Гера. Детектив

– Мы одной крови, – повторил Гера слова Логинова.

– Верно.

– Значит, я не случайно порезался однажды лопнувшей пробиркой на лабораторке?

Бора-Бора лишь молча широко улыбнулся.

– Вы возьмете меня в свою команду?

– А вот тут ты ошибаешься. Это наша последняя встреча. Ты больше не должен встречаться со мной, приходить в лабораторию, посещать семинары, даже узнавать меня в Университете или на улице…

Какое-то время они шли молча.

– Я попробовал использовать раствор на основе твоей крови, чтобы прочитать некоторые папирусы. Результат совпал с моим… Теперь ты знаешь больше, чем было доступно мне, когда я только начинал этот путь. Дальше пойдешь сам. Выбор только за тобой. Как ты используешь свои способности и чего добьешься. Во имя чего. Все решит твой выбор. Запомни, власть во многих странах в руках наших врагов. Есть избранные, вроде нас с тобой и остатки нашего Рода, которые могут только пойти в ополчение. Многие из них ищут истину, но не смогут ее найти. Душой понимают, но маются, потому что способности утеряны из-за нарушения Кона Рита.

– Но сила в единстве, – горячился Гера.

– Уясни простую вещь, сейчас ты можешь быть только партизаном в своей собственной стране. Уже было несколько попыток прямого противостояния, и наши проиграли. Доверие, «вроде бы своим», обошлось очень дорого. Энергия разрушения проще и разнообразнее в своих проявлениях. Результат получается быстро. С другой стороны, энергия созидания на порядки сильнее, но получать ее сложнее. Оглянись и увидишь, постоянное противостояние разрушителей и созидателей. Это основной закон развития, только инструменты у них различны. Ложь и предательство безграничны, честь и преданность Роду только одна. На войне, как на войне.

– Но существуют же какие-то правила…

– Вот именно по этим правилам и предсказуемости поступков, наших быстро вычисляют. Поступай, как считаешь нужным. Играй в разведчиков и добивайся своего. Никаких правил и обязательств. Никаких организаций и встреч. Наши все это уже прошли.

– Даже убийство? – недоверчиво спросил студент.

– Повторюсь. Только твой выбор. У тебя есть все задатки для самостоятельной работы и борьбы. Слушай только свой внутренний Кон.

– Но есть же границы разумного…

– Нет. Есть только твой выбор. И если ты нарушишь чью-то границу, тебе объявят войну. Равно, как и ты можешь принять такое решение. Твердо уясни – врагов гораздо больше, чем ты думаешь. Лакмусовая бумажка – твой Кон. Если хочешь иную формулировку – твоя душа. Знания откроются только достойному. Ты сегодня только можешь им стать, а станешь ли, это твой выбор.

– А вы еще долго будете в Университете?

– Нет. Мне уже ставят палки в колеса. Изменили условия аренды помещения. На следующий год я должен представить другой учебный план. Финансирование по межвузовской программе уже перекрыли. Они еще не вычислили меня, но стали подозревать. Значит пора…

Двое шли молча, хотя у студента просто клокотало внутри от вопросов. Он понял, что это последняя проверка, и он ее выдержал. Не оборачиваясь и не прощаясь, свернул в первый попавшийся переулок и спокойно пошел один. Впрочем, ему только казалось, что он идет, не привлекая внимания, на самом деле ноги не слушались и движения были не координированы, ибо голова была занята совсем иным. Полнейшая растерянность и дезориентация от услышанного сыграла хорошую службу, он даже не заметил двух сокурсниц, шедших навстречу. Они тут же растрезвонили всем знакомым, что видели своего ботаника в стельку пьяного. Ну просто никакого. Буквально на следующий день стало понятно, за что этого пьянчужку выгнал из своей группы Бора-Бора.

ГЕРА

У каждого человека есть имя, как правило, не одно. Дома, во дворе, в школе, среди друзей и врагов, в институте, на работе, в спортивной секции, с близкими и любимыми нас часто называют по-разному. Поэтому, если кто-то окликнет нас на улице или в телефонной трубке незнакомый голос назовет по имени, мы сразу поймем откуда этот человек. Это потому, что за одну жизнь мы успеваем прожить несколько разных поменьше, связанных и с возрастом, и с родом занятий, и увлечений. И всякий раз мы оставляем свой след в других душах под разными именами. Так детям будет странно слышать, когда кто-то назовет одного из родителей «вжик» или «коржик», «братан» или «ботан». Только даются имена или прозвища не зря, для окружающих мы выглядели именно так или кто-то очень хотел нас видеть именно такими.

С Никитой Бобровым все случилось иначе, с рождения его везде звали Никитой. Набрав 293 балла по трем ЕГЭ и успешно сдав дополнительные вступительные испытания, он был зачислен на два факультета МГУ – Химфак и ВМК. При посвящении в студенты он сменил имя, причем произошло это странным образом.

День выдался прохладным, и первокурсники промерзли до костей, несмотря на различные подвижные развлечения, поэтому предложение одного из москвичей продолжить знакомство всей группы у него на даче было встречено единогласно. Оказалось, что у семерых из них уже были свои машины, и вопрос доставки окоченелых «козерогов» не возник. Единственное разногласие возникло по дороге – не все соглашались называться «козерогами» даже потому, что и у первокурсников, и у этих животных не было хвостов. В прямом и переносном смысле этого слова.

Однако, первое впечатление от дачи, которую москвич Родион представил, как свою, отодвинуло на второй и прочие планы все вопросы. Просторный двухэтажный дом с боковой башенкой чем-то напоминал картинку сказочного замка из детской книжки. Охранник впустил машины на большую стоянку под навесом, и удалился. За домом виднелся сад, небольшой пруд с мостиком, извилистые дорожки и симпатичные фонарики на подстриженных газонах. На страже этого сказочного мира стоял солидный забор, увитым диким виноградом. Повсюду чувствовался заботливый уход специалистов, но прислуги видно не было.

С позволения Родика «козероги» осматривали первый этаж, бродили по саду и фотографировались на мостике, перекинутом через небольшой пруд. Тем временем появились двое официантов и разожгли угли в мангале под навесом, другая пара сервировала овальный стол в зале первого этажа. Когда же по саду стал распространяться обалденный запах шашлыков, новоиспеченные студенты заспешили к мангалу с вопросами «не надо ли чего попробовать». Затем под радостные овации вместе с первой партией парящих и румяных шашлыков проследовали к овальному столу.

На правах хозяина тамадой стал Родион. Впрочем, было видно, что он привык к лидерству во всем. Рослый, крепкий с мускулистыми руками, украшенными восточной татуировкой, уверенными движениями и солидным баритоном, в свои девятнадцать он уже выглядел мужиком. Замысловатые и порой насмешливые тосты покорили лучшую половину гостей и заставили притихнуть мальчиков, у многих из которых ничего вышеперечисленного не было и в помине.

Среди них скучал и Никита, ощущая свою ущербность в том, что однокомнатная «хрущевка» в далеком Балаганске, где они жили с мамой, не была похожа даже на какую-нибудь кладовку в этом доме. И от столицы их отделяет не восемь часовых поясов, а какая-то галактическая пропасть. Казалось, что поселок городского типа примостился не на берегу великой Ангары, а на окраине этой незримой галактики, и вся история Балаганска, насчитывающая более трех с половиной веков, затерялась где-то в позднем палеолите, с мамонтами и бизонами.

Теперь он понимал грустный взгляд матери, провожающей его в столицу. Она знала, что после МГУ, Москвы и всего увиденного здесь, ее мальчик уже не сможет вернуться в «хрущевку» на улице Чехова, и не захочет стать, как и она, учителем в их районной школе. Компьютер, подаренный ушедшим от них отцом, открыл для ее Никиты иной мир. Безжалостный и жадный, с которым и Ангара не сможет потягаться. Возможно, Наталья Николаевна иногда и упрекала себя в том, что так настойчиво прививала своему мальчику любовь к знаниям и книгам, радовалась его стремлению стать студентом МГУ, а не университета в Ангарске или Иркутске…

– Никита, твоя очередь, – звонкий голосок хорошенькой соседки не сразу вернул его в большой дом с боковой башенкой.

– Куда очередь? – наугад бросил он, однако народ воспринял это как удачную шутку.

– Тост давай!

Никита пробубнил первое, что вспомнилось из бурятских легенд – про бусы Ангоры. Это прозвучало так неожиданно на фоне пожеланий иметь культовые машины и дорогие виллы на побережье средиземного моря, что романтичная половина гостей томно вздохнула. Мальчик с голубыми глазами и тонкими длинными пальцами стал казаться сказочным принцем из очень богатого королевства, замок которого ломится от сундуков с несметными сокровищами, среди которых спрятаны те самые бусы…

Вкусная еда и хорошие вина быстро кружили голову, и когда Родион пригласил гостей в бильярдную, где стояли кальяны и можно было подымить, Никита блаженно улыбался и был готов всех обнимать от навалившегося счастья. Заметив в своей руке откуда-то взявшийся мундштук с красивой надписью SmokeLab, он весело предложил всем присутствующим выполнить эту лабораторку. Дальнейшее виделось ему, как в дыму, в прямом и переносном смысле…

– Э-э-й, подъем, – кто-то похлопал Никиту по щеке, и неприятным скрипучим голосом добавил – труба зовет.

– А где Гера? – отчего-то прошептал он сквозь какую-то пелену.

– Кто? – переспросил его тот же неприятный голос.

– Ну, Гера… Я же с ней только что говорил…

– О-о, – скрипучий голос просто издевался, – тяжелый случай.

– Гера! – первокурсник попытался вскочить и громко крикнуть, но ни то, ни другое не получилось.

– Заблудился, братан?

– Ге-ра! – по слогам произнес потерявшийся, чтобы быть услышанным, – я здесь!

Получилось не очень, вернее – совсем отвратительно получилось. Какие-то гири удерживали все тело, словно в той легенде, когда разгневанный Зевс приковал богиню Геру облаком к небу.

– Пусть отлежится, – донесся откуда-то издалека второй голос, – он не транспортабельный. Утром отвезем, а то еще вляпается…

В наступившей тишине опять вернулась Гера. Она была здесь. Ласково улыбалась и гладила его по щеке. С интересом разглядывала, нежно прикасалась и не отводила взгляда. Начала расспрашивать о детстве, о маме, о том, как он в одиночестве любил слоняться по берегу Ангары. О том помнил ли он, кто его тогда спас…

Как он мог забыть! Конечно, это была она. Гера. Богиня из богинь. Дочь Кроноса и Реи. Жена и сестра Зевса, вечно мстившая громовержцу за измены и предательства… Гера, спасшая однажды мальчика в холодных водах Ангары, такой же непокорной и своенравной, как сестра Посейдона… О-о, Гера всегда выручала этого мальчика не спроста. Они были одной крови. Она никогда прямо не говорила о том, но он чувствовал это в каждом ее слове, в каждом жесте. Ее забота и любовь еще не раз спасала жизнь мальчика, особенно не отличавшегося крепким здоровьем или крепкими кулаками.

Он просто зачитывался книгами о красавице Гере, третьей супруге Зевса после Метиды и Фемиды, самой могущественной богине Олимпа. И никогда не испытывал восторга от книг о Геракле и мифах о его подвигах только лишь потому, что Гера ненавидела побочного сына Зевса. Этого вечного любимчика Громовержца, который, решив пошалить с Алкменой, принял образ ее мужа и остановил солнце, чтобы шалить три дня кряду.

Вся жизнь этого счастливчика была построена на обмане – зачат Зевсом обманным путем, воспетые в легендах 12 подвигов, он совершал, отрабатывая повинность у микенского царя Эврисфея, а не во имя любви. Геракл даже однажды ранил Геру, хотя имя его переводится как «воспевающий Геру», и главное – с помощью Афины обманном вынудил Геру покормить его, как сосунка, грудью, чтобы получить бессмертие. Тоже мне бог!

Для мальчика из Балаганска существовала только Гера, богиня из богинь. И вот теперь она снова рядом! Никогда прежде он так явственно не ощущал ее присутствия. Они разглядывали друг друга и даже едва касались лица. Только сегодня студенту воистину стало понятно сравнение божественная. Именно такой была Гера. Она грустно усмехнулась, когда чей-то скрипучий голос вознамерился помешать их разговору. Чуть наклонив голову, Гера заглянула ему в глаза и тихо произнесла:

– Сегодня я растворюсь в этой голубой благодати, и мы навсегда останемся вместе.

Так и произошло…