В поисках мальчика. 2137 год

– Кто новенький? – спросил старший смены. – Отзовись!

– Нету, я всех пересмотрел, знакомые все лица, – ответил кто-то из присутствующих.

– Значит, хорошо живём, сегодня тормозов меньше будет, – подытожил старший.

ГЛАВА 4. Работай, живи и работай

Стояли у громадного грузового лифта, ожидая, когда откроются его решетчатые двери. Мы находились на верхнем ярусе цеха, и по обе стороны от входа в лифт дежурили вооружённые надзиратели. Один из них направил на нас оружие, и мы сразу же подняли руки над головой.

– Вы выбились из графика. Доступ есть? – спросил он в микрофон, затем обратился к другому надзирателю: – В нижнем ярусе готовы? Посмотри, есть ли доступ?

Второй надзиратель, слегка повернувшись к нам боком, посмотрел вниз на цех:

– Можно входить. Предыдущая смена ушла, лифт уже почти поднялся.

– Отлично! Готовы, открывайте, – сказал первый в микрофон.

Под давлением амортизаторов большие двери открылись, и мы вошли в лифт. В этот момент производственные линии остановились. Сверху было видно, как каждый заключённый на нижнем ярусе положил инструмент и поднял руки вверх. Слышен был только шум автоматически работающих механизмов.

– Вперед, все в лифт! На площадку! – скомандовал один из надзирателей.

– Шагай! – командовал другой, подталкивая нас дулом автомата.

Это было единственное место, где надзиратели могли общаться с заключенными на физическом уровне. Дальше уже было все на удаленном режиме.

Когда мы все стояли в лифте, заложив руки за голову, он начал опускаться. Двери на верхнем ярусе закрылись, и мы оказались внизу. Перед нами простиралось производство. Заключённые стояли с поднятыми руками, ожидая команды к возобновлению работы. Опять прозвучал гудок, напоминающий о режиме «не двигаться».

Первым из лифта вышел старший смены и повернулся к нам лицом. Никто не мог спуститься, пока он не даст команду.

– Сойти с площадки лифта, – прозвучало из микрофона на стене.

– Слышите? УЧАСТОК №3! Все на свои места! – скомандовал старший.

Мы привычно повиновались. Каждый уже знал своё место по повязке на руке. Участок №3 был заранее освобождён. Произошла пересменка. Как только мы заняли свои рабочие места, старший повернулся в сторону лифта и посмотрел на второй ярус.

– Смена на участке три готова к работе! – крикнул он.

– Режим охраны снят. Можете приступать к работе, – прозвучало в микрофон, и режим «не двигаться» отключился.

Заработали станки, из цеха плавильни повалил пар. Вокруг всё пришло в движение. На некоторых участках стояли роботы, которые заменяли людей. Параллельно на другой линии трудились заключённые. Возможно, это было сделано специально, чтобы дать заключённым понять, что скоро они будут не нужны. А может быть, руководству тюрьмы было всё равно, и это было неизбежно: работы становилось всё меньше и меньше, а машин – всё больше и больше. Но стоимость работы и обслуживания робота была пока дороже наших жизней, и поэтому мы не унывали.

Старший смены, заботливо расхаживал вдоль участка, оказывая помощь своим подопечным. Наша задача заключалась в том, чтобы выпустить как можно больше изделий. Здесь ценилась трудовая дисциплина, а высокие результаты в количестве и качестве вознаграждались лучшей едой и подарком на выбор. Чаще всего это была музыка или книга.

Мне больше по душе пришлась музыка – она была проще и приятнее. С книгами же не всегда удавалось найти общий язык, к тому же их нужно было возвращать, чтобы избежать наказания. Кроме того, тусклый свет и клетка не всегда были подходящими условиями для чтения, хотя, конечно, это зависело от произведения.

– Мне сообщили, что наша производственная линия отстает от графика, – заявил старший. – В предыдущей смене было два новичка, поэтому сегодня мы должны наверстать упущенное!

Я не слишком расстроился этой новости, хотя и следовало бы. Подобные разговоры происходили часто. Если вся линия производства за месяц будет сильно отставать, всех старших смен заменят другими, и часть рабочих получат более длительные перерывы между сменами, во время которых им не будут давать еду, и больше времени проведут в клетках. Поэтому все трудились без отчаяния или безумия. Альтернатива была намного хуже – чем меньше времени проводишь в клетке, тем дольше проживёшь.

Плавильный участок был самым сложным для автоматизации местом работы. Сплавы неизвестного металла были непостоянными по составу, и порой возникало много брака. Однако все мечтали сюда попасть: здесь всегда требовалась работа и предоставлялось дополнительное питание.

На следующих участках происходило формирование изделий и дополнительных заготовок к ним. Затем следовали участки шлифовки и покраски, участок сверления отверстий и, наконец, последний участок, где работал я.

Моя задача заключалась в создании оболочки для готового и ещё горячего сплава. Пока двое рабочих в перчатках удерживали вертикально пластину, я подгонял под неё основу из огнеупорного стекла. Собрав всё это в специальную полу-стеклянную оболочку, мы приступили к скреплению болтами.

Один из нас, заключённый 1400-й, прислонив ухо, стал прислушиваться к спаиванию металла со стеклом. Сегодня он был не рад моему присутствию с самого начала. По его команде мы равномерно закручивали гайки со всех сторон. Я понимал его недовольство. Все инструменты были привязаны, и сегодня я несколько раз срывал гайку, потому что не мог дотянуться ключом. Иногда я неправильно располагал тяжёлую стеклянную форму. Звон металла и стекла сильно бил по ушам, особенно когда второе ухо было защищено от внешнего шума. Я сочувствовал ему, но ничего не мог поделать: я тоже спешил. Главное – поймать момент, когда стекло начнёт трещать, но не треснет. В этот момент сжатие максимально.

– Так, отстаём, сильно отстаём! – кричит старший смены своим уставшим голосом.

Иногда я слышу крики с других производственных линий. Там кипит такая же работа, как и здесь, и сталкиваются с такими же проблемами. Когда я думаю об этом, на меня накатывает улыбка. Ирония судьбы: мы все похожи, словно я не здесь, а на соседней линии. Работа настолько однообразна, что я словно смотрю на свое отражение в зеркале. И там тоже звучат похожие звуки.

Время идет, мы устаем, но продолжаем трудиться.

– Чего смеешься? – спросил кто-то.

– Ой, не начинай, – ответил за меня 1699-й.

– Так, за дело, не отстаем. На этом элементе мы уже почти все сжали, – сказал 1400-й. – Синхронно еще жмем на счет «раз» немного, раз немного, раз меньше, раз меньше… Стоп. Так, так. Тихо, кажись. Ладно, всё, следующий на подходе, готовим.

– В темпе работаем. Сейчас будем поднимать, – отозвался 1122-й.

– Ладно. Отходите. Всем руки убрать, – сказал 1699-й.

Удивительно, но 1699-й, когда работал с нами, был спокойным, эффективным и уверенным.

Я подтянул сверху аппарат и закрутил последнюю верхнюю заглушку. Нас было пятеро, кто поднимал, включая старшего смены, который прибежал к нам на помощь. Тяжелый элемент мы с трудом и максимально аккуратно перенесли на другой, уже полностью автоматизированный участок.

Затем, когда на него подавался ток из специального устройства, все химические элементы сливались воедино, создавая сверхмощную пластину, которая была практически неуязвима для внешних воздействий. В неё будут встроены вакуумные микросхемы и нанесены специальные разрезы, но всё это сделают машины, следуя заложенным в них программам – принтеры. Наша задача – создать пластину, а роботы возьмут на себя всё остальное, вплоть до готового изделия.

– Приступаем к работе, теперь новый элемент, – сказал старший и направился помогать другим.

– Хорошо, давайте на стол другие детали, – произнес 1699-й.

– Не медлим, работаем в темпе, – добавил 1122-й.

Один из нас уже был готов вставить болты, пока я подгонял снизу стеклянный чехол для горячей пластины, которую держали 1400-й и 1122-й.

– Ну же, быстрее, – подгонял 1122-ой, – тяжело держать.

– Давайте поторопимся, а то не достанется вкусного, – с улыбкой сказал 1699-ый.

– Еще быстрее, не промахнись, 2220-ый, – произнёс 1122-ой, запыхавшись.

Я не так активно участвовал в обсуждении, но старался изо всех сил.

Так прошло четыре часа. Время здесь летит очень быстро. Наша производственная линия остановилась, чтобы не мешать другим. На наш участок №3 каждому в приёмник у уха была подана команда идти в столовую. Наконец-то прозвучали приятные слова, и на лицах у всех засияли улыбки. Однако старший смены тихо напомнил нам, что нельзя общаться и нужно сохранять спокойствие.

И вот мы уже шли по специально обозначенной линии на полу, направляясь в столовую, расположенную в углу цеха. Впереди шагал старший смены, а за ним – мы. Вдруг кто-то небрежно толкнул меня, и вперед вышел заключенный с номером 1699. Я не стал возмущаться, так как был очень голоден. Однако я заметил, что рядом с нами шел заключенный в специальной огнеупорной экипировке, номер 1355.