Легат инквизиции

– Колодец говоришь? Это благодаря нему вы попали в подземный мир? Учитель рассказывал, что существует множество каналов, связывающих два наших мира, это трудные в исполнении переходы, на грани физических сил, и нет никакой уверенности, что, решившись на поход к поверхности земной коры, вы когда-нибудь достигнете желанной цели. Те, кто знает где находятся выходы на поверхность из подземного королевства, держат свои знания в глубоком секрете, и никому не раскрывают свою тайну. Вам повезло, нарваться на портал связи подземного мира с миром, находящимся за пределами нашего королевства. Вы оказались сразу в самой счастливой стране, без мучений и излишних физических нагрузок, пройдя свой путь.

Не знаю, как насчёт счастья, но кое в чём Фера был прав. Мы могли запросто потеряться в этих подземных переходах, они, как ловушки, могли завести нас в тупик и заставить кружить по замкнутому пространству. Нам повезло, что мы встретили хоть кого-то, из существ принадлежащим этому «счастливому» подземелью.

– А, вы, вообще откуда? Куда двигались, какая ваша цель? Я ещё не знаю, стоит ли вам помогать дальше? Может вы шпионы, специально проникшие в наш мир, чтобы выведать государственные тайны, и общение с вами – уже преступление перед нашими народами?

Я не стал ничего скрывать от Угрынча: я из мира, который очень далеко находится от подземелья, и, вообще, от вашей планеты. Этот мир, параллелен вашему, и он находится не в этой системе координат.

– Как тебя принесло сюда, Венед? Тоже ветром надуло?

– А, я знаю?

Я пропустил мимо ушей колкость Феры.

– А, Итель? Она с вашей планеты. Девочка была меньшей монахиней в храме могущественной великой Ма, в заколдованном невидимом городе, называемом призрачным городом, городом, на который наложено проклятье богов.

Угрынчи все слушали мой рассказ, раскрыв рты от удивления, про эти места они никогда не слышали, такое не преподают даже в школе. Фера с недоверием отнёсся к моим рассказам. Я бы на его месте тоже бы не поверил двуногим существам, скрывающим своё тело под ненужными одеждами, сделанными из травы, шкур и не понятно ещё из чего. Особенно ему не нравилось платье девочки. Они называют себя людьми, но эти люди больше похожи на шутов-мимов из балагана передвижного театра. Но они, чем-то понравились угрынчу. Фера никогда раньше не видел таких. И всё же их надо проверить, Фера передёрнул плечами от нахлынувших на него чувств: страха, брезгливости и недовольства. Надо подкупить охрану, чтобы проводить людей в деревню мутантов. Он только на картинках видел их изображения, пугающие своим безобразием. По телу угрынча пробежала судорога. Утром, в столовой, Фера отделился от всех, и направился к наряду охраны. О чём они говорили, никто не знает, но после завтрака, нас с малой забрали из колонны, следующей на работу, и под конвоем, вместе с Ферой повели за пределы лагеря. Перед этим, на всех нас надели арестантские браслеты. Бог ты мой! По пути начали встречаться подземные птицы, никогда не думал, что птицы могут жить под землёй. Они были похожи на ворон, с таким же чёрным оперением, только они не летали, а быстро бегали по поверхности и стенам туннеля на шести паукообразных лапах. Вместо головы у этих птиц, с привычным вороньим клювом, была ужасная рожа с большим лягушечьим ртом, полным острых зубов.

– Вот и собаки встречают нас, значит скоро появится деревня уродов.

Фера собаками называл этих шестиногих птиц, кроме них и нас с охранниками здесь никого больше не было. Мы перешли через гору, кто-то специально насыпал здесь землю с камнями, чтобы скрыть от посторонних глаз то, что скрывалось в яме. А, в яме были пещеры, с существами, которые были уродливее собак с лягушачьими головами. Вход в самую большую – первую пещеру был перекрыт сплетением тел гигантских змей, оказывается это было одно существо с лицом угрынча. Фера вспоминал имя мифологического героя, охраняющего вход в пещеру мутантов.

– Рамид, нам нужен оракул, читающий книгу судеб.

Змей зашипел в ответ на обращение Феры, и кольца его тела стали освобождать вход в пещеру. Змей зашипел ещё раз, приглашая нас внутрь пещеры. Охранники не рискнули последовать за нами, остались снаружи – у входа в пещеру. Мы шли, минуя сталактитовые наросты по лабиринту ходов, вслед за светящимся указателем. Под нашими ногами опять начала светиться почва, Итель постоянно дрожала: то ли от холода, то ли от страха, ведь мы находились в самом «сердце мутантов», и любой наш шаг приближал нас к непредсказуемой неизвестности. Мать настоятельница рассказывала молодым монашкам в монастыре, что мутанты – это результат кровосмешения между разными расами и народами, они живут в подземелье, и выходят наружу по ночам, охотясь на молоденьких девушек. Едят мутанты только мясо, некоторые любят горячую кровь, их наслаждают стоны и крики жертвы. Мутанты уже рождаются хищниками. Наше счастье, что живут эти уроды не долго – всего, каких-то, пару тысяч лет! Бог ты мой! В подземном мире уже работало время, только я никак не мог синхронизировать его с земным. Наш путь резко оборвался, осветив финишный участок пещеры. Мы очутились в огромном зале, в котором не было мебели, кресел или чего-то, напоминающего привычные вещи людей. Из земли вылез росток маиса, только вместо кукурузного початка, был огромный глаз со ртом, спрятавшимся под густыми ресницами.

– Я, Стил – оракул и хранитель тайн этого мира. Что хочет знать угрынч?

И началась обычная торговля. Мне кажется, что в этом «мире счастья» ничего не делается безвозмездно, обязательно нужно было платить за любую услугу. Фера сошёлся в цене со Стилом, я видел, как он передал ему два кубика, голубого цвета, по форме, похожих на компьютерные флешки. Стил закрыл свой глаз, выразив тем самым своё удовлетворение.

– Пришельцы в подземный мир говорят правду. Они идут к землям древних, там нет наших народов, у древних свой мир, свои жители и свои туннели. Я вижу, они добьются, достигнут своей цели, если уйдут из этой пещеры незамедлительно. А мы? Мы погибнем все через несколько минут, и мутант выбросил флешки в мусор, под ноги. Никакие богатства не имеют цены перед лицом смерти! Мы уже почти выбрались из пещеры. Когда начались первые толчки землетрясения, сталактиты крошились и падали нам под ноги стеклянными блестящими россыпями, а те, что покрупнее, перемалывали всё своими острыми гранями. Мы проскочили мимо агонизирующего тела Рамида, разбитого острыми камнями на несколько частей. Меня ударило камнем по голове, и я потерял сознание. Когда очнулся, была ночь, Итель спала рядом, свернувшись калачиком, и уткнувшись лицом в мою подмышку. Но самое главное, это то, что я пришел в себя на поверхности, нет больше этих туннелей с их неординарными жителями, нет больше подземного королевства с их тюрьмами и зоопарками. Мои волосы перебирал ветер, где-то рядом журчал ручей. Мне Фера говорил что-то о счастье? Интересно, что случилось с угрынчем, мне помниться, что мы выбирались разом из этого подземного ада. Мне не терпелось, когда малая проснётся, чтобы узнать, что случилось после того, как камень ударил меня по голове.

***

– Мне до сих пор не верится, что мы выбрались из пещеры мутантов живыми. А землетрясение, этот долго продолжающийся кошмар. Да, если бы Фера не отодвинул тебя с того места, где ты лежал, то сейчас разговаривать было бы не с кем.

– Хорошо. А где сам угрынч?

– Слишком много вопросов! Я не успеваю отвечать. Пойми, я ещё не успела переварить те эмоции, которые свалились на мою бедную голову. Хорошо тебе: камень вышиб из тебя последние мозги – я ничего не помню, я ничего не знаю, а где тот, а где другой? Как только на месте твоего лежания образовался провал, и почва, многотонным грузом обрушилась в эту пустоту, обнажив маленький участок земной поверхности, Фера оставался единственным из нашего арестантского коллектива, кто не потерял разум и самообладание. Я себя не беру в счёт: я трусиха! Не знаю, сколько мне лет, но я до окончания своей жизни останусь ребёнком. Фера предпринял всё возможное и невозможное, чтобы вытащить нас из-под земли. Ты, Венед, ничего не помнишь? Не помнишь, как тебя тащил наверх маленький угрынч, на специальных носилках, а я была в глубочайшем шоке, я даже не пыталась помочь ему. Фера устал, он лежал на траве и по его лицу лился пот. Потом угрынч засмеялся, так весело и счастливо. Обратив внимание на мой немой вопрос: вроде было не до смеха, мы до сих пор находились между жизнью и смертью.

– Ветер!

Угрынч впервые в жизни почувствовал ветер, разгоняющий пот по его щеке.

Глава 25

Фера ушел назад под землю, как только прекратились толчки землетрясения. Не понравилось ему на поверхности: солнце сильно жаркое и ветер стал из прохладного – невыносимо жгучим.

– Как вы здесь живёте?

Фера спустился, как альпинист, скользя по натянутой верёвке под землю. Ух ты, оказывается монахиня и такие слова знает, хотя, если честно, я и гор не видел в этом мире. Но если есть альпинисты, значит есть и горы.

– Потом, тряхнуло ещё раз, почва сыграла и провалилась под землю чудовищным оползнем. Не знаю, жив ли остался угрынч или нет. Он так надеялся найти уцелевших, после этого землетрясения.

Девочка указала мне на две пропасти:

– Это всё, что осталось от подземного королевства. Всё запечатано – ни входов, ни выходов, мы даже помочь ничем не можем.

В небе засверкало, воздух наполнился запахом озона, землю изредка трусило.

– Нам только дождя не хватало! В завершении всех наших злоключений.

Вокруг потемнело, солнце скрылось за тучи и первые тяжёлые капли упали на землю. Я пытался найти, хоть какое убежище, чтобы спрятаться от этого «тропического ливня». Деревья притягивали молнии и были плохой защитой от дождя. Я нашёл лопнувший прорезиненный шар, это было не лучше, но хоть, что-то предохраняющее нас от сырости. Под ногами начала собираться влага и, превратившись в мощные потоки устремлялась к краю пропасти, стараясь захватить с собой, всё, что встретилось на её пути. Мне, как и моей попутчице, под землю не хотелось, поэтому мы перебрались повыше – на скалу, она нам казалась надёжным убежищем. Дождь лил не переставая, мы стояли на вершине скалы, крепко обнявшись друг с другом. В небе, между облаками были видны звёзды, в те недолгие моменты, когда прекращался дождь. Я под землёй забыл о существовании дня и ночи. Здесь на поверхности, наверное, началась ночь. Кто-то лязгнул зубами, подпрыгнув и свалившись в воду. Я вздрогнул от неожиданности. Под нами, вокруг скалы было целое озеро, в котором, судя по звукам, кто-то есть.

– Это амфибии, – сказала малая. Перед моим городом их после дождя много, они зарываются в песок, и могут обходиться без пищи долго. Но, когда идёт дождь и рвы наполняются водой, они просыпаются, настало время охоты для них. Амфибии трусливы, избегают встречи с хищниками и человеком, но, когда им ничто не угрожает, или жертва больна и беспомощна, амфибии атакуют стаей, со всех сторон. Они любят устраивать засады и могут выжидать и преследовать жертву бесконечно. Амфибии голодны, огрызаются друг на друга, но нас им не достать, скала для них непреодолимая преграда.

– Хорошо. Только как мы отсюда выберемся: под нами озеро, наполненное дождём, а в озере полным-полно крокодилов?

– Это не крокодилы, это амфибии.

– Хрен редьки не слаще.

Вспомнил я русскую поговорку. Но видно счастье было на нашем боке – опять заколыхалась земля, и образовался провал, и всё озеро с дождевой водой, вместе с этими амфибиями, ушло под землю. Начало светать. Итель дремала, обхватив меня руками, взошло первое солнце. Мы устали от тяжёлой бессонной ночи, мне показалось, что день обещает быть солнечный, без землетрясений и дождей. Малышка потихоньку сползла на землю, и, укутавшись в спасительную оболочку от воздушного шара уехала в мир снов, туда, где живут её боги. Я присел, опершись на камень, и постарался не отстать от малой. Мы спали, забыв про жажду, про голод, не взирая на грозящие нам опасности. Первым проснулся я, посмотрел на горевшие над нами звёзды и увидел её – утреннюю звезду, наш путеводитель к заветной мечте. Вдали я увидел свет, это был свет не костра, он больше напоминал блеск молнии, но горел постоянно не мигая. Я не стал будить девочку, решил дождаться утра. Утро наступило быстрее, чем я ожидал. Итель была уже на ногах. Она показала мне город, у девочки зрение лучше, чем у меня. Издалека этот город казался пустым, но слава всем святым – это было не так. Когда мы подходили к городу, перед носом взлетела какая-то птица, только это была не птица, а дрон неизвестной конструкции. Это был страж, пограничный страж. К нам навстречу вышел робот, самый настоящий искусственный человек, он поприветствовал нас:

– Добро пожаловать в мир древних земель, Венедикт и Итель. Мы давно ждём вас, с той поры, как вы покинули заколдованный город. В нашем мире почти нет живых существ, здесь всем управляет искусственный интеллект. Правда, есть несколько пришедших детей, они попросили приюта и убежища для них. Их родовые кланы постоянно враждуют между собой. Дети очень скучают по семьям, по дому, но, им негде жить. Их дома заняты враждующим племенем.

Я обратил внимание, как загорелись глаза у Итель: сколько лет одиночества, а тут рядом её ровесники, она даже забыла зачем пришла в этот мир. Но робот напомнил:

– По твоему вопросу, Итель, послан запрос во все параллельные миры, но скорее всего твоё племя и твоя мать погибли шесть тысячелетий назад во время великого переселения народов. В любом случае – их нет давно в живых, органический мир не вечен без защиты.

Может жестоко для ребёнка, но это правда, с которой она давно смирилась. Итель не выдержала, побежала искать ровесников.

– А, насчёт тебя Венедикт, отправлен запрос на Землю, мы с трудом отыскали эту планету в вашей системе координат, благодаря установленному маяку людьми-ящерами. С ними мы и поддерживаем контакт. Необходимо немного времени выждать, чтобы получить ответ на наш запрос. Перемещения в мирах, это сложный процесс, который требует строгой дисциплины исполнения и синхронизации по времени. Принимающая сторона несёт полную ответственность за все элементы перемещения. Робот ещё что-то говорил, но я понял главное – теперь не надо спешить, куда-то торопиться, мы уже прибыли туда, куда стремились, мы в запретных мирах, а теперь наша главная задача ждать, когда решаться наши судьбы. Мы своё дело сделали, а остальное зависело не от нас. Я незаметно смылся от робота, он меня достал своей философией, похожей на инструкцию применения заводского изделия, в которой этим изделием был я.

Я увидел группу детей, они играли неподалёку от входа в этот город, на дворе, бывшем в далёкие времена центральной площадью. Итель смеялась! Никогда я не видел её такой счастливой. Вокруг детей царила непринуждённая обстановка. Я не знал, во что они играют, но мне их не земная игра показалась знакомой, где-то я уже видел это. Итель завязали глаза платком, и она, ориентируясь на крики, хлопки ладонями и шум детворы, пыталась поймать, ну, хоть кого-нибудь. Девочка поймала меня. Вот так всегда – в самый разгар игры появляется кто-то из взрослых и нарушает все её правила. Дети моментом притихли, шум прекратился. Итель сняла платок.

– Ну, что ты решила? Что дальше делать будем? Как жить? Я уеду на свою планету, а ты? Может вместе поедем в мой мир, я покажу тебе Италию, познакомлю со своим сыном.

– Нет. Я уже решила. Мы решили. Попросим робота отвезти всех детей в мой призрачный город. Будем возрождать его жизнь. Богиня Ма поможет нам. Детям негде жить, а в городе нет народа. Теперь всё будет не так, иначе – по-взрослому. А, ты, вдруг что, возвращайся, город тебя примет, да и мы будем рады.

И детвора, шумной стайкой помчалась по древним развалинам, догоняя друг друга. Это была жизнь – новая жизнь древнего города! Мне показалось, что робот улыбнулся. Померещилось, у роботов нет эмоций, им, как японцам, улыбку надо ввести в программу.

Ответ с Земли пришёл через день. Робот помчался в свой центр телепортации, и принялся устанавливать ориентиры на приборах. Мне приказано было ждать и не путаться под ногами. Я так и сделал. Зевнул, закрыл глаза, очнулся на своём диване, в своей комнате, рядом с каким-то стариком.

– Папа? – неуверенно сказал он. Это был мой сын, на вид ему было лет семьдесят, он выглядел в три раза старше меня. Я обнял своего самого родного и близкого человека. Сын – единственный, кто дождался моего возвращения. Я спросил его о матери. Офелия умерла лет пятнадцать назад, похоронена в родном городе – в Ла Специи. Она повторно вышла замуж за хозяина припортового кафе.

– Мама ждала тебя, даже после того, как я вырос и закончил обучение в университете, а ты всё не возвращался и не возвращался. Старик плакал, как маленький. Мне его было жаль. Он тоже всю жизнь прождал отца в этом здании, окружённом со всех сторон Адриатическим морем.

У сына была семья. Позвонил внук из Македонии, он служил там в одном из корпусов НАТО. Внук давно хотел забрать отца к себе, но тот упорно не хотел оставлять дом. Этот раз он согласился, я проводил сына в аэропорт. Жизнь без сына стала скучной, я находил знакомые вещи, и, как собака, улавливал их запах, я перелистал все фотографии в компьютере – на них была чужая жизнь, чужая радость, чужой смех, чужие, не понятные мне эмоции. Мне стало тоскливо, как никогда. Мне казалось, что я что-то потерял. На этих фотографиях не было меня. Вся жизнь прошла мимо: друзья старели – умирали, дети, внуки – у них своя жизнь, в которой нет места для меня. Я возненавидел своё жильё, оно больше мне напоминало тюрьму, камеру-одиночку для отверженного. Я старался убежать от себя, от этой тягучей душещипательной безнадёги. Я уехал в Рим, меня не прельщала красота его архитектуры и широкие средневековые улицы, я ходил по кладбищам и искал фамилии знакомых людей. Я нашел их: могила Марины была рядом со склепом Самара. Между захоронениями было десять лет, по дате смерти. Марина и после своей смерти осталась верна другу. У этой пары детей не было, но могилы были убраны и приведены в порядок. Подошел незнакомый прохожий: