10
поджидали совпадения дат. Но только год нынче: четыре
тысячи триста шестьдесят пятый… Словом, сорок
четвертый век…
– И мы, как говорится, рады вас приветствовать, –
вставил, видимо, уже давно заготовленную фразу
круглолицый врач, что все время улыбался.
Нефедов некоторое время застыло смотрел куда-то в
угол палаты, стараясь усвоить тот абсурд, что когда-то он
умер и сейчас такой невозможно далекий год…
– Выходит, меня восстановили? – уточнил он.
– Именно так, – подтвердил старший. – Вас высчитали
по всем биологическим, личностным, духовным и прочим
параметрам. Сначала вычислили последовательность всех
молекул и атомов вашего организма, а потом вырастили
его из нового материала. Приблизительно так вы это когда-
то и представляли. И, кстати, оказались правы: вся
сложность воскрешения в том, чтобы вернуть человеку
именно его сознание, именно его «я». Потому-то мы и
спрашиваем вас не о здоровье, о котором знаем все, а о
самосознании, что знаете только вы. Больше всего мы
боялись, что вы не скажете «я». Но попадание оказалось в
яблочко…
– Значит, вы не врачи… – сделал Нефедов нелепую
догадку.
– Мы восстановители: так нас и называют. И уж,
простите, пожалуйста, за еще один контрольный вопрос:
насколько ясно вы помните прошлое?
– Нормально помню, – задумавшись и как бы на каких-
то внутренних весах взвешивая память, проговорил
Нефедов.
– Оно не кажется вам слишком ярким или слишком
тусклым? – снова с особым пристрастием спросил тот, что
с бородкой, как будто имеющий возможность подстроить
его память вроде яркости телевизора.
11
– Да вроде, все как обычно. Что-то помню, что-то нет. .
Вчерашний вечер помню отчетливо. У Андрейки, моего
внука, был день рождения. За столом сидели: Сережа –
мой сын, со своей женой и Наташа – дочка, с Андрейкой.
А потом меня увезли. Господи, да они же волнуются…
Последние слова Василий Семенович произносил
растерянно, и все более замедляясь.
– Да, да, – подтвердил его немой вопрос старший,
виновато пожав плечами, – они давно уже не волнуются…
Ни дети, ни внуки, ни все пра-пра-пра…
– Вы оживили только меня?
– Да.
Некоторое время Нефедов сидел с открытыми, но
слепыми глазами. Они не тревожили его, не торопили