Борьба с ветрами

Паузы между словами и глотками чая были значительными, солидными.

Давно заметил, что чем ниже должность представителя власти, тем наряднее он одевается и солиднее стремится выглядеть при выезде на места и в беседах с руководителями районов и городов.

– Должен я вам сказать, – повторил он, наслаждаясь моментом и нашими вопросительными переглядываниями. – Сессия-то прошла по старинке. Я недоволен ее организацией.

«По старинке» – это сегодня, в перестроечное время, конечно, самая обидная оценка.

Хотя, мысленно соглашаюсь. Мне до сих пор непонятно, зачем была изменена тема сессии, заменен докладчик. Всё было скомкано, организовано в несколько дней. До перестройки ли? До новых ли элементов? Где уж там!

– Вот я вам скажу, – продолжал франтоватый Пухлов, – В горисполкоме, например, областного центра впервые решили провести сессию горсовета (не поверите!) (Он многозначительно поднял палец с большим красивым перстнем), без президиума, а в зале установили микрофоны, чтобы любой депутат мог высказаться, задать вопрос. А в Первомайском райисполкоме последнюю сессию провели вообще без доклада!

И увидев наши удивленные лица, «Как так? Без доклада?» добавил, снисходительно:

– Предварительно и доклад, и решения сессии обсудив в низах!

– Все перестраиваются! – оглядел он нас свысока и добавил, – А вы?

Смотрю на председателя. Она равнодушно доедает пирожное. Знает цену этим инструкторским накачкам. Она с другими мужиками общается, с первыми, с замами. И что ей этот Пухлов? Не указ. Нет! Вот, если Николай Павлович, председатель, намекнет или скажет, это да. Это указание. А что Пухлов?

Этих инструкторов в белых, бежевых, черных костюмах, тройках и галстуках, сколько уже сменилось.

Жанна Петровна доедает пирожное. Посматриваю на нее. Не согласна? Или не понимает, о чем речь?

Молча, попивает кофе Андрей Петрович, директор завода, зашедший к нам после сессии.

А речь идет о перестройке нашей деятельности.

Действительно, обсуждаем серьезнейший вопрос о повышении роли Советов, а им, народным избранникам, членам исполкома хоть бы что.

А ведь прав Пухлов, никакой подготовки к сессии не было, не было даже элементарного анализа обсуждаемой проблемы.

Такой наш стиль.

Вот в моих делах, а я у нее зам, мне так работать нельзя.

На своем участке я наведу полнейший порядок. Пора, засучив рукава, браться, по-новому, по-перестроечному.

Конечно, мешают и подавляют неумные непродуманные указания. Но это эмоции. А вкалывать надо без них.

Пухлов уехал. Сажусь разбирать бумаги. Сегодня снова домой только к восьми.

Андрей отпустил свою машину еще до сессии. Домой пошли пешком.

Мне машина не положена по должности.

Вообще, у нас в горисполкоме, машина все-таки есть, но в отличие от завода только одна машина. Это вазовская шестерка, переданная из гаража облисполкома и уже не одну сотню тысяч побегавшая по сельским дорогам. Есть у нас и водитель.

Но это шофер Жанны Петровны.

И если нужно что-то по горисполкомовским делам, все обращались к ней. Надо отметить, что Жанна Петровна никогда никому не отказывала.

Но в пять часов водитель, которого все уважительно звали Николай Константинович, запирал машину в обитый железом деревянный гараж.

И уходил домой.

Впрочем, пройтись вечерком после напряженного дня по вечернему городу – одно удовольствие. Тем более с человеком, с которым давно знаком.

Обменяться мнениями.

Мы шли по алле вдоль улицы Советской, по старому деревянному мостику через речку Кумовицу, мимо школы, мимо кафе.

Ярко светились окна еще не закрытого магазина «Рассвет».

– Петрович, ты слышал, что сказал Пухлов? По старинке работаем. Не перестраиваемся.

– Слышал. Но знаешь, иногда старые методы работают лучше новых трюков. Не все нововведения эффективны.

– Возможно, но Пухлов упомянул горисполком областного центра. Они – то провели сессию без президиума, дали слово каждому депутату. Это демократия в действии! Это современно. А мы что?

Андрей вздохнул:

– Это звучит хорошо на бумаге, с трибуны. Но мы оба знаем, что без сильного руководства, без четкого плана, всё может быстро превратиться в хаос.

– Но и мы не можем игнорировать ветер перемен. Перестройка… она требует от нас гибкости. Мы должны адаптироваться.

Андрей критически посмотрел на меня, увлеченного новой идеей Пухлова:

– Адаптация – это одно. Но мы не должны терять себя в этом процессе. Не забывай, что наша первая задача – служить нашему городу и его жителям. Мы с тобой работаем не ради перемен. Мы должны работать на результат.

– Согласен. Но как насчет того, чтобы внести некоторые изменения? Мы могли бы начать с малого, например, улучшить нашу систему отчетности, сделать ее более прозрачной. Например, выставить бюджет города на столе при входе в горисполком. Пусть любой желающий глянет, посмотрит, куда бюджетные средства расходуются. Вот это настоящий народный контроль. Вот это настоящая гласность.

Андрей, скептически:

– Я смотрю, ты все мечешься. Никак не найдешь себя на новой работе. Понимаю, тебе надо утвердиться в новой должности. Что новое внести в жизнь горисполкома. Идея нормальная. Можешь и с этого начать. Но все-таки, и это мой принцип, сначала убедись, что ты и твои действия приведут к реальным результатам, а не просто к красивым словам на трибуне и отчетности для начальства на бумаге.

Валерий задумался.

– Действительно, важны действия, а не слова. В конце концов, мы все хотим видеть наш город процветающим и сильным. Надо работать вместе, чтобы сделать это возможным. А подходы к управлению и изменениям, которые происходят сейчас, могут быть разными. Согласен с Андреем.

Валерий кивнул:

– То-то же!

Расстались молча».

Глава

YI