Легат инквизиции

– А тебе, Жила, особое приглашение нужно? Всё работаем, все работают!

Я начал сканировать итальянское побережье, до того места, где море уходит за горизонт. Я серьёзно старался нацелиться на поиск, передо мной была морская карта этого квадрата, с указанием глубин и неоднородности рельефа дна. Смерека отмечала на карте, то, что удалось обнаружить. Почему – то я раньше не сканировал море. Здесь на дне столько интересного: целые погибшие флотилии, опустившиеся в море города, послевоенные снаряды, мины, неразорвавшиеся торпеды и всё это на фоне средневековых и современных скульптур, нашедших своё успокоение в море. Недалеко от побережья древний корабль разбило о скалы, всё дно было усеяно обломками амфор. А это пиратский корабль, или испанский галеон? Я чётко видел чугунные корабельные пушки и сундуки, набитые золотыми монетами. Смерека всё добросовестно отмечала на карте, все находки принадлежат государству. Не знаю, к счастью или к сожалению, но никаких атомных объектов не обнаружено. Это было только начало пути, а я так устал, отвык работать по заказу. Смерека поняла, дала отбой сканированию. Мы уже прошли всё побережье Италии с двух сторон, мне кажется, что Гулливер здесь потерял не только сапог, а ещё много археологических ценностей. Карта у Смереки вся, в отметках, понятных только командиру. Обследовать морское дно на огромных площадях, работа утомительная и неинтересная. Искать подводные лодки в океане, это равносильно найти, уроненную иголку, в стоге сена. Корабельные датчики-дозиметрии молчат, постоянно лаборанты берут пробу воды. Радиоактивность в пределах нормы. Нам бы радоваться, что всё благополучно с побережьем Италии, и что атомный катаклизм ей не грозит. Но вся команда приуныла, за исключением Марины, которая продолжала свои тренировки с прошлым, и Самар не скучал со своим зоопарком. Корабль приблизился к северу Италии, капитан согласовал со Смерекой наш дальнейший маршрут, решили отложить посещения берегов Греции, вдоль побережья Монако, и Франции, решено было двигаться в сторону Испании. Корабли, проплывающие мимо нашего научного исследовательского судна, приветствовали экипаж и всех, кто находится на борту короткими ободряющими гудками. Люди с катеров и яхт махали руками. В морях Италии была дружеская непринуждённая атмосфера по отношению к нашему кораблю, и к его пассажирам. Мне, откровенно, не хотелось покидать Италию. Потому, что по мере нашего продвижения на север, чувствовалось прохладное отношение пограничников и прочих чиновников к кораблю, идущему под итальянским флагом. Пограничники выполняли свою работу, но в их натренированных глазах светился вопрос:

– Что макаронники потеряли у наших границ?

Письмо папы римского. Под патронатом которого проходила наша экспедиция, снимало все дополнительные вопросы, и нашему кораблю давали зелёный свет, не рискуя его удерживать в портах. Смерека не разрешала высадки команды на берег, это было связано с конспирацией. Она не хотела светить команду, и когда экипаж корабля гулял по набережной и тратил Евро в магазинах, мы прятались в своих каютах, чтобы не попасть в объектив случайному фотографу. Смерека выполняла инструкцию, по контракту, а нас откровенно бесила эта излишняя секретность. Лишь потом до меня дошло, наш командир был прав: к непонятному судну из Рима было притянуто нездоровое внимание СМИ и не только. В нейтральных, водах возле побережья Франции, к нашему кораблю причалил катер, офицер пограничной службы заставил капитана расписаться в каком –то документе. Нам рекомендовано не приближаться к водам Франции. Это было первое предупреждение для нашей команды. Я понял с чем это было связано: Франция, как и все морские страны имела военные базы на побережье, и свои аванпосты в море. Мы ещё не добрались до атолла Муруроа в французской Полинезии. Испанцы нас приняли совсем не дружелюбно, запретили заход корабля в какие бы то не было порты Испании, мотивировали карантином против африканской свиной чумы. Было бы желание, а повод найдётся. Командир была возмущена таким приёмом, и в сторону Ватикана пошла телеграмма, наполненная её гневными высказываниями. Руководство, подсознательно, ощущало опасность для обороны своей страны, от этого маленького научно-исследовательского судна, не представляющего никакой военной угрозы. И это – «друзья», стоящие по одну сторону идеологии, а что будет дальше, ближе к мусульманскому миру, к России? Я спокойно продолжал свою работу, даже из нейтральных вод я видел всё, что твориться на морском прибрежном дне. Смерека продолжала ставить свои ориентиры на карте, она отмечала все наши находки, в том числе и военные базы. Испанцы посадили своего человека на корабль, чтобы наблюдал за курсом и действиями команды. Толстый напыщенный индюк, он в военной испанской форме выглядел, как Петрушка на базаре. Ходил по палубе корабля – надувал щёки, и старался создавать грозный вид, хмурясь на всех окружающих. Смереке он нравился, она забавлялась тем, что ставила ему подножки, используя малую тонику своего таланта. Инспектор падал на грязную палубу, и вид у него был совсем не респектабельный: он ухитрялся собрать всю грязь палубы на свой белоснежный костюм, с непонятными клоунскими бубонами на плечах, лицо у наблюдателя становилось обиженным и растерянным. Он высказывал свои претензии капитану корабля, но они не касались его миссии наблюдателя, в основном, все замечания сводились к чистоте палубы и к нахождению на ней различных средств. Инспектор мог споткнуться об ведро, висевшее на выходе из каютного отсека, об канат, лежащий на палубе, как вспомогательное средство, входящее в хозяйство помощника капитана. Смерека прикалывалась с постоянного визга наблюдателя, его на наш корабль специально отправили, чтобы уберечь столь ценный кадр от эпидемии африканской чумы. Попугай Самара перекривлял походку испанца, постоянно падая на ровном месте, чем вызывал смех нашей команды. На время нахождение наблюдателя на корабле, нам Смерека запретила появляться на палубе. Правда, запрет не касался наших животных, они были любимицами всей команды корабля.

Глава 14

Реакция папского государства, наверное, имела воздействие, испанцы забрали своего смотрителя, катера перестали шмыгать перед носом нашего судна, из Ватикана на имя нашего командира пришла телеграмма. Смерека ничего не рассказывала команде, но я-то знал. Её супруг потребовал развод через суд, ссылаясь на постоянное отсутствие супруги. От Смереки требовалось подтверждение. Я прекратил сканирование мозга командира, это было сугубо личное – смерекинское. Мы вновь прошли Гибралтар, испанские пограничники вздохнули с облегчением – наше судно навсегда покидало берега негостеприимной страны. Вдоль побережья Африки, через Марокко, Алжир, Египет мы решили вернуться домой с заходом в порт Греции для пополнения припасов корабля. Обратная дорога была быстрее, чем начало нашего путешествия. Мы за полгода смогли обследовать только Средиземное море, и это при минимальных препонах, а впереди нас ждали все пять океанов. Команда начала возмущаться, просили Смереку скорректировать программу и добиться от руководителей проекта, чтобы они нам выделили время для отдыха. Команде корабля тоже нужна была смена, требовалась вахтенная работа. Иначе не выдерживала психика, рушились семьи и уставшие люди, выглядят, как выкрученные. Командир согласилась с претензиями, предъявленными командой. Я продолжал свою работу. У меня сложилось впечатление, что Средиземное море было центром всех водных баталий в старину. Здесь было похоронено столько кораблей! От римских галер, до турецких броненосцев. Карта Смереки, местами, превращалась в сплошное пятно, исчёрканное специальными чернилами. Здесь я впервые почувствовал появление постороннего, кого-то чужого, преследующего наш корабль под водой. Мне не давали покоя импульсы мозга, просачивающиеся через оболочку подводного корабля. Слава богу, это были люди, а не какие-то пришельцы, инопланетяне. Но сам корабль оставался невидим, я мог только предположить его ориентир и курс. Он следовал строго за нами со скоростью нашего судна. Я предупредил Смереку и мы подключили Самара, закрыв на время его питомцев в отдельной каюте, чтобы не мешали работать. Его попугай устроил маленький путч на корабле, все упрёки о собственном пленении были в сторону «Матраса». Попугай не мог правильно выговорить имя хозяина. Самка эрдельтерьера скулила под дверью, но всё это было за пределами нашей слышимости. Самар приступил к работе – действительно, нас преследовала небольшая подводная лодка с пятью членами экипажа на борту. Самар не смог выяснить намерения людей и цели этой подводной лодки, скорее всего это был какой-то военный эксперимент. Лодка могла менять скорость и шла за нами с различным ускорением, вода не создавала ей ощутимой преграды. Лодка двигалась в море, как нож через масло, не оставляя после себя следов движения. Я не мог определить тип её двигателя – видимо, какая-то секретная разработка. Лодка, мало того, что была невидимой, она совсем не отбрасывала тень, даже после того, как на судне включили подводные фонари. Опять я почувствовал всплеск мозговой активности на субмарине. Меня дублировал Самар, усилив мою чувствительность; я, как в замедленном кино увидел открытие отсека торпедных аппаратов, готовилась атака на наш корабль. Смерека не поверила моим ощущениям, это выглядело крайне нелепо со стороны подводной лодки – атаковать мирное безоружное судно. И действительно атака была, но учебной торпедой, взрыв был бутафорским, с нами играли в «кошки – мышки», эта субмарина издевалась над судном. Капитан корабля приказал устранить выбитые стёкла в иллюминаторах и поломанную мебель. Команда приступила к ремонту после взрыва. Капитан корабля не скрывал своего возмущения, и улыбнулся, только увидев нашего попугая, перекривлявшего его. Животные в этом бесконечном морском вояже, добавляли положительные эмоции в жизнь всей команды. Через пару часов я опять потревожил Смереку. На подводной лодке снова готовилась торпедная атака. Но это уже было слишком! Я, правда, не был уверен – Самар ушёл кормить животных. Смерека объявила боевую готовность. Марина, по первому приказу обязана перенести команду в безопасное место – наплевать, в какое время и на какой уровень суши, лишь бы никто не пострадал. Самар занял своё место в каюте, а меня командир отправила предупредить капитана корабля. Я не успел, раздался взрыв и меня выкинуло в море, благо, что на мне был спасательный жилет. Обидно, что это случилось почти у самого дома, корабль плыл вдоль берегов Италии. После взрыва я ничего не помню, меня подобрала спасательная служба.

– Кого привезла, Офелия?

– Говорил, что Легат.

Люсия вызвала скорую помощь. Я понял, что, жив и нахожусь в районе Ла Специи. В больнице определили сильную контузию, у меня заплетался язык и сильно болела голова, я не мог долго уснуть, а уснув не мог никак проснуться, санитары пытались разбудить меня пинками. На следующий день у моей кровати появился представитель Ватикана, но я был слишком слаб, возбуждён, и совсем не помнил, что со мной произошло, и как я здесь очутился. В больнице меня держали целый месяц, раза два меня посещали подруги со спасательной службы, но ни врачи, не святой отец из Ватикана, не подпускали ко мне посетителей. Я только успел передать девчонкам, что меня зовут Венедикт, а не Легат.

Рим был неприветлив, с крыш домов лились потоки воды, смывая всё на своём пути, по улицам плыла обычная городская грязь, дождь отмывал многочисленные памятники от птичьих экскрементов. В соборе святого Петра было пусто, мой сопровождающий прошмыгнул в одну из тайных дверей, чтобы добраться до «сердца» инквизиции. Я, даже был доволен исчезновению святого отца. Наконец у меня появилось время осмотреть собор. Мой попутчик нашёл меня возле статуи святого Петра. Марина успела переместить команду на берег. Взрыв пришёлся на каюты корабля. Погиб капитан судна и Рун. Сол обещал отомстить за «близнеца». Самар убивался по своим питомцам, они утонули вместе с кораблём. Большая часть экипажа спаслась, в СМИ просочилась информация, что корабль столкнулся с миной, оставшейся здесь со времён последней войны. Специалисты продолжали работать на месте крушения корабля.

– Хорошо. А мне что делать? – спросил я.

– Отдыхать! Шеф приказал отдыхать всей команде.

И мой провожатый опять исчез в стенах собора. В гостинице я никого не застал, я тогда не знал, что Смерека улетела к себе на север – улаживать свои семейные дела, Сол надеялся, что найдут тело друга, чтобы заняться его похоронами, Самар бродил по римскому зоопарку, вспоминая своих друзей из животного мира, а Маринка – она могла быть где угодно. С Маринкой мы встретились на кладбище в Бриндизи, возле могилы генерала. Он оставил завещание у нотариуса на некого Венедикта по кличке Жила. Нотариус передал мне пульт и документы на яхту и жильё.

– Марина, говорят, ты его застала живым? И проводила в последний путь. Почему он не упомянул тебя в завещании?

– У меня с ним был разговор. Мне ничего не нужно в этом мире. У меня есть муж, сын, семья – в двенадцатом веке. Они живут в Америке, которую ещё не открыли.

Как мало мы знаем о людях, окружающих нас.

– И как твоя семья воспринимает то, что тебя нет годами?

Марина улыбнулась:

– А, что ты знаешь о времени? Его можно слаживать, вычитать, дифференцировать. Я, просто, всегда возвращаюсь в один и тот же день.

– Так просто! А я бы не додумался. Что тебя тогда держит здесь, Марина? Зачем тебе наша команда, ненужный риск?

Марина промолчала, а потом всё же ответила:

– Я здесь родилась, в этом мире. Я сирота, спец подготовку прошла в Иранском Азербайджане, и мне не безразлично, каким будет этот мир.

Мы направились в дом генерала, в тот, что в скале. Помянули его по русскому обычаю. Я вспомнил, как в Ла Специи Люсия меня спросила:

– Ты где живёшь, Легат? Где твой дом?

Я промолчал, мне нечего было ответить. Спасибо генералу, теперь я не чувствую себя бездомным.

Смерека обещала собрать всех, когда вызовет, отец Себастьян. На одной из верфей по заказу самого папы римского строилось наше судно. Конструкторы учли все пожелания команды – главный упор делался на его защиту. Аналитики прорабатывали наши дальнейшие маршруты: по дням, по часам, по минутам. Я хотел бы напомнить, что море нестабильно, постоянно находится в движении: одно и то же дно, бывает совершенно разным от изменения морских течений, от сейсмического воздействия подводных вулканов, от смещения тектонических плит. Поэтому, любой расчёт необходимо выполнять, с поправкой на динамику. Новый корабль назвали «Нептун», он больше был похож на тренировочный центр для курсантов военно-морских училищ, чем на научно – исследовательский корабль, и никто никогда не мог подумать, что на этом судне будет группа, занимающаяся обычным шпионажем в пользу Ватикана, для которой и сделали этот корабль. Наше судно по своей конструкции – было, как маленький фрегат, сплошная крепость, защищённая со всех сторон. На судне, кроме пушек и спаренных крупнокалиберных пулемётов, было два торпедных отсека по каждому борту корабля, а также, помещение для хранения глубинных мин. Корабль был набит оружием по завязку. Мы теперь не маскировались под экспедицию ихтиологов, это был вполне боеспособный корабль, умевший себя защитить. Кроме того, нас всегда и везде сопровождало две субмарины, это была дополнительная защита корабля. Вместо Руна нам обещали прислать замену. Руководство ордена ценило работу наших «электронщиков». Команда начала собираться без приказа. Первым в собор пришёл Самар, за ним Сол, появилась Смерека, счастливая, окрылённая, значит у неё всё хорошо. Я ожидал на улице, когда все соберутся. Маринка появилась из воздуха, никак не могу привыкнуть к её методу материализации. Двое священников тащили толстого, вернее упитанного юношу, он сопротивлялся, упирался, как мог, не хотел идти в собор. Маринка остановилась, она узнала этого мальчугана, его звали Гарник, он был из их тренировочного лагеря в Иракском Азербайджане. Только тогда ему было лет пять, а сейчас он был взрослым юношей. Марина перешла на арабский язык заговорила с парнем на диалекте, присущем горным селениям северо-западного Ирана. Пока они разговаривали, я внимательно рассматривал парня: это был широкоплечий юноша, с торсом профессионального борца вольного стиля, с короткими, но сильными ногами, и с огромной, несимметричной головой. Да, ещё руки у него были тонкими, нежными, как у женщины. Волос на голове был медного цвета, как у горных грузин на Кавказе, на подбородке, такого же цвета, пушок. Я уже знал, что этот Гарник был прислан на замену погибшему Руну.

– Марина! А, чего он так упирается? Не хочет идти?

– Говорит, что он правоверный мусульманин, и не место ему в католическом храме. Всё равно, пока не закончится его переподготовка, мы никуда не поплывём.

Смерека вышла от руководителя инквизицией, и дала отбой всей команде. Судно проходило приемные испытания, рекрутёры усердно набирали две команды, для работы на корабле, вахтенным методом. Я уже не мог смотреть на это море, у меня рябило в глазах от солнечных бликов на воде, от берегов с отдыхающими в цветных купальных костюмах. Маринка посмотрела на моё перекошенное лицо:

– Жениться тебе надо, Жила.

– Сколько раз говорить – я не Жила, а Венедикт, неужели тяжело запомнить? А, то, заладили – в Ла Специи «Легат», а здесь, «Жила».

– Имя у тебя тяжело произносимое, хочешь я тебя Веней называть буду?

Глава 15

Новичок оказался хитрым и продуманным, всё пытался отлынить от работы, и всю ответственность за неисполнение приказа, переложить на своих же товарищей. Смерека быстро это поняла:

–Раньше, Жила, ты был один такой, но мы к тебе привыкли, а сейчас вас двое.

Больше всего доставалось Солу, из-за своего компаньона. У Гарника всегда была готова отмазка, на любой случай жизни. Сол органически не переваривал новичка, и в отместку ему, за его мелкие пакости, он дал ему кличку – «Ара». Я думал, что другу он нашего попугая напоминает, оказывается в кличке был свой подтекст. Гарник бесился, когда его кто называл так.

–Ара – это армянин, а я иранец, я правоверный мусульманин!

И чем больше Гарник злился тем прочнее было его погоняло, теперь его Арой называл весь состав корабля. Он пытался найти защиту у Смереки, но та ему объяснила доходчиво – за что его так назвали. Я не сторонник оскорблений по национальному признаку, но «Ара», это даже не оскорбление. Это месть всей команды за ту работу, которую приходилось выполнять за него. Смерека спросила у Сола, а как у Гарника обстоят дела с уничтожением электронных устройств противника? Можно ли будет на него положиться в реальном бою. Сол ответил, что Ара будет даже посильнее Руна. Но правильно ты сказала, его умение необходимо проверить в реальном бою. Не Смерека, не я, никто-либо из нашей команды, не мог предположить, что реального боя, не долго осталось ждать. У меня опять запрыгали звёздочки в глазах.

– Командир! Нас преследует невидимка.

Смерека дала команду для подводных лодок. Состав нашей группы был натренирован, Сол курировал новичка. На подводных лодках была придумана ловушка для невидимки – взрывпакет, мина со специальным гелем, который любой объект делает видимым на электронном табло в торпедном отсеке и у командира подводной лодки. Я указал курс невидимого противника, он, как и раньше, шёл за кораблём. С наших субмарин сбросили мины-ловушки. Самар подтвердил пять членов экипажа. Сол попросил Смереку дать команду на сканирование электроники на борту вражеской подводной лодки. Смерека, только отмахнулась. Я услышал открывание торпедного отсека, заработал транспортёр подачи торпед. Марина сидела в углу каюты, бледная, как приведение, готовая к эвакуации команды. Торпеды медленно заползали в торпедные аппараты. Смерека дала отмашку, для наших электронщиков. Сол и Ара начали работать. Я не могу сказать, что произошло раньше: невидимка попал в минную ловушку, или вышла со строя электроника подводного корабля, но вражеская подлодка стала видна визуально, и начала тонуть, опускаясь на дно. Командир невидимки вынужден был скинуть балласт, и лодка медленно начала всплывать на поверхность. Я просканировал команду корабля на случай непредвиденных сюрпризов. Действительно, это были фанаты, решившие, не прорваться через заслон, так отдать свои жизни в бою и умереть героями. Смерека посмотрела в сторону Самара. Он уже был готов и ждал, когда откроется входной люк в субмарину. Под его чутким руководством, команда вражеского подводного судна само разоружилась, и добровольно, без принуждения переступила на борт катера, посланного для их пленения. Командир корабля сделал фотографию, запечатлев момент добровольной сдачи подводников. Это действительно были люди из Северной Кореи. У Сола чесались руки, ему не терпелось отомстить за погибшего друга более существенным способом. Но Смерека его мигом успокоила. До Ары дошло, почему все так боятся командира. Марина плакала в углу, расслабившись от постоянного напряжения. Через четыре часа прибыл катер из Ватикана и забрал пленников, а чуть погодя, пограничный буксир подцепил вражескую подводную лодку. Будет материал для работы военным.

***

Наконец мы вышли в Атлантику. Наш корабль качало на океанских волнах. Мы ожидали заправщик, а далее – Великобритания, и если повезёт с погодой, то следующей будет Африка. Мы решили остановиться, на прибрежных исследованиях стран, в Ватикане не возражали, а так, командир корабля строго придерживался графика движения, нарисованного нам статистами. Океан мы задели только краем, дальше опять пошли моря: Северное, Ирландское… Я, уже, по привычке, продолжал сканировать дно. Артефактов было меньше, чем в Средиземном море, зато больше неразорвавшихся мин и затопленных подводных лодок с остатками боеприпасов в оружейных отсеках. История войн помолодела, в основном весь обнаруженный металлолом относился ко Второй мировой войне, и редко можно было встретить пароходы, затонувшие в период Первой мировой войны. Не знаю, я не специалист, главное, чтобы Смерека отметила всё на своей карте. Неожиданно, к нашему картежу присоединились великобританские подводные лодки, они сопровождали нас до самого берега. Пограничники нанесли визит, но они были предупреждены о нашем появлении. Смерека нанесла все секретные морские базы на свои карты. Мы впервые столкнулись с тем, что сработали датчики-дозиметры на корабле. Да, на великобританских базах было атомное оружие. Атомными торпедами были снабжены корабли и подводные лодки великобританского флота. Мы не знали, как быть? Не объявлять же войну суверенному государству, мотивируя приказом Ватикана. Смерека отбила телеграмму нашему руководству. Ожидаемо, мы получили отбой: Англия является дружественной страной для Италии, и атомное оружие под надёжным контролем. Нам не понравились эти двойные стандарты, ведь впереди у нас была Россия и Китай, Индию тоже нельзя со счетов скидывать, вместе с Израилем. Мы отметили все базы, создающие радиоактивный фон. Приближалась холодная осень. Капитан решил вернуться в порт отплытия, корабль на зиму поставили на стоянку. Весной, с новыми силами и со сменившимся экипажем мы продолжим свои исследования. Смерека дала всем месяц отпуска, и чтоб не зарастали жиром – добро пожаловать на тренировки. Все разлетелись – кто куда, я уехал, в уже привычный город Ла Специя. Там у меня были друзья, там меня ждали. Обе подруги были красивы, только Офелия, выглядела более серьёзней для её возраста, а Люсия – хохотушка. Я так и не смог уговорить их, чтобы они называли меня по имени. Осенью спасательная служба становилась на консервацию, девушки охраняли лодки и принадлежащее им оборудование. Городской муниципалитет платил копейки за работу, поэтому девушки были в постоянном поиске работы и временно подрабатывали официантками в портовом кафе. Им нравилось, когда я приезжаю, с Легатом было всё просто и не надо думать о завтрашнем дне. Девочки подменяли друг друга: сегодня Люсия дежурит на спасательной базе, значит Офелия работает в кафе, завтра – наоборот. Я посещал девочек на обеих местах работы. В кафе иногда заходили подвыпившие матросы, но девушки привыкли за себя стоять, у Офелии был даже дан по карате, и она всегда старалась держать себя в форме. Люсия была немного рыхловата, более женственна, что ли? В её женственности и было главное очарование девушки. Я если приходил в кафе, то садился так, чтобы не привлекать внимание посетителей, а сам наблюдал за работой официантки. На этот раз в кафе завалила целая группа англичан. Их не любили местные жители. Англичане были чересчур задиристы и всегда искали неприятности на свою филейную часть. Этот раз, это были не матросы, а спортсмены, попавшие случайно в этот город, после каких-то соревнований. Их команда проиграла, они решили затопить своё горе джином, и искали повод для драки. На этот раз они решили отыграться на Люсии, своим поведением доведя девочку до слёз. Я жалел, что я не Смерека, и даже не Самар. Но, что-то и я могу! Вся надежда была на гипноз, но люди успели напиться, а пьяный человек, как дурной, на них гипноз не действует. Тогда я применил запретный приём – любимый приём Смереки. Я начал стравливать взведённых людей, устраивая подножки и подсечки. Моя стратегия сработала, стоящие в стороне спортсмены начали драку друг с другом, потом подключились остальные. Пришло время вмещаться полиции и карабинерам. Я взял Люсию под руку, и мы выскользнули из кафе. Хозяин будет подсчитывать убыток, отвечать на вопросы полиции. Девушка завела меня в аллею, с аттракционами и каруселями. Мы веселились, как дети, я катал её на качелях, сводил в комнату смеха. Она опять задала мне вопрос:

– А, где ты живёшь? Где твой дом?

– Недалеко отсюда, в Бриндизи. Почти через всю страну.

Я пригласил девушку к себе в гости. Лицо Люсии сразу нахмурилось, это ей показалось немыслимо, похоже на фантастический проект. Они с подругой пытаются сэкономить каждый евро цент, а тут путешествие в конец страны. Я спросил девушку – сколько она выходных может взять?

– Ну, если договориться с Офелией. Чтобы она подменила меня. Нет, Офелия меня убьёт.

– А, вдвоём вы не можете отпроситься, взять отпуск на время?

– Не знаю. Тяжело будет. Мы привыкли к своей работе, начальство привыкло к нам. Только зимой могут отпустить на недельку, не больше.

– Тогда я приглашаю обеих в гости, зимой.

Накаркала Маринка, придётся телефон покупать. Люсия вздохнула глубоко, протяжно с сожалением о несостоявшемся путешествии. Завтра я вам дам свой номер телефона. Люсия вернулась в кафе, а я в свой гостиничный номер. Я никак не мог решить, кто из девушек нравился мне больше, обе девушки были чертовски привлекательны. Первыми номерами, забитыми мной в память нового телефона, были номера моих подруг. Я вернулся в Рим раньше времени. Может это неправильно морочить голову обеим девушкам? Я решил посоветоваться со Смерекой и Мариной, обе они замужем, может подскажут чего? Ещё работа у нас такая – не способствующая семейному счастью. Я подождал, когда появятся обе коллеги по команде, чтобы поговорить с ними по душам. Смерека сразу поставила мне диагноз: