История города К.

Глава пятая

Народно-патриотический губернатор

Из дневника журналиста Летунова

Эта глава базируется на записках очевидца событий. Псевдоним «Летунов» использован по его просьбе. Меня в его дневнике привлек бесспорный дар документалиста, а также редкое в наше время простодушие, с которым указанный работник прессы излагает свои мысли. – Прим. автора.

День 1-й

00 часов 30 минут. С вечера дежурю в Думе. Шабашкин уединился, к народу не выходит. Народа, вообще, не очень много. Прессы кот наплакал. Коллеги на банкете у Цап-Царапина. Вчера разыграли в «орёл-решка», кому идти пьянствовать. Я пролетел. Буду смотреть, как проигрывают коммунисты.

01 час 15 минут. Первая информация от избиркома. На полстранички текста – сплошные оговорки: «обработано мало бюллетеней», «выводы делать рано», «сведения носят неофициальный характер». Но – Цап-Царапин пока отстает. Народ потихоньку прибывает. Из приемной спикера не уходят, сидят уже на всех стульях, на подоконниках. Секретарь с референтом стоят грудью: «Пускать запрещено!» Только бегает курьером какая-то дама из обкома партии.

01 час 50 минут. Подъехал тов. Пришельцев с членами бюро. Прямо в пальто прошли к Шабашкину. Под спикерской дверью дремлет Чемоданов. Знаменитый чемодан под головой, один глаз у публициста открыт. Уши вздрагивают… Мелькнуло знакомое лицо из губернаторской команды. Покрутилось и исчезло. Народ опять прибывает.

02 часа 10 минут. Звоню в избирком. Данных нет. Неужели?..

02 часа 20 минут. Курьерско-обкомовская дама визжит от радости. Публицист уронил чемодан. Серьезный, как прыгун в воду, выходит Шабашкин. Первым у него на шее виснет лицо из штаба Цап-Царапина. Слышны вздохи: «Кормилец! Отец родной! А мы-то натерпелись…» Новый губернатор кивает.

02 часа 22 минуты и далее. Очень много пьем.

09 часов 15 минут. Очень болит голова. От блокнота пахнет шампанским, водкой и, кажется, хересом. По-моему, ночью обнимался со всем бюро и даже, раза три, с Иваном Минаевичем. Шеф требует подробный репортаж в номер. И комментарий: «Чем грозит возврат коммунизма?»

11 часов 30 минут. Шеф прочел мой материал, вписал что-то про ГУЛАГ. В горле пересохло, очень хочется спать. У шефа поток красноречия. Отпрашиваюсь якобы к стоматологу.

День 2-й

В приемную к Шабашкину не протиснуться. Идут и идут из «белого дома». В руках цветы и «дипломаты». В «дипломатах» что-то булькает. Постоял, понаблюдал минут сорок. Опознал одного вице-губернатора и двух начальников департаментов.

День 3-й

Новый губернатор дал интервью телевидению. Обещает не делить крыжовинцев на красных и белых, взять на работу всех профессионалов и восстановить управляемость. Призвал народ осознать, что оппозиции больше нет.

Спор двух пенсионерок в троллейбусе. Одна: «Ну, теперь точно порядок будет!»

День 7-й

Инаугурация. В городском цирке аншлаг. Пускают по билетам с водяными знаками. Оцепление, овчарки, дубинки. Цены в буфете снижены. После присяги Ивана Минаевича большинство гостей перемещается к столикам. Снова очень много пьем. Слышно, как на арене пляшет самодеятельность. Потом кто-то играет на гуслях, за кулисами ревет тигр. От объятий побаливает спина.

День 8-й

Очень болит голова. Первое назначение новой власти. Шефом канцелярии будет некто Корнеплодов. Роюсь в блокнотах. Упоминался однажды. Аппаратчик со стажем. Как говорят, еще с комсомола был старшим в группах скандирования. Не пропустил ни одной партконференции. При демократии оформил инвалидность и занялся предпринимательством.

День 10-й

Назначения продолжаются. На планерке Шабашкин представил заведующую новым отделом. Это дама из обкома, которая бегала курьером в ту ночь. Теперь на ней подготовка поздравлений и торжеств. Губернатор сказал короткую речь: мол, надо проявлять государственный подход, а этот участок один из важнейших и здорово сейчас запущен. У дамы прическа а-ля Пизанская башня, в глазах ликование. Я так понял, что она будет надписывать открытки. Уточнить было не у кого.

День 11-й

Уволены все куманёвские и цап-царапинские кадры. Звоню Корнеплодову и прошу прокомментировать, как насчет профессионалов и т.п. Предлагает связаться попозже («У меня люди»). После обеда секретарша выясняет, кто я такой, и говорит: «Он уехал». Когда вернется, неизвестно.

День 13-й

Есть первый зам. По развитию, инвестициям и новациям. Начинал тоже в комсомоле, собирая взносы. Если верить слухам, в родном уезде имеет свечной заводик. То ли уже выкупил в собственность, то ли вот-вот. Фамилия новатора – Мокронизов.

День 20-й

Совершенно достоверная сплетня: Цап-Царапина будут «мочить». Нарасхват свежий нумер газеты с детективом Чемоданова. Тот в полухудожественной форме доказывает, что старая власть коррумпирована и город у мафии в кармане. Обещано сенсационное продолжение. Экс-губернатор молчит.

День 22-й

Натыкаюсь на Чемоданова у нас в редакции. Он, как всегда, обходит коллег, бесплатно раздает последние произведения. Бесплатно берут. Публицист жмурится, как кот на сметану. Вместо чемодана у него шикарный кейс: цифровой замок и т.п. Спрашиваю: «Премию получили?» Глаза окончательно становятся, как щелки, публицист бормочет будто невпопад: «Коррумпироваться, коррумпироваться пора…»

День 23-й

Чемоданов отныне штатный советник у Шабашкина. Пресс-секретарем назначен юноша из комсомольской ячейки, заочник журфака. В Думе заваривал чай и ведал подшивками: смотрел, чтобы не растащили по кабинетам.

День 30-й

Трудоустроены все члены бюро обкома. Самая интересная – фигура главного казначея. Финансами теперь ведает доцент Бубликов, бывший дипломник профессора Пришельцева. Кандидатскую тоже защитил по переписке Ленина с Бабаянцем. Командовал стройотрядом, который преобразовался в кооператив. После августа 91-го директор банка «Хлебороб». Набрал кучу кредитов. Сейчас, говорят, банк дышит на ладан.

Звоню в обком, нарываюсь на Пришельцева. «Прокомментируйте, пожалуйста…» – «Если насчет банка, то провокация!» – «Что провокация?» – «От начала и до конца одна провокация!» Бросает трубку. Так и записываю.

День 37-й

Программная речь Шабашкина в Думе. Редактор настаивает провести параллель с 37-м годом, опять напомнил про Соловки и ГУЛАГ. У губернатора об этом ни слова. Опять «профессионалы», «управляемость», «научный подход». Утверждены флаг и герб. На них серп и молот, волны Крыжовинского моря, колосья. Аплодисменты, все встают.

День 38-й

Счета комитетов и департаментов переводятся в банк «Хлебороб». Чрезвычайным и полномочным представителем в Москве назначен Колбасин. С правом подписывать договоры и чуть ли не объявлять войну. Коллеги в кулуарах шепчутся про какие-то плакаты на финской бумаге: якобы колбасинский банк платил за них. (См. главу «Антинародный губернатор» – Прим. автора). Я что-то на выборах таких плакатов не видел…

День 48-й

Найден корень всех бед. Шабашкин сказал по телевизору, что деньги от народа прячут коммерсанты. Мол, его предшественник не работал с частным сектором, поэтому казна пуста. Местные налоги удвоены.

День 50-й

Вышло продолжение чемодановских заметок, полностью в русле новой политики. Губернатор издал постановление. Всем торгующим на барахолке велено купить по кассовому аппарату. Говорят, есть какие-то портативные модели, корейские или японские. Как раз для походных условий, сделаны в форме ошейника. Приказ – носить не снимая.

День 51-й

Выборные от барахолки ходили бить челом Шабашкину. Тот был занят: принимал индийского посла с супругой. Произнес любопытную речь. Смысл: я лидер политический, всенародно избранный, мое дело – стратегия и внешние сношения. Рутиной должно заняться правительство. «Как в цивилизованном мире».

День 52-й

Индийский посол подарил городу слона. Был молебен, ленточка с ножницами, шампанское. Шабашкин опять выступал. Барахольщики сидели в приемной до девяти вечера, губернатора не дождались.

День 53-й