Гера. Детектив

– Я такая же, – примирительно согласилась она. – Съесть мороженное и не капнуть куда-нибудь, все равно, что пойти на пляж и не искупаться.

– А ты на море была? – неожиданно спросил парень.

– Мы всей семьей раньше каждый год ездили. Для меня Геленджик, как родной город.

– Я ни разу… – потупился Гера. – Мать меня одна растила. Дальше пляжа на Ангаре нигде не был.

– Тогда давай меняться, – неожиданно предложила Наташка, – ты мне расскажешь про Ангару, а я тебе – про Геленджик.

– Да что там рассказывать, – усмехнулся Гера, – вода и летом не выше двенадцати градусов. Несколько плотин, перекаты, пороги, острова. Разливается до 15 километров, глубина метров до семи. Пляжи везде есть, только купаться стремно.

Он помолчал, припоминая, чтобы еще такое рассказать. Потом неожиданно добавил:

– А давай махнем вместе в Геленджик?

Наташка удивленно взглянула на парня.

– На пару дней, только посмотреть… Клянусь, приставать не буду. Возьмем два разных номера. Хоть в разных отелях. Ну, не шикарные, конечно. Ну, а на простые денег хватит. И на билеты… Никаких условий. Глянуть одним глазком и пройтись по берегу. Подумай…

– Признаться, очень неожиданно, – девушка испытующе посмотрела в его голубые глаза. – Странный ты…

– Ну, такой уродился.

– А-а, это следствие тяжелого детства.

– Ну, да… Рама так и не отмылась.

Они рассмеялись, а Наташка обещала себе подумать как-нибудь об этом.

– Гер, ты мне так и не ответил – действительно помнишь все, что видел или прочитал?

– Нет.

– Честно?

– Скажи правду один раз, никто не поверит. Ври постоянно и все привыкнут… Таков шаблон.

– Я тоже шаблон? – резко повернув его к себе, Наташка заглянула ему в глаза.

– Нет… А ты, как моя мама. Она часто повторяла, что я – просто открытая книга. Никогда меня не допрашивала. Посмотрит в глаза и отпустит.

Они помолчали, медленно прогуливаясь. Дойдя до Троицкой церкви, повернули обратно. Было удивительно тепло и спокойно, даже машины спешили по своим важным делам как-то не торопясь. Почувствовав, что собеседница молчит потому, что он уклонился от прямого ответа, Гера решил сам рассказать об интересующем многих на факультете споре, который он выиграл.

– Мы действительно поспорили со Славиком по поводу учебника Замкова. Только началось все иначе. Я утверждал, что метод мнемоники, используемый многими для запоминания любой информации не нов. Еще у древних греков была легенда о Мнемозине.

– Расскажи! – попросила Наташка, чтобы как-то загладить свою настойчивость. Ей уже было неловко, что она фактически сама напросилась на эту встречу, а парень оказался намного интереснее, чем она представляла прежде. Кто-то пустил слух на факультете о чудесных «таблетках памяти». Наверное, этого Геру уже все достали своими глупыми вопросами, а тут еще и она цепляется.

– Согласно греческой мифологии, – догадался о ее мыслях парень и спокойно продолжил, – жила-была богиня памяти по имени Мнемозина. Дочь Геи и Урана, олицетворявших землю и небо, то есть она относилась к богам первого поколения и была титанидой, то есть стояла вровень с титанами. Умница и красавица. Утверждалось, что она помнила все – что было, что есть и что будет. Только сама богиня объясняла это иначе. В местечке под названием Лейбадия была пещера с двумя реками – Лето, то есть, забвения, и Мнемозина, то есть память. Для того, чтобы вспомнить или узнать нечто, нужно было сначала окунуться в Лето, а потом – в Мнемозину. То бишь, чтобы вспомнить, сначала нужно все забыть.

Гера остановился, чтобы убедиться, понимает ли его молчаливая слушательница. Та утвердительно кивнула.

– Мнемозина была удивительно красивой и, ценитель высокой красоты Зевс, не смог пройти мимо. Девять раз являлся Громовержец к ней в образе пастушка, в результате чего у Мнемозины появилось девять дочерей – девять муз. Возможно, ты помнишь все их имена, и кто чей музой был, но суть не в этом.

– Мельпомена – муза трагедии, – тут же ответила собеседница, – Терпсихора – танца.

– Верно, – кивнул Гера. – Музы выбирали себе поэтов, астрономов или танцоров, наделяли их талантами, а затем являлись и требовали отдачи, то бишь творчества.

– Требовали?

– Ну, да. Это же дочери Зевса, папина кровь в жилах. Поэты мучительно ждали своих муз, а когда те являлись, таланты творили по полной программе. Принцип этот используется и в современных методиках.

– Живая и мертвая вода? – предположила Наташка.

– Похоже. Чтобы запомнить или вспомнить, нужно научиться работать со своим вниманием. Сосредотачиваться на главном, убирая все лишнее. Эзотерики называют это «отключением внутреннего диалога». Он действительно мешает. Если ты проследишь за своим вниманием, то оно постоянно прыгает. За время лекции, ты отвлекаешься сотни раз. Как только мозгу надоест разбираться в математике, программировании или каких-то датах, он сразу переключится на более интересную тему. Кому – футбол, кому машинки, кому мороженное… Причем, этот внутренний диалог не так просто заткнуть. Он сильнее нашего я.

– Признаться ты прав. Часто ловлю себя на том, что отвлекаюсь и заставляю вернуться к теме лекции.

– Только поезд уже ушел, – заметил Гера. – Лектор уже о другом говорит, и ты не догоняешь. Принцип Мнемозины гласит – окунись сначала в Лето, то есть забудь обо всем. Причем, забудь так, чтобы тебя ничто не тревожило столько времени, сколько нужно. Образно говоря, утопи свой внутренний диалог в источнике забвения. Эти методики были известны и в Тибетских монастырях, и у йогов, и у шаманов, и практикующих Вуду. Как только почувствуешь, что тебя ничего не отвлекает, начинай воспринимать информацию, затем осмысливать, потом запоминать… Надеюсь ты понимаешь разницу между вниманием и восприятием.

Он с любопытством глянул на собеседницу, и та утвердительно кивнула. Парень продолжил:

– Чтобы вспомнить, нужно точно так же освободить свое внимание и сосредоточится на искомой информации. Есть методики, где с запоминанием чего-либо связывают цвет, предмет, привычное действие… Раскладывают информацию по виртуальным шкафам и полочкам, как-то их помечая и систематизируя, но это индивидуально. Одному подходит первый метод, другому – второй, третьему – надо придумать свой собственный метод.

– Почему же об этом не говорят ни в школе, ни в Универе?

– Образование стоит денег. Хорошее – хороших денег. Поэтому говорят, только тем, кто готов хорошо заплатить, но результат и в этом случае не гарантирован. Еще и пахать надо. Каждый день.

– И ты сделал такую таблетку, которая позволяет все запоминать?

– Да, но она работает короткое время и только для меня, – улыбнулся Гера, – мы уже не раз проверяли это. Захочешь, попробуешь и ты.

– Значит, нужно только что-то настроить на индивидуальность.

– Такого механизма нет.

– Но даже и с таким результатом ты бы мог опубликовать свою работу! – воодушевленно воскликнула Наташа. – Это прозвучит в научном мире. Ну, не Нобелевка, но могут и тему открыть на кафедре.

– Нет. Я не буду этого делать, – отрезал парень.

Их разговор прервала приглушенная мелодия сотового телефона, доносившегося из сумочки собеседницы. Коротко поговорив с кем-то, Наташа резко собралась уходить.

– Гера, извини, бегу. На кафедре меня ищет научный руководитель. Забыла совсем. Давай еще поговорим на эту тему. Набери на моем сотовом свой номер.

Она протянула ему смартфон в розовом чехле. Когда сотовый парня откликнулся, Наташа сорвалась с места и обернувшись на ходу крикнула:

– Вечером…

Провожая ее взглядом, Гера признался себе, что чем-то они похожи. Какие там шаблоны! Она необыкновенная.