Борьба с ветрами

Он настаивал, чтобы двери горисполкома не закрывались амбарным замком после 17:00.

Предложил он и круглосуточный номер прямой линии председателя горисполкома для обращения граждан по любым вопросам в любое время, выделив для этой цели две штатные единицы.

Структура горисполкома тоже подверглась изменениям: некоторые отделы были сокращены, другие объединены, их функционал изменён.

– Как, – в ужасе хваталась за голову Жанна Петровна, читая очередную служебную записку талантливого реформатора, коим без сомнений считал себя Валерий, – а что нам скажет орготдел облисполкома. Нет. Нет. Без их согласия. Разве можно?

Валерий Иванович ввёл новый распорядок работы, новый ритм функционирования тех комитетов, комиссий и отделов, которые он курировал.

Некоторые вроде бы мелкие изменения производились без ведома и согласования с председателем горисполкома, что вызвало у нее недоумение и тревогу.

Через три месяца работа горисполкома была полностью перестроена.

Новшества были встречены с радостью жителями городка, но консервативная часть горисполкома напугала председателя, утверждая, что все эти изменения направлены на то, чтобы «подсидеть» ее.

Перепуганная такой активностью Жанна Петровна начала борьбу за своё место, опасаясь, что энергичный новый заместитель стремится занять его.

Но это было не так.

Валерий Иванович и не думал об этом. Он и не хотел этого. Ему было не до этого.

Купаясь в море своих компетенций, он реформировал сферу, за которую отвечал он и по должности и по должностным обязанностям.

Так началась новая глава в истории горисполкома, полная споров, диспутов и борьбы за власть.

Из рабочих записей Валерия Ивановича.

«Только что закончилось селекторное совещание по дорожному строительству. Надо бежать домой. Уже поздно. А ещё надо срочно подготовить ответ на жалобу. Ладно, возьму с собой.

С сегодняшнего дня записи в ежедневнике решил вести постоянно. По десять – пятнадцать минут после работы.

Время так быстротечно. Так много событий происходит вокруг. И если не записать, не поразмышлять над проблемами и ситуациями, с которыми за день столкнулся, можно наделать ошибок.

Надо все осмыслить не спеша, обдумать.

И, если не черкнуть пару строк по итогам дня, чувствую, как тупею. Или грубею.

Что, в общем-то, одно и то же.

Успеваешь за два дня провернуть массу дел, встретиться, выслушать и поругаться с десятками людей, и почему-то в большинстве своем это исполнители, которые не выполняют вовремя порой ни своих прямых обязанностей, ни решений сессий, исполкомов и штабов, ни твоих прямых указаний.

И за этими исполнительскими лицами (а по сути, масками) уже иногда, черт подери, не видишь людей.

И в порошок готов стереть за эту варварскую неисполнительность, недисциплинированность, неоперативность, бескультурье.

Особенно, за эти бегающие глазки, что нагло врут.

А иногда, чему удивляюсь сам и что мне самому неприятно, испытываешь даже скрытое удовольствие от этого словесного хлестанья провинившихся по щекам.

И хлещешь с удовольствием. И если это мужик, то и матюжок иногда пропустишь.

Вот это уже плохо.

Это ржавчина власти разъедает мою душу, меняет меня.

Надо остановиться. Это не мой стиль.

К тому же сложные, в силу разного понимания стиля работы советского работника, отношения с шефом, человеком несомненно, талантливым, известным финансистом, напрягают.

Оторвавшее ее от родной профессии Постановление ЦК КПСС «О выдвижении женщин на руководящие должности» на несколько лет сделало ее руководителем горисполкома.

Испытание властью и для мужчин – то тяжелая ноша, а для женщины, мне кажется, порой и вовсе неподъемная.

Почему?

Потому, что власть кружит голову. Меняет человека неузнаваемо. Волею судеб я оказался у нее первым заместителем. Первым.

Что, конечно, как женщина, делающая изо всех своих сил политическую карьеру, она восприняла эту передвижку партийных кадров очень болезненно и очень ревниво.

Я сразу предлагал ей другой стиль работы, не указательно – административный, суетливо-нервный, а основанный на научной организации труда, принципах справедливости и нравственности, на перестроечных демократических началах.

Не поняла.

Не приняла.

Ни мои предложения, ни меня.

А несколько дней назад Жанна Петровна даже сказала мне странную фразу:

– Валерий Иванович, а вам не кажется, что вы меняете всё слишком быстро, без консультаций?

На что я без колебаний ответил:

– Но если мы хотим добиться прогресса, мы должны действовать решительно, согласны?

А вот сегодня еще одно подтверждение моих слов, моих позиций, моих действий.

Закончилась сессия городского Совета.

Только что в кабинете у шефа выслушали замечания Юрия Константиновича Пухлова, инструктора орготдела облисполкома.

Подтянутый, стильный, в шикарном светлом костюме-тройке, красный галстук с белоснежной рубашкой, остроносые тоже цвета беж полуботинки. Золотые крупные запонки.

Будто с картинки, словно из Москвы.

Всё это придавало особый вес его словам.

– Да, – вдохнул он разочарованно, допивая чашку чая. – Должен я вам сказать.