я не мог сделать, и шага, у меня отнялась речь, кто-то выключил мой слух, обоняние и остальные органы чувств. Я был рад, что меня оставили в живых и позволили дышать, но, когда в море засветились глаза, величиной в автомобильные фары, и на берег стало медленно выбираться существо, похожее на доисторического ящера, честное слово, я пожалел, что не умер. Рептилия лениво высунула длинный язык, который, не спеша, приближался к моему телу, по спине тёк холодный пот – это был неприкрытый страх. Я не мог кричать, стоял, как парализованный, тупо ожидая своей участи. Я не мог отвести взгляда от зубов этой бестии, изо рта сочилась слюна, и тонкими липкими струями, тянулась к «фосфорной» поверхности.

– Лана, нельзя, назад!

Мой мозг разорвался от резкого, запрещающего сигнала. Боковым зрением я увидел осьминога, с головой, похожей на человечью, только большую и вытянутую. Я потерял сознание. Когда очнулся, было утро, демоны проснулись, наверное, раньше, на берегу не было их серебристых тел. Всё было нормально, только сильно болела голова, по ней прошли, как катком. Всё-таки ментальная атака была, я чувствовал это, но решил, пока не сообщать охране: это существо запросто могло убить меня, оно могло убить нас всех, но оно, почему-то, этого не сделало. Я помнил голос, хотя он возник у меня в мозге, мне показалось кричал ребёнок, руководящий рептилией. Может это существо налаживает контакт? А почему нет? Предупреди охрану и прощай море, сначала пойдут запреты с принудительной эвакуацией, а потом разбираться будем, не оставил ли монстр сюрприз в моём мозгу. Всё может быть, но я доверился интуиции, мне хотелось наладить контакт с этим существом, так смело разобравшегося с демонами. Демоны считали себя непобедимыми. Это не так, я помню, я видел! Каждый вечер, когда Огневица получала наслаждение, любуясь «победами» над своим мужем по телевизору, я тайком уходил на берег, в сопровождении охраны, в надежде встречи с монстром. Но не осьминога, не Ланы, не видимых демонов. Я жалел, что не успел осмотреть этот ужас вселенной, но достаточно было и того, что я успел увидеть – внешне, эти демоны были похожи на ветошь, заменяющую половую тряпку, с тремя рядами саблевидных зубов, изогнутых под острым углом, вовнутрь, расположенных в небольшой голове, напоминающей бесхвостую комету. Зубы казались острыми и непропорционально большими. Глаза демонов были прикрыты полупрозрачными веками, но, представив всю эту красоту воочию, в движении, в атаке на твою душу, я остался рад тому, что демоны не видимы, и не так кровожадны, как мы их представляем. Мир демонов – это закрытая тема, и чтобы их понять и подчинить, действительно, надо быть Нелюдью. И всё же, мне посчастливилось встретить монстра, который делает этих демонов бесполезными, даже для охраны. Мне очень жаль, что осьминог не идёт на контакт, я даже не ощущал, чтобы кто-то наблюдал за мной. Завтра был последний день отпуска, Огневица начала собирать раскиданные Сарматом игрушки, а я всё ходил по берегу моря, и уезжал из этих мест с чувством неудовлетворения и с маленькой надеждой, что встреча с осьминогом ещё предстоит, ведь если, что-то в жизни случается, то это не спроста, значит это важно, и нужно, значит, это имеет какой-то смысл, иначе вся бы твоя жизнь была бы никчемной и пустой. Жизнь научила меня не верить в случайности, ничто не происходит случайно. А если это не так? То, значит и вы случайный. А случайных людей никто не любит, их просто не существует, они, как призраки, проходят мимо, не оставляя следов, на них не задерживается взгляд, у них нет тени. Ускоритель вернул меня в действительность: прощай море, можешь себя уговаривать сколько хочешь, но чуда не произошло, и завтра в академию – там всё к твоим услугам: будут тебе и осьминоги, и крокодилы с гарпиями! Занятия начались, без подготовки, голос над головой посчитал, сколько нас осталось на втором курсе и предупредил ещё раз, что те поблажки, которые нам ректорат дал на первом курсе…вам лучше про них забыть.