Осколки разбитой памяти

– Здоровья, мира, благополучия. И, конечно, удачи…

– Серега, осади. Ты че, брось перо. Серый!

– Счастья вам, с новым годом!

Послышался звон битой посуды вперемешку с криками родительских собутыльников.

Входная дверь открылась, после чего в доме повисла тишина, нарушаемая лишь боем курантов с телевизора.

Что происходило на улице, не было видно из-за запотевших окон, но слышались взрывы фейерверков и радостные крики соседей.

Я же, осторожно приоткрыв дверь, вышел, заглянув в кухню. Стол был перевернут, осколки посуды беспорядочно валялись на полу. Там же лежала моя мать, лицо, заляпанное в крови, одежда разодрана в клочья. Она лежала и смотрела стеклянными глазами на грязный потолок. Одна грудь вывалилась из изрезанного халата, поверх нее торчала деревянная рукоять кухонного ножа…

Этот новый год действительно изменил меня навсегда. Я ненавидел его всей душой и с тех пор отмечал этот дурацкий праздник либо на работе, либо за маской веселья среди друзей. И никто не знал, что случилось тогда, каким я был раньше. Но тот самый ненавистный новый год стал самым счастливым за всю мою жизнь…

Маленький секрет

– Я все докушала! Можно мне погулять? – отодвинув пустую тарелку, умоляюще смотря на мать, спросила Даша.

– Хорошо. Только чтобы даже близко не подходила к ограждениям. Они давно уже не забредали в наши края, но это не значит, что теперь мы в безопасности. Понимаешь? Если увидишь что-то подозрительное, сразу беги ко мне!

– Хорошо! – послушно ответила девочка и, показав язык младшему брату, который нехотя ковырял вилкой яичницу, побежала обуваться.

Эту прогулку она ждала с нетерпением, проснувшись задолго до рассвета. Вчера произошло очень важное событие, которое Даша решила пока сохранить в секрете.

Хлопнув дверью, она выбежала на улицу, едва не споткнувшись о рыжего кота, вальяжно развалившегося посреди веранды. Немного подумав, она вернулась и схватила его на руки.

– Пошли, Тема, ты будешь первый, кого я познакомлю со своим новым другом!

Хотя скорее, единственным другом. У Даши не было друзей, никогда. Это не потому, что она какой-то маленький фрик, не умеющий налаживать контакт с другими детьми. Нет, в свои девять лет она была очень общительной девочкой, иногда даже чересчур. Дело в другом. Даша никогда не видела других детей, кроме родного брата. Но ему все четыре года. Да и взрослых она знала мало. Родители и еще пятеро из их группы. Но им было некогда уделять ей слишком много внимания. Мама с другими женщинами следили за чистотой дома и огорода. Папа вместе с мужчинами днями пропадали на вылазках, добывая провизию для выживания, и дежурили, охраняя территорию. Вчера, правда, дядя Сережа не совсем справился со своей вахтой. Вместо того, чтобы сделать очередной обход, он здорово приложился к бутылке самогона собственного производства. За этим занятием он и провел весь день.

Даша же в это время, забравшись на бочку, стоящую возле двухметрового ограждения, ловко взобралась наверх и перемахнула через него, мягко приземлившись на траву.

Вот уже месяц, как она проделывала этот трюк. Свой двор девочка знала вдоль и поперек, но мир не ограничивался только им. Просто взрослые прятали его за железными воротами и бревенчатым ограждением. А он так манил… Оказавшись снаружи, она первым делом облазила заброшенные здания. Они были не такие, как их дом. Маленькие повалившееся избушки, заросшие деревьями и травой. Отец говорил, что раньше здесь были дачи – домики с садами и огородами, куда люди просто приезжали отдыхать летом. А сами жили в больших мегаполисах. Даша мечтала увидеть настоящий город.

Но еще больше она мечтала о друге, о том, кто всегда сможет уделить ей время, том, кто сможет ее выслушать. И вчера она встретила его.

– Доброе утро, Питер. Ты не сказал, как тебя зовут, поэтому я буду тебя так звать, в честь героя моей любимой сказки. Ты же не против? Вижу, что не против, только и делаешь, что хрипишь постоянно.

Даша, прижимая к себе кота, села прямо на край заброшенного колодца, свесив ноги вниз.

– Вот, держи, думаю, ты проголодался! Ну, ты чего, балбес, помнишь я вчера обещала тебе принести яблоко, ты же не возражал. Мама сама посадила эту яблоню в саду, они очень вкусные. А, как знаешь, скушаешь потом, главное… А все, поздно, ты наступил на него. Завтра принесу тебе что-нибудь другое. Ты же не умрешь с голоду? Хотя папа говорит, что ты давно мертвый уже и второй раз сам не умрешь. Нет, он, конечно, говорил не именно про тебя, я еще не рассказала о тебе. Понимаешь, мне запрещено выходить за ограду, я сбежала. Ты же меня не заложишь? Хотя точно не заложишь, ты не очень-то разговорчивый. Наверное, просто никто не учил тебя говорить, ничего, я принесу свой старый букварь, и мы с тобой позанимаемся. Уверена, тебе есть что рассказать. Откуда ты пришел, что видел. Ты был в настоящем городе? Дядя Сережа рассказывал, что люди жили в огромных зданиях, высота которых могла достигать чуть ли не до облаков. А других людей ты видел? Что было до катастрофы? Может, ты знаешь, что случилось с людьми? Мои родители не знают. Говорят, в один день все вокруг начали болеть и убивать друг друга. Хотя дядя Сережа рассказывал, что люди и раньше так поступали. Ради денег. Я видела эти деньги, зачем убивать ради каких-то дурацких фантиков? Он говорил, что на эти бумажки можно было покупать еду и жить в удовольствие. Но я этого так и не поняла. Мир же такой большой, почему просто всем не делились друг с другом? Дядя Сережа собирался рассказать что-то еще, но папа велел ему перестать забивать мне голову ерундой. А мне так интересно, может, потом ты мне расскажешь про то, как все было раньше? Так вот, про катастрофу. Папа говорит, что люди кусали других людей, и они становились такими же, злыми и кровожадными. Ты такой? Все тянешь свои сгнившие руки, поиграть хочешь или и вправду меня слопать? Думаю, поиграть, но все-таки посижу пока тут. Ты первый живой мертвец, которого я увидела. Родители говорят, что уже пара лет, как вас практически не осталось. Вы бродите по улицам и съедаете живых. А живые убивают вас. А после каждой зимы вас становится все меньше. Может, ты даже последний? Давай договоримся, я научу тебя говорить, и ты просто станешь обычным человеком и присоединишься к нашей группе? Опять шипишь? Что, хочешь с Темой поиграть? Ай, дурацкий кот, ну что ты вцепился? Питер хочет с тобой поиграть, я тебя дам подержать, не вырывайся. Вот, держи его. Питер, не целуй его, он блохастый! Что ты делаешь? Питер, как я его теперь домой отнесу? Ну ладно, пусть поспит немного. А когда он проснется, то станет таким же, как ты, верно? Ну что ж, ладно, у нас есть еще коты, этого оставь себе, вдвоем вам будет веселей в этом колодце, коты хорошие друзья. А мы с тобой друзья же, да? Ну, все пока, мне пора идти, а то потеряет мама… Ладно, приду завтра, да начнем учить буквы. Может быть, даже приведу брата. Если сможешь подружиться с Темой, подружишься и с ним. Ну все, пока!

Даша, помахав рукой, вприпрыжку побежала в сторону дома с одной лишь мыслью – наконец-то у нее есть настоящий друг. Молчаливый, но зато настоящий.

Настюша

Горсть хлебных крошек, взорвавшись фейерверком, осыпалась по асфальтированной дорожке набережной. Стая голодных птиц тут же набросилась на раннее угощение, нарушив тишину своим приветливым урчанием. Невысокий пожилой человек, протерев платком свои запотевшие очки, продолжил прогулку, удовлетворенно оглядываясь на довольных пернатых. В огромном, но напрочь прогнившем мире стало больше на несколько живых существ, довольных своей короткой жизнью. Незначительное событие, но хоть кому-то сегодня станет легче.

В столь ранний час дедушка совсем не рассчитывал встретить кого-то еще поблизости, поэтому был очень удивлен, разглядев очертания маленькой фигуры вдалеке. Кого именно он приметил, сказать было весьма сложно, учитывая, как подводит зрение в последнее время. Все же размен на седьмой десяток неумолимо дергает за звоночки, постоянно напоминая о себе. Борясь с тяжелой одышкой, он двигался вперед и по мере приближения к незнакомой фигуре осознал, что это всего лишь ребенок, а точнее, девочка лет шести. Это дедушка понял, приблизившись почти на два метра к ней. Самое странное, что никого из взрослых поблизости не наблюдалось, по крайней мере на расстоянии, при котором он мог что-либо разглядеть. Советское воспитание, а может, просто человеческая доброта не дали старику пройти мимо девочки, не удостоверившись, что она попросту не заблудилась среди улиц большого города.

Девчушка с кем-то громко разговаривала, это он понял сразу, благо слух более верно служил ему, нежели зрение. Во всяком случае, пока.

– …уверена, что они будут другими? – недоверчиво спрашивала она. – Но… Да.

Дедушка уж было решил, что ребенок разговаривает по телефону. В современном мире эти технологии осваиваются намного раньше, чем азы математики. Но девочка, как это делают большинство детей, красочно жестикулировала обеими руками, поэтому держать трубку телефона не могла. А в ушках не было наушников, поэтому телефонная беседа исключалась точно.

– А кто приглядывает за малышкой? – добродушным голосом спросил старик, осторожно приблизившись к ребенку, пытаясь выглядеть как можно дружелюбней.

– Сестра, – без заминки звонко ответила она, смотря на деда снизу вверх.

Девчушка была миленькая, но сердце старика подсказывало, что детство у ребенка протекает не совсем так, как оно должно быть в ее маленьком возрасте. Старая поношенная джинсовая курточка, явно не знающая, что такое стирка, была накинута на легкое, местами драное платьице, так же знавшее более благоприятные времена. На ногах же девочка носила простые резиновые тапочки. Засаленные, нестриженые волосы слегка развевало ветром. Дедушкиного зрения уже не хватило на то, чтобы определить их цвет. Но вот большие зеленые глаза не могли оставить кого-либо равнодушным. Слегка испуганные, но такие любознательные, все это вызвало прилив горькой жалости. Чем руководствуется господь, заставляя страдать такие маленькие души?

– И где твоя сестренка?

– Да рядом, – по-детски отмахнулась она. – И сестра говорит, что остатки хлебушка сделают день немного позитивней не только птичкам.

Старик вздрогнул. Не понятно, что его больше смутило – та легкость, с которой ребенок ненавязчиво попросил еды, или то, что хлеб лежал в непрозрачном пакете, и знать, что именно лежит в нем, девочка явно не могла. Но дрожащая рука уже протягивала корочку маленькой незнакомке.

– Спасибо, дедушка, – вежливо, уже с набитым хлебушком ртом ответила она.

– Деда Гена, если пожелаешь. Как крокодил.

– Какой крокодил?

– Ну, из мультика, про чебурашку. Ты же смотрела его?

Девочка безразлично пожала плечами, продолжая жевать.

– А я просто Настя, – представилась она, наспех проглотив угощение.

– Очень приятно, – улыбаясь, ответил старик. – Так расскажешь старику, что все-таки делаешь тут одна. Заблудилась?

– Да нет. С сестрой гуляю, пока у нас дома приберутся, – закатив глазки, ответила она.

Просто дурачится, решил старик, но продолжил разговор:

– А где твои родители?

Этот вопрос явно не понравился ей. Настя прекратила жевать и, повернувшись немного вправо, на что-то пристально посмотрела. Девочка простояла так около минуты, прежде чем разговор продолжился.

– Сестренка говорит, чтобы я все рассказала вам. Не знаю почему, но она так хочет.

– А что именно она велит тебе сказать? – решив подыграть, спросил деда Гена.

– А еще Мариночка передает вам привет.

– Марина, так зовут твою сестренку?