Гера. Детектив

– И не думай!

– Тогда, может, позвоним родителям, чтобы тебя не объявили в розыск.

Ей показалось, что ботаник читает ее мысли. Она же почти сама вспомнила, что обещала маме перезвонить утром. Заметив, что на кухонном столе появился ноутбук, сделала вид, что не удивилась.

– Я купил модем с новой симкой, – Гера начал бубнить свои любимые подробности, – позвоним через анонимный сайт, где можно подставлять исходящий номер. У вас дома аппарат с номероопределителем? – Она кивнула. – Тогда я подставлю в исходящий вчерашний номер таксофона на Ленинградском вокзале.

– Зачем это?

– Если ваш домашний телефон пишут, то этот номерок уже знают. Могут подумать, что мы специально с него звоним, чтобы намекнуть, на то, что собрались уезжать.

– Мудрено что-то…

– Я оставил у таксофона карточку бесконтактной оплаты, зарегистрированное на мое имя. Пин-код вводить не нужно. Платежи до тысячи рублей. Суммы на карточке хватит на пять-семь покупок. Если меня пасут, то ребятам будет чем заняться.

– Все так серьезно? – Наташка разом все вспомнила.

– Не боись. Надевай эту гарнитуру и поговори с мамой. Если она сейчас на работе, введи в это окошко ее рабочий. Помнишь?

Все произошло, как нельзя вовремя. Мама сказала, что посмотрела на телефон и он тут же позвонил. Пока удалось развеять все сомнения, хотя это было странно. Впрочем, отчего-то вспомнились задушевные разговоры на даче. Этим летом зачастила тетя Света и они вдвоем с мамой стали заводить разговоры о женитьбе, детях, возможной ипотеке для молодых… М-да, пришло время, и ее потихоньку подталкивают к этой мысли…

– Изволите прогуляться? – он шаркнул ножкой. – Заложить экипаж или променад?

– Гер, мы серьезно пойдем гулять?

Он только широко улыбнулся.

– Как давно я не была на Невском… Давай прогуляемся до самого Эрмитажа.

– Если ты не против, мы заглянем на полчасика в читальный зал Отдела рукописей Эрмитажа. Это тоже на Дворцовой.

– Зачем?

– Тебе говорили, что, когда ты искренне удивляешься глаза становятся как эти кофейные блюдца? – серьезно произнес Гера.

Она отмахнулась, но не смогла сдержаться и оба расхохотались

– Гер, я серьезно. Ты что затеял?

– Я позвоню быстренько, и ты все поймешь.

Он надел гарнитуру и постучал по клавишам ноутбука.

– Доброе утро, Елизавета Михайловна… Да, опять я… Александр Львович обещал… Да, было письмо на имя Пиотровского… Да, двое студентов МГУ… Надеюсь, вы подписали письмо… Спасибо вам огромное, а то мы всего на день, вечером обратно в столицу… Через час будем.

Он глянул на Наташку и едва выговорил сквозь смех:

– Спрячь свои блюдца… А то по дороге расколотишь… Это же Питер!

АНТОНИНА

Читальный зал номер один Отдела рукописей Эрмитажа хранил документы, созданные до 1970 года. Здесь царил порядок и тишина. Пропуск на имя Боброва для двух студентов МГУ томился в папке охранника, и когда тот проверил студенческие билеты Боброва и Черняевой, вертушка на входе подмигнула зеленым огоньком.

Гера молча глянул на спутницу, напоминая, что молчание золото, и пропустил даму вперед. Он объяснил сотруднику, что именно интересует студентов МГУ и вместе с коллегой они нашли свободный стол в дальнем уголке читального зала. Пока им не принесли документы из хранилища, Гера ввел спутницу в курс дела.

– Княжна Ксения Георгиевна Романова родилась в семье двоюродного брата Александра III – Великого Князя Георгия Михайловича и Великой Княгини Марии Георгиевны, урожденной принцессы Греческой и Датской, правнучки Николая I. Ксения была младшей и любимой дочерью в семье. В 2008 году Российский Императорский Дом организовал пышный столетний юбилей любимой игрушки Ксении – медвежонка Альфонсо. Эта трогательная история, если будет интересно, я тебе расскажу…

– Сначала скажи, что мы тут вообще делаем, и о каком письме Александра Львовича шла речь?

Гера поднес указательный палец к своим губам, давая понять, что она говорит очень громко, потом прошептал:

– Разве ты не знаешь Лифшица? Заведующего Отделом редких книг и рукописей Научной библиотеки МГУ?

– Я-то его знаю, – возмущенно шептала Наташка, а ты-то откуда?

– Студенческий билет МГУ для меня ключик в кладовые знаний, – улыбнулся Гера. – Представляешь, по щелчку пальцев мне приносят такие рукописи и редкие книги, о которых и специалисты мечтают. А пятиминутный разговор с Александром Львовичем на интересующую его тему помог развеять его сомнения по поводу целесообразности письма госпоже Яковлевой, руководительнице этого чудесного Отдела Эрмитажа.

– Ты жулик? – взгляд собеседницы просто пылал возмущением. – Как ты узнал, что моя мама дружит с женой Лифшица?!

– Так они двоюродные сестры, – в голубых глазах сверкали искорки.

– И когда было написано письмо? – не сдавалась Наташка.

– Согласно правилам доступа в читальный зал, за месяц…

Немая пауза нависла над дальним столом читального зала номер один.

– Спрячь свои блюдца, а то поколотишь, – хихикнул Гера. – Да, я спланировал нашу поездку еще летом. Каюсь немного слукавил, но иначе бы ты и разговаривать со мной не стала… А Лифшиц растаял, услышав отрывок из благодарственного письма Григория Орлова Екатерине II, подарившей своему возлюбленному серебряный сервиз из 2709 предметов весом более 200 пудов серебра… Любой фанат окружает свою кладовую неприступной крепостью от серой массы, но доверит ключ собрату по разуму.

– Значит и вчерашнее… – она не смогла подобрать нужное слово, – тоже спланировано?

Он открыто посмотрел ей в глаза и тихо прошептал:

– Посмотри, я не вру.

Минуту они просидели неподвижно. Глаза в глаза. Наконец собеседница отвернулась.

– Я ничего не понимаю…

– Наташ, мне очень нужно прочитать письмо отца Ксении, которое перед смертью он написал своей жене. Дело в том, что в 1914 году Ксения и ее сестра Нина с матерью Марией Георгиевной отправились в гости к английским родственникам в Букингемский дворец. Король Англии Георг V являлся двоюродным братом ее матери. Там их застала Первая мировая война, потом две революции в России. Они так и не вернулись в Питер, где в январе 1919 ее отца и еще троих Великих Князей расстреляли в Петропавловке. Это после расстрела царской семьи в Екатеринбурге в июле 1918. Георгий Михайлович в ночь перед расстрелом написал прощальное письмо Марии Георгиевне, но большевики старались это скрыть. Все документы спрятали в секретном архиве Революции, и только сейчас стало возможным дотянуться до того письма.

– Зачем тебе это? Ты же химик?

– Наташка, это же история моей страны! Она не хуже, а гораздо интереснее всех тайн Мадридского или Лондонского двора. В школе нам вдалбливают всякую чушь, написанную пришлыми, называющими себя историками. Они навешали себе званий и медалей, хотя сами ничего не открыли в истории. Только закрывают.

– Но как тебя это касается?

– Как ни странно, задевает, а вот тебя, касается очень даже.