Михoля

Нужно было придумать, где переночевать. На самом деле, это была не такая уж и проблема, потому что климат был благодатный, к тому же, нас никто не хотел убить, поэтому можно было спокойно спать. По прошлому опыту мы поняли, что крыши домов не такое уж плохое место для того, чтобы там ночевать. Единственная забота, которую нужно было удовлетворить, так это то, что нам нужно было найти, чем укрыться. На той же стройке, с которой мы утащили стремянку, мы нашли полиэтиленовую плёнку, которая очень хорошо согревает, а если быть точнее, то просто не пропускает ветер и не даёт теплу от тела уйти.

Волшебным образом наступило утро. И почему оно наступает каждый раз? Почему солнце, словно часовой, постоянно на своём посту? Ведь это условие для нашего существования. Может наше существование кому-нибудь нужно? Миллиарды лет всё складывалось так, чтобы, в конце концов, человек ступил на землю. Если всё это случайность, значит ли это, что наше существование бессмысленно? Может и так, но, быть может, человеческий разум не в силах систематизировать случайности, и наш мозг не понимает, как это возможно, но вдруг, все эти случайности, которые происходят вокруг нас, на самом деле чей-то замысел, план, который выполняется миллиарды лет по человеческим меркам. Может быть результатом всего этого плана является что-то необыкновенное, ведь вселенная уже создала человека и весь наш мир. Разве всё это не удивительно?

Мы с Мишей бродили по городу, впитывая всю эту красоту и новизну в свой мозговой центр впечатлений. Тишина немного нас напрягала, но вскоре мы к ней привыкли. Уходить из города мы не хотели, да и впрочем, не знали, как это сделать. Через некоторое время мы вернулись к тому бару. То, что он был в китайском стиле, значило лишь одно: у него была крыша с углами, идущими на взлёт, к тому же, он был красно-жёлтым. Внутри не подавали китайскую еду, да и вообще, с чего я взял, что это был бар? Снаружи это здание напоминало бар, но внутри, кроме ринга и лавок больше ничего и не было. Это скорее было что-то, похожее на колизей. Вчерашняя ситуация повторилась. Возле входа в "колизей" снова собралось много народа. Мы, естественно, заняли свои вакантные места на стремянке. Сегодня мы ожидали увидеть новых героев, но нет. На ринг снова вышли Сабзиро и Скорпион. Когда драка началась, меня одолело какое-то странное ощущение дежавю, и вскоре я понял, почему оно появилось. В той драке я узнал один из наших боёв с Колей. Движения и коронные удары были точь-в-точь, как наши. Я слез на нижнюю ступеньку стремянки и задумался. Миша спросил у меня, в чём дело, на что я ему ответил:

– Кажется, я понял, что происходит. Мы оказались в виртуальном мире. Весь этот мир под управлением людей из реального мира. Например, этой дракой в "колизее" управляли я и Коля, а все люди здесь – это просто персонажи, которые вовсе не реальны, и существуют только как компьютерные команды. Всё, что здесь происходит – всего лишь игра для сеги, в которую играет весь наш настоящий мир, и благодаря только нам, этот мир существует.

На что Миша ответил мне:

– Да, ты прав. Всё в действительности так и есть. Я это понял ещё тогда, когда мы играли в тот странный тетрис. Всё это время я думал, что ошибался, когда говорил, будто виртуальный мир не реален и его не существует, как такового. Как ты видишь, мы оказались в этом месте, и оказались не случайно, ведь как иначе можно понять, что истина, а что нет, не пощупав и не попробовав это. Знаешь, ведь мир, в котором мы живём, тоже может быть таким, как этот. Быть может, не только мир, но и вселенная виртуальна для тех, кто ей управляет, а мы, включая всё, что вокруг нас, всего лишь персонажи какой-то игры. Что мы знаем о компьютерном коде? Каждая компьютерная команда отвечает за определенное действие. Только вместе эти команды образуют единый код, который будет работать. Если же одна команда написана неверно, то весь код ошибочен. Так работает идеальная система. Что же с людьми? Мы являемся этим набором символов, написанным кем-то с какой-то целью. Ничего не происходит просто так. Но и люди – не центр вселенной. Мы только пешки в этой бесконечно огромной системе, компьютерные команды, без которых вселенная не была бы такой, какая она есть сейчас. Ты не задумывался, почему мы наделены энергией, почему мы спим? Да, это нам необходимо для жизни, но мы же не видим то, что происходит по другую сторону экрана. Вполне возможно, что мы уходим спать тогда, когда игрок выключает свою приставку (или что там у них?), а наша жизнь – просто симулятор, в котором нужно как можно дольше сохранять жизнь своему персонажу. Те, кто играет плохо, новички, убивают своих персонажей очень скоро, например, ещё в утробе матери, а профессионалы держат персонажей-долгожителей. Вдруг всё то, что мы называем "случайностью", на самом деле замысел игрока, а наши мысли и диалоги давным-давно прописаны?

– Я не верю тебе, Миша! Наш мир реален! – сказал я.

– Почему ты так в этом уверен? Люди, которые живут в этом городе, знают, что их мир реален, и что не существует более реального мира, чем тот, в котором они живут. Ты ни за что в жизни не убедишь их в обратном.

– Я всё же попробую.

В нескольких десятках метров от нас был небольшой сквер с детской площадкой, в которой мы увидели детей нашего возраста. Я подошёл к одному из них и спросил, как его зовут, на что он мне ничего не сказал. Он вообще ничего не сказал, как и тот, который сидел рядом с ним. Я подумал, что, возможно, они тут все не говорят (что, кстати, было неверно. они говорили, но только тогда, когда игрок заставлял персонажа это делать), поэтому начал говорить сам. Я рассказал, что этот мир не реален, что есть другой мир, что всеми ими управляют другие, реальные люди и так далее. Меня слушали очень внимательно. В глазах тех детей я заметил искру интереса, что меня вполне устраивало. Пока я рассказывал, слушателей вокруг меня становилось всё больше. Я рассказывал, как мы живём в реальном мире, как делать правильно и как не правильно. Многим моя речь понравилась, тем более, что я говорил на понятном языке, не то, что эти взрослые. Кстати о взрослых, через несколько минут после моего рассказа, подошли эти самые взрослые, чтобы забрать своих детей. Те, в свою очередь, стали рассказывать им обо мне и моей речи. Взрослым это сразу не понравилось. Они накричали на своих детей и попросили показать того, кто научил их детей дурному. Лес указательных пальчиков указал в мою сторону. Взрослые с недовольным и суровым взглядом быстро взяли нас и потащили куда-то, взяв сначала за уши, а потом за футболку. Нас привели к какому-то важному человеку. Он сидел в чём-то наподобие трона, вокруг него было много людей, которые ему прислуживали. Всё это происходило прямо на улице, на небольшой площади. То место, в котором сидел важный человек, было под крышей, но над площадью крыши не было. Всё это было похоже на средневековый суд, и казалось, будто нас скоро повесят на этой площади. Важный человек был кем-то вроде судьи. Он принимал решения в этом городе. Не знаю, был ли у них президент, или кто-то ещё. Вполне возможно, что никого не было, ведь это виртуальный мир, а игр про президентов я и не припомнил. Выслушав всю нашу историю, судья вынес приговор не в нашу пользу. Он приказал нас казнить, отправив на ринг Мортал Комбата. Умирать на ринге нам не хотелось, ведь мы не знали, будет ли смерть здесь реальной в нашем мире, или нет, поэтому очень боялись за свою виртуальную жизнь, и до последнего пытались избежать смерти. Судья попросил доказательства, подтверждающие, что есть ещё один мир, который более реален, чем этот. Я не знал, как ему это доказать. Я подумал, что с этим мне поможет какая-нибудь вещь, которую я взял из реального мира, но в кармане был лишь пульт и фонарик. Мы обречены. Приговор стали выполнять люди в чёрных одеждах ниндзя. Нас вели на верную смерть. Люди со всех частей улицы собирались вокруг нас, чтобы посмотреть на будущих бойцов смертельной битвы. Огромная толпа окружала нас, пока нас под руки вели к тому "колизею". Когда нас туда привели, то вся эта толпа зашла внутрь вместе с нами. Наверное, это было единственное зрелище в городе, на которое все смотрели с таким большим удовольствием. Декорации поменялись. За рингом было что-то вроде пустыни. Нам предложили выбрать, за какого героя мы будем умирать. Миша выбрал жёлтого робота, я выбрал Сабзиро (очевидный выбор, не так ли?). Я был первым в очереди на смерть. Чтобы Миша не убежал, пока я дрался, его закопали по пояс прямо в том песке, что был за рингом. Против меня вышел Скорпион. Конечно же, противника в лицо я не знал, но что-то мне подсказывало, что это был Коля. Конечно, исход этого боя был очевиден, поэтому я попытался убежать с ринга. Конечно же, этого сделать мне не дали. Более того, меня привязали к углу ринга, а руки прявязали к бортам. То есть, это была смертная казнь. Скорпион приближался, но неспеша, будто смакуя, ведь смерть от меня уже никуда не уйдёт. Мои судорожные движения были направлены на то, чтобы попытаться развязать верёвки. Когда Скорпион был уже совсем близко, мне удалось развязать верёвку, которая связывала правую руку. Это мне ничуть не помогло, так как сразу за этим последовал удар в челюсть. Когда я сполз в углу ринга, вместе со мной сползла верёвка, которая связывала вторую руку. Наверное, вся жизнь промелькнула у меня перед глазами. Мой мозг стал думать инстинктами и придумал вот что: вдруг пульт сможет перенести нас обратно в наш мир. Тогда я достал его, лёжа на полу, и стал нажимать на все кнопки подряд. Ничего не помогало. Затем последовала серия ударов ногой в голову, что мне не очень понравилось, а уж более не понравилось это моей голове, и, в частности, моему мозгу, который в это время гулял в черепной коробке как желе. После этих ударов мозгу было тяжело собраться с мыслями, но он всё же изобрёл одну неплохую идею. В фонарике были две пальчиковые батареи, которые подходили к пульту. Вдруг дело именно в них, и кнопки не работали только поэтому. Мои руки тряслись, словно заячьи, но я сумел вынуть батарейки из фонарика. Они упали на пол и стали катиться в разные стороны, но я понимал, что это мой последний шанс на возможное спасение и, несмотря на абсолютную слабость, я собрал все силы в кулак, поймал батарейки, быстро вынул старые из пульта и вставил новые. Я даже не стал закрывать крышку, потому что на это не было времени. Дело было за малым. Осталось только нажать кнопку, но ничего не сработало. Снова. Скорпион стоял на противоположной стороне ринга. Он выпустил цепь с крюком, которая должна была впиться в моё тело и подтянуть его прямо в руки Скорпиона, но так, как я был почти целиком на полу, крюк прошёл прямо над моей головой. Я был растерян. Кажется, уже ничего не могло меня спасти от смерти. Но тут я вспомнил ещё кое-что. Я снова достал батарейки, погрыз их, пока Скорпион приближался, вставил обратно, и нажал кнопку АВ\ТВ. Через долю секунды мы с Мишей сидели на диване в моей квартире. У меня в руках был пульт от телевизора, а на экране большими цветными буквами было написано "Игра окончена".

Часть шестая. Файтинги на движке жизни.

Всем, наверное, интересно, как у меня обстоят дела в школе и на домашнем фронте. А, может быть, и нет, что вероятнее всего. Но так, как это моя книга, я пишу здесь всё, что хочу, а хочу я рассказать о своих делах. На домашнем фронте без перемен. Сколько бы я не ставил противородительских ежей, сколько бы ни отсиживался в окопах, всё равно фугасные снаряды моих родителей долетали до своей цели. В моей комнате всегда был идеальный порядок, хоть его я и терпеть не мог. Любая шалость каралась по законам моих родителей, поэтому совершать какие-либо ошибки я просто не имел права, к тому же, адвоката у меня не было, что в целом осложняло мои революционные выпады. Но знаете, я стал получать тумаков гораздо меньше, чем раньше. Это было никак не связано с моим идеальным поведением. Это было связано лишь с тем, что родителям стало лень это делать, к тому же, подобное хобби надоедает, когда нет никакой отдачи с моей стороны. А отдачи уже не было давно. Я уже давно не плакал и не кричал. Я просто смиренно терпел всё, что было предназначено мне. Наверное, это дало мне сил и уверенности для того, чтобы принять вызов Коли. Да, он бросил мне вызов. В школе, в промежутке между уроками (раньше я называл этот промежуток переменой, но, по сути, мало что менялось, поэтому я стал реже употреблять слово "перемена"), мы с ребятами как всегда резвились. Это мог быть как банальный обмен информацией, так и какая-нибудь игра, мода на которую появилась благодаря кому-то одному. Например, однажды мальчик принёс в школу попрыгунчик, так через пару дней в них играли всей школой. В этот раз была мода на лазерные указки. Мы обменивались насадками для указки, но большинству они просто были неинтересны, так как самой большой дальностью обладала оригинальная точка без каких-либо насадок. Самым крутым был тот, чья указка в дневное время досветит до здания завода, который, как вы помните, был рядом с моим домом, а школа находилась в нескольких сотнях метров от дома. В это безобидное соревнование на дальность вмешался Коля. У него не было своей указки, поэтому всё, что у нас происходило, задевало его. Он подошёл к одному из ребят и выхватил у него из рук указку. Более того, Коля собрался побить беднягу. Тот не стал возражать, но, почему-то, решил возразить я. Мои руки перестали слушать мой мозг и просто взяли и толкнули Колю прямо на пол. Коля, естественно, возмутился. Мне было назначено время после уроков, к которому я должен был явиться для того, чтобы сразиться в рыцарском турнире. Минуты втянули в себя целую вечность. Часы, которые висели прямо над доской, словно вселились в мою душу, и начали поедать её изнутри. С каждой секундой мне становилось всё хуже. Терпение превратилось в пытку. Я понимал, что побои не будут сильно отличаться от родительских, но к этим я ещё не привык, поэтому они были для меня так ужасны. Конечно же, об этом узнала половина школы. Когда пытка временем закончилась, началась следующая стадия, в которой я ждал уже не драки в общем, а конкретных ударов. Толпа школьников собралась возле школы на стадионе, на том месте, где трава не росла, да и вообще никогда больше не вырастет (это место было возле ворот, ближе к центру поля). Мы с Колей были в центре всего этого представления. Всё, что происходило, напомнило мне тот "колизей", который мы видели недавно. Первым ударил Коля. Кулак прилетел прямо в место, где поселился глаз. Очевидно, синяк был мне обеспечен. Это сильно разозлило меня (больше не потому, что я пропустил удар, и мне было больно, а потому, что всё придётся объяснять родителям). Я попытался сделать боевой выпад. Мои действия были похожи на обряд древних племён. Не хватало только копья и раскрашенного лица. Толпа смеялась, но мне было на это плевать. Столько уверенности во мне ещё никогда не было. Коля смеялся тоже. После того, как он закончил смеяться, пошли его боевые выпады, но они уже были похожи на коронные удары профессионального боксёра. Спустя несколько ярких вспышек, я упал на землю. Моя одежда стала намного чернее, чем была, а предвкушение вечернего десерта от родителей не могло не радовать меня ещё больше. Время для меня немного замедлилось. Ощущение дежавю парило где-то в моих мыслях, а все мои движения казались мне абсолютно чуждыми, будто они были и не мои вовсе. Нога Коли в режиме слоу моушен приближалась к моим рёбрам, смех воспринимался так, будто толпа смеялась не рядом, а в метрах двадцати от меня. За толпой я увидел завуча, которая бежала со всех ног к этой толпе. Время ускорилось, я получил ногой по рёбрам, а голос завуча разогнал толпу за полсекунды, лишь Миша остался со мной. После недолгой и неинтересной беседы с завучем, мы с Мишей пошли в сторону дома, и пока мы шли по школьной аллее, я слушал Мишу. Он говорил:

– Ты всё правильно сделал. Тот мальчик, которого ты защитил, избежал побоев благодаря тебе, а значит, твои действия были не бессмысленными. В драке нет ничего хорошего, но я уверен, что Коля не стал бы слушать слов. Для него слова – это его сила. Сила портит человека. Она дает ему возможность стать плохим, потому что все его поступки остаются безнаказанными, так как никто не может ему возразить. Но я говорю о физической силе. Чтобы сильный физически человек стал силён и духовно, ему надо иметь твёрдое самообладание, чтобы мускулы его не утащили в мир, так называемого, зла. Коля слабый человек, потому что не может справиться со своей силой, данной ему от природы. Таким людям надо помогать, но, как правило, помощь они не принимают, тем более от таких, как мы. Ты пожертвовал своими интересами в интересах других, поэтому вскоре всё то, что ты сделал для другого человека, вернётся к тебе, или уже вернулось авансом, будь уверен. Ведь ни одна вещь в этом мире не пропадает бесследно. У любой мысли есть последствия, у любого действия. И всё, что мы когда-либо отдали, вернётся к нам в момент, когда мы будем в этом нуждаться. Мир – это обмен энергией, а твой поступок – не просто энергия. Это целый атомный взрыв, который принесёт тебе энергию, большую в несколько раз, а значит, один хороший поступок приносит пользу не только тому, для кого ты его совершил, но и для тебя. Ну а драка нужна лишь в битве с собой. Когда твои внутренние демоны (не бойтесь этого слова, оно показалось мне эпичнее прочих, поэтому оно здесь. если оно вам не нравится, замените словом "враги", если хотите) побеждают, их надо бить, и бить до смерти. Они будут сопротивляться, но опускать руки нельзя. Именно здесь понадобится сила духовная. Многие проигрывают в этой битве и демоны начинают ими управлять, но если собраться с силами, силами духовными, то можно преодолеть все барьеры, встречающиеся у тебя на пути.

Миша закончил, а я не заметил, как мы уже подошли к дому. Я даже боюсь представить, что меня там ждёт. Слова Миши, к счастью, не пролетели мимо моих ушей, а ощущение дежавю никак не хотело покидать меня.

Часть седьмая. Триста одиннадцать душ.

Из окна моей комнаты пахло черёмухой. Птицы напевали что-то своё под блатные аккорды улицы, а солнце набросило на меня лассо, и потащило вон, из душной квартиры к ребятам, которые играли возле моего дома. Конечно же, я не мог играть с ребятами без Миши, поэтому "Крэкс пэкс пэкс" и Миша уже тут как тут, стоит рядом со мной. У одного из ребят был мяч. Такой мяч, который, несмотря на свои последние годы жизни, был ещё в строю. Он был полностью серым, вся дермантиновая оболочка давно была скинута, словно старая кожа змеи, но новой так и не выросло. От того, что на нём не осталось ничего, кроме камеры и тонкой волокнистой шкуры, этот мяч мог менять своё направление от лёгкого дуновения ветра, но, тем не менее, был нами всеми очень любим, и не заменим ничем другим.

Коллективно было решено играть в триста. Нет, тут не будет никаких спартанцев и мечей, если только спартаковцы и мяч. Мест для игры было не так уж и много, но и без того, все они были заняты взрослыми, поэтому приходилось импровизировать. Возле моего дома стояли качели (да, те самые), рядом росло дерево. Дерево легко походило за одну штангу, а балка, на которую крепились качели, за вторую. Чтобы понимать, где была вратарская зона, мы положили камешек там, где она кончалась, а местом, с которого исполнялись удары, была небольшая кочка, немного выделявшаяся на остальном фоне. Один из игроков команды соперника поставил мяч на кочку. У каждого был свой стиль разбега. Этот парень бежал змейкой, дабы запутать нас. Это помогало в редких случаях. Удар пришёлся в штангу. Это было очень печально для нас, потому что штанга считалась за сто очков. Если после отскока команда забьёт, то им всего лишь останется набрать двести. У каждого было по три удара. Гол с касанием мяча считался за пятнадцать очков, а чистый за двадцать пять. Если же мяч пролетал между ног, то это считалось за пятьдесят очков. Всё довольно просто, только забивай мяч в ворота. После отскока вся команда, кроме одного вратаря выбегала из ворот и бежала к мячу. Нужно было вернуть мяч во вратарскую зону и взять его в руки, чтобы штанга противника аннулировалась. Сделать это было не так просто, но мотивация у обеих команд была величайшей. После битвы в поле, а точнее сказать, в периметре двора, выявился победитель. Им оказался парень из команды соперников. Он вышел один на один с вратарём и спокойно закатил мяч в правый угол. Я был очень зол. На счету команды противника уже было сто очков, а это был только первый их удар. На воротах в нашей команде стоял парень невысокого роста, блондин, в полном расцвете сил. Его печальный взгляд очень хорошо описывал ситуацию нашей команды. Я подошёл к этому блондину и стал кричать на него, мол, почему не вышел на соперника, почему пропустил и так далее. Это была абсолютная ярость. Кажется, я больше не думал ни о чём, кроме ошибки нашего замечательного вратаря. Краем глаза я видел, с каким презрением на меня смотрит Миша. Мне стало немного стыдно, и я замолчал, но недовольство так никуда и не делось. После исполнения всех ударов, команде соперника осталось набрать всего пятьдесят очков. Двести пятьдесят они уже набрали. Теперь была наша очередь. Я поставил мяч на кочку и стал разбегаться. Моей фишкой в разбеге было замедление перед ударом. Забегу сразу вперёд. Все мои удары прошли либо мимо, либо прямо в руки вратарям. Остальная команда пробила свои удары довольно неплохо, но это не помогло нам набрать больше очков, чем у соперника. Следующая попытка команды противника принесла им победу. Я очень расстроился. Это увидел Миша и сразу же подошёл ко мне. Он сказал:

– Ты винишь того парня в нашем проигрыше?

На что я ему ответил:

– Конечно, ведь, если бы он не пропустил тот мяч, у той команды не было бы ста очков. Сто очков это довольно большая фора. Это из-за него мы проиграли.

– Ты не извлёк из этой игры ни грамма пользы. Эта, как и многие другие игры – игра командная. Здесь все заслуги – это заслуги команды, так же, как и ошибки – ошибки всей команды. Если один игрок заработал больше всего очков, то это не значит, что он мастер. Это значит лишь то, что на него хорошо работала вся команда. Почему же ты не вспомнил свои промахи? Заметь, парень, на которого ты кричал, не стал отвечать тебе тем же, когда ты промахивался, потому что он знает, что такое команда. То, что мы проиграли, не делает нас хуже. Поражение даст нам больше, чем победа. Когда ты побеждаешь, ты считаешь себя лучше всех, тебе незачем стремиться. Другое дело – проигравшая команда. Они знают, что только практика поможет им добиться лучших результатов. Ошибки дают возможность для роста, победы же – порождают гордость и нежелание развиваться. К тому же, ты должен осознавать, что не можешь делать всё лучше других. Просто смирись с этим. Редко когда становятся профессионалами во многих областях. Если ты развит в одном, то теряешь в другом. Ты один, а дел много. Ты можешь быть лучшим музыкантом, но худшим футболистом, но никак не лучшим в обоих случаях. Прими то, что кто-то может быть лучше тебя. Если ты захочешь, то сможешь добиться таких же высот, но помни, что это отнимет у тебя время для другого. Расставляй приоритеты правильно, и не тянись за победой с таким фанатизмом. Игра тебя научит всему в любом случае, будь то победа, или поражение, если победа для тебя не будет лишь поводом для гордости.

После слов Миши я подошёл к тому блондинчику и попросил у него прощения. Тот сразу простил меня, хотя этого я не сильно заслуживал.

После игры в "Триста" много ребят разошлись по домам, но, главное, что остался парень с мячом. Играть в "Триста" было уже не вариант, потому что людей не хватало, зато для игры в "Одиннадцать душ" людей хватало вполне. Один из нас должен был стать на ворота. Выявлялось это очень просто. Тот, кто меньше всего набьёт мяч на ноге, тот и будет вратарём. В этот раз мне повезло, и я не встал на ворота, но в другие разы я часто проигрывал эту битву набиваний, так как подобной техникой владел очень плохо. На игре в "Королька" я всегда набивал меньше других, поэтому поражение здесь меня преследовало постоянно. Смысл игры был очень прост. У вратаря одиннадцать, так называемых, душ, которые убывают с каждым забитым ему мячом. Когда души заканчивались, пробивался пенальти, который был последним шансом на спасение, потому что можно было поймать мяч в руки и тогда на ворота станет пробивающий. Это работало не только с пенальти, но и в другие разы. Так же у этой игры было и другое называние – "Одно касание", потому что игрок в поле мог коснуться мяча только один раз, и следующий раз наступает только после касания другого игрока. Два касания автоматически определяют человека на ворота, так же, как и промах мимо ворот при ударе. Мы быстро отняли восемь душ у парня, стоявшего первым на воротах, но потом было решено поддаться ему и встать на ворота кому-нибудь другому, чтобы играть было интереснее, и чтобы никто не вылетал из игры. В этот раз я играл на команду, давал пасы даже тогда, когда сам мог отнять душу у вратаря. Миша улыбался, видя это. В этой игре я проиграл, потеряв все души, но уже не расстраивался, потому что в этот раз я наслаждался игрой, а не призрачным влечением к победе. К тому же, в следующий раз играть я буду лучше, потому что все свои ошибки я учёл.

Я задумался, а вдруг в нашей жизни есть такие же попытки, так называемые, души, ситуации, которые генерирует нам судьба, и, если мы не используем их, скажем, так же, одиннадцать раз, то они перестанут появляться снова? Вдруг удача, которую мы упустили, больше не придёт никогда, и нам придётся остаток жизни обходиться без неё. Если же это так, то решение здесь очевидно. Надо максимально эффективно использовать всё, что нам предлагает судьба. Чаще говорить да, чем нет. Но что же такое судьба? Это случаи, происходящие в чьей-либо жизни, результат которых должен быть только хорошим, ведь судьба якобы знает всё наперёд, обладает неким интеллектом, потому что считается, что судьба дана человеку уже с рождения, и это значит то, что конечный результат будет положительным, даже если жертвы были огромные. Но насколько это может быть правдой? Человеку передаётся генетический код, в котором присутствуют гены наших предков. Быть может, с этими генами передаётся некая информация, как примерно должен прожить человек. Но ведь генетический код не может учитывать внешних факторов. Не может решить за человеа, как сложится его жизнь. Генетически это не передастся. А что, если судьба даётся кем-то свыше? Быть может. Но для этого нужно знать, кто всем этим руководит. Знать этого мы никак не можем, но почему-то знаем, что судьба всё за нас решает. Наверное, это самый простой выход из сложных ситуаций, когда ответственность можно свалить на судьбу, а не на самого себя. Проще думать, что кто-то решает проблемы за нас, чем решать эти проблемы самим. Быть может, высший разум действительно решает всё за нас, но так, как мы этого не знаем, гораздо лучше довериться самому себе.

После игры в "Одиннадцать душ" не осталось уже практически никого во дворе, потому что ушёл парень с мячом. В этот день мы больше ни во что не играли, а лишь наслаждались прекрасной погодой и тем, как хорошо быть свободными.

Часть восьмая. Гвоздь программы.

Вы когда-нибудь играли в суперконтру на сеге? Это не важно, на самом деле, просто хотел немного о вас узнать. К делу это отношения не имеет. Погодка выдалась неплохой. Самое время снаряжать рюкзаки и идти навстречу путешествиям. Сегодня мы решили положить в рюкзаки оружие для самообороны. Самое настоящее! То, что оно из пластика, и на нём написано мэид ин чайна, – ещё ни о чём не говорит. Ещё у нас были рации. Тоже настоящие. Они были то ли из пакетов от сока (маленького), то ли из пачек сигарет. Это для связи, ведь мы не могли идти с оружием на серьёзное дело и без раций. Очень важно было оставаться незаметными, поэтому я накрутил на свой пистолет Макарова глушитель, который был настоящим, но из ролика от ниток (ну вот эта втулка, на которую нитки наматываются, я не знаю, как она называется). В качестве гранат мы использовали лампочки, но когда лампочки кончались, можно было кидать простые камни. Ну что ж, приготовления закончились, и мы с Мишей двинулись в путь. В этот раз путь был не близок, мы даже зашли попить на колонку, чтобы жидкости в организме хватило ещё надолго. От дома мы пошли на юго-запад (не знаю, зачем вам эта информация. всё равно вы не знаете, где юго-запад, относительно моего дома), после колонки был перекрёсток с плохо асфальтированной дорогой, через которую проходили рельсы, но толку от этих рельсов никакого не было, потому что они были настолько загнаны в асфальт временем, что даже если бы по ним пошёл поезд, он бы застрял в этом самом месте. Может быть, раньше через это место и проходил шёлковый путь (о котором вы не знаете, потому что я сам его придумал только что), но сейчас рельсы здесь больше были похожи на какое-то новое ржавое растение, которое лаконично вписывалось в желтоватую траву (в том участке, где кончался асфальт, разумеется, ведь на асфальте трава особо-то и не растёт). Перейдя рельсы, мы вышли на прямой участок дороги, по одной стороне которого росли тополя вперемешку с несколькими деревьями дикой груши, а по другой стороне были посадки поинтереснее, мы даже думали, что это лес. Прямой участок дороги закончился, и мы увидели что-то новое и интересное. Это была будка со шлагбаумом без шлагбаума. Сейчас объясню. Будка эта давным-давно стала заброшенной, а шлагбаум, который должен был дружить с этой будкой, существовал только частично в виде небольшого столбика из земли. Слева от будки была асфальтированная площадка, похожая на автомобильную парковку. Эта площадка была прямо перед двухэтажным зданием жёлто-оранжевого цвета, кстати говоря, будка была того же цвета. Здание, как и всё остальное, что его окружало, было заброшенным. Так называемая парковка походила на футбольное поле, потому что из-под асфальта проросла прекрасная трава (настолько прекрасная, что соотвествовала всем мировым стандартам футбольных газонов, и если бы у нас в стране проводился чемпионат мира по футболу, то выбрали бы именно эту парковку в качестве футбольного поля). Здание было длинным по горизонтали. Когда мы в него вошли (а мы не могли не войти, интересно же), моё горло немного пересохло, но это не от страха, а скорей от того, что по дороге сюда мы съели несколько недоспелых диких груш. Коридоры были длинными и тёмными, но побелка, которая начиналась от середины стены и заканчивалась на потолке, создавала иллюзию того, что здесь очень даже светло. Кстати, вторая половины стены была в тёмно-зелёной краске (если вы когда-нибудь были в подъездах хрущёвок, то вы понимаете, о чём я говорю). На полу валялись бумажки с надписью "дело", много всяких бумажек с таблицами и прочий непонятный хлам. Так же были и газеты, которые описывали события уже давно прошедших лет. Некоторые красно-чёрные листовки хранили на себе большую голову Ленина, что было весьма естественно, ведь раньше подобные вещи были повсюду. Создавалось впечатление, что здесь что-то случилось, а люди просто убежали, впопыхах собирая нужные вещи и документы. Мы почти сразу достали оружие, ведь это место просто кишило бандитами, на наш чуткий взгляд. Было страшно идти к концу коридора, потому что чем дальше мы уходили от входа, тем темнее становились комнаты. Кстати, интересный парень, этот страх. Он ведь работает от инстинктов самосохранения. Но почему мы боимся темноты? Наверное, потому, что в темноте мы чувствуем себя незащищёнными, ведь мы не можем контролировать ситуацию. Мой пистолет с глушителем придавал мне сил. По рации я сообщил Мише, который находился в метрах пяти от меня, что в очередной комнате чисто. Оставалась последняя, самая тёмная комната, войти в которую сразу мы не решались, но раз эта была серьёзная миссия по зачистке террористов, пришлось перебороть свои страхи, тем более, обойти с другой стороны не было возможности. Первый шаг в бездну перевернул всё, что было у меня внутри. Сердце оказалось в пятках, а лёгкие в коленях. Наверное, от того, что сердце ушло в пятки, у меня заболела нога. Я начал стрелять в пустоту. Кажется, все террористы были уничтожены, но почему-то менее страшно от этого не стало. Несколько секунд спустя, глаза привыкли к темноте, зрачки расширились, и темнота стала немного добрее, показав немного свой внутренний мир. Внутренний мир темноты был таков: небольшая квадратная комнатка, в углу которой стоял письменный стол, покрашенный в голубоватый цвет (так мне показалось, в темноте сложно разобрать подобное), а одна из стен имела портал в другую комнату в виде двери. Найти там дверь никто не ожидал, но даже представить было страшно, что за ней находится, ведь если эта комната тёмная, то та будет ещё темней. Пистолет уже не придавал столько уверенности, сколько раньше, но сказать, что он был абсолютно бесполезен в данной ситуации, я тоже не могу. Я собрался со всеми своими силами, которые только у меня могли остаться после такого стресса, и открыл эту чёртову дверь (мне бы капитана Прайса в тот момент, жаль, что он появился гораздо позже в моей жизни). За ней, на моё удивление, не оказалось ничего такого, что могло бы меня напугать. Наоборот, дверь вывела нас на улицу. Свет ударил в глаза, словно лазером, зрачки сузились, и я, уже убрав руку от глаз, могу описать то, что увидел. А увидел я небольшой сад, в котором царил запах яблок и листвы. Где-то вдали мы услышали выстрелы. Причём выстрелы продолжительные, что навело нас на мысль, будто там серьёзная перестрелка. В рюкзаке у меня был красный автомат Калашникова с жёлтым прикладом, ручкой и магазином. Жёлтые части отсоединялись, но целый автомат выглядел эффектнее. Мы думали, как нам быть. А вдруг началась война? Или кому-то надо помочь. Мой автомат имел тридцать патронов в магазине и один в стволе. Их должно было хватить на несколько человек, но убивать кого-то сегодня, помимо террористов, я был не намерен. Мы прошли через сад, и вышли на небольшой кусок дороги, который вёл к ещё одному заброшенному зданию. Это здание уже не было таким тёмным, хотя бы потому, что в нём отсутствовал потолок и часть стены. Со стороны здания нам послышались голоса. Естественно, перво-наперво мы спрятались за деревьями. То чувство тревоги, которое не покидало меня, когда мы зачищали террористов в здании, вернулось ко мне в новых красках, к тому же, мне показалось, что рядом кто-то есть, потому что хрустнул сухой лист. Опасения были напрасными, – это был Миша. Стоять за деревьями было небезопасно, потому что нас могли заметить, но другого выхода у нас не было. Рядом с разрушенной стеной стояли трое мужчин в камуфляже и при оружии. На головах у них были чёрные шапки, скрученные настолько, что прикрывали только макушку. Они разговаривали о чём-то весёлом, потому что часто смеялись, видимо кто-то из них рассказывал смешную историю из жизни. Позже я стал прислушиваться, и услышал следующий диалог:

– Да, раньше было интереснее, возьмёшь меч, щит, и пошёл в атаку на врага. А сейчас что? Сплошные лёжки в окопах. Да и физическая подготовка стала менее важной. Автомат весит намного легче меча со щитом, да и автоматом махать не надо, только стреляй. А уж научиться попадать – дело нехитрое. Мне кажется, военные действия стали слишком скучными, не находите?

– Да, оружие нынче не то, совсем не то…

– Надоело мне тут сидеть, может, в атаку пойдём?

– Мы-то пойдём, только они как раз сейчас в окопах сидят, какое-никакое – преимущество.

– Ты воин, или кто? Давай, готовься, сейчас Вован там свои баки опустошит, и будем выдвигаться.

Мы уже радовались, что скоро эти мужики свалят отсюда, как сзади кто-то приложил ладонь к моему рту. Несколько секунд я абсолютно ничего не видел. Ну, или видел темноту, как угодно. Меня тащили, одев на голову мешок для мусора (щекой я почувствовал, что это был именно он). К тому же, я не мог кричать, так как рот был заклеен. Видимо меня вырубили, затем связали руки, и надели мешок на голову, потому что я всего этого не помню. Тащили меня недолго, а когда дотащили, я понял, что это был тот Вован, который ненадолго отошёл и подкрался к нам сзади. Я не знал, взяли ли Мишу, но это долго не оставалось тайной, потому что когда с моей головы сняли мешок, Миша уже сидел с остальными двумя мужиками возле костра, который горел из стальной ржавой бочки. Рядом сидел ещё один пленный, но, видимо, пойманный уже давно, так как никаких эмоций на его лице не было. Да и вёл он себя так, как будто был для них своим.

– Ты не похож на врага. Вы вместе что ли? – спросил меня один из вояк, кивнув головой в сторону Миши

– Да, вместе. – сказал я осторожно

– Да ты не бойся, мы тебя не тронем. Я-то думал, что вы шпионы, стоите за деревьями, да нашу базу палите. Вы вообще, с какой группировки?

– Ни с какой. Мы просто играли тут рядом.

– Вы это прекращайте. Здесь же везде эти черти сидят, могли и вас свинцом накормить, хотя, я смотрю, вы при оружии. Сколько убитых у вас на счету-то?

– Убитых? Мы никого не убивали, да и не собирались. Так, играли только.

– Не убивали? Ребят, ну вы даёте. Тысячу лет война идёт, каждый должен уметь за себя постоять. Разве вас родители не учили?

– Да нет. А как это тысячу лет война?

– Вы что, с Луны свалились? Да, тысячу лет. Мой дед воевал, прадед, да и все мужчины в моём роду. Здесь все воюют. У меня уже двести пять на счету. Было бы больше, если бы в окопах не сидели.

– И против кого вы воюете?

– Против мастийцев, конечно же! Против кого же ещё? Так всегда было и будет.

– А кто же начал войну?

– А пёс его знает. Это было так давно, что тольком никто уже сказать не может. Меня мой отец научил воевать, и сказал, что мастийцы – наш враг, а больше мне ничего и не надо. К тому же, правительство нас поддерживает, снабжает всем необходимым. Тут ты либо воюешь, либо работаешь на воюющих, – иначе никак. Ты, правда, ничего не знаешь? Тебе же родители должны были всё       рассказать. Ну да ладно. Раз вы при оружии, – значит, стрелять умеете, мы как раз планировали в атаку идти, вот вы нам и поможете.

Я был в недоумении. Какая война? Что он вообще несёт? Мы же давно живём в мире. Может быть, здесь какой-то локальный конфликт и мы о нём не знали, ведь мы здесь первый раз. Вдруг от нас специально всё скрывали, и родители запрещали уходить далеко от дома не просто так? Ну, нет. Если война идёт тысячу лет, мы бы об этом знали. Долго думать над сложившейся ситуацией не получалось, потому что нас повели в бой. Мы шли по каким-то развалинам. Практически всё вокруг сравнялось с землёй. Видимо про тысячелетнюю войну мужик не шутил. Вместо былых зданий и сооружений стояли квадраты и прямоугольники – остатки фундамента, а кирпичи, которые должны были лежать возле этих квадратов, вероятно, забрали для усиления стен штаба, или чего-нибудь ещё. Вдалеке была высокая бетонная конструкция, состоявшая из нескольких столбов, похожих на стоблы с проводами, которые держали обычную треугольную крышу. Стен, как таковых, там не было, были только куски бетона, которые в некоторых местах соединяли эти столбы. Мы направлялись туда. Видимо где-то неподалёку была точка мастийцев. Это место, где мы находились в данный момент, было похоже на самое настоящее поле битвы. Это действительно было поле, только из квадратов бетона, с проросшей из них травой. Что здесь было раньше, трудно было угадать, но я предполагаю, что это была огромная военная база, хотя больше всё это было похоже на сельскохозяйственный комплекс. Когда мы дошли до места и проверили обстановку, уже стало немного холоднее на улице, а вместо яркого дня на пост вышел день потемнее, не так сильно отличающийся от вечера. Всем показали места, на которые нужно было встать. Я стоял между двумя столбами с куском бетонной "стены", в которой было небольшое окошко. Миша был рядом. Третий "шпион" стоял в таком же окошке, только с левой стороны. Все мужики пошли вперёд, к окопам. Окопы расположились недалеко от этого "Акрополя", поэтому далеко бежать им не пришлось. Нам сказали, что скоро вернутся. Началась стрельба. Через несколько секунд мужики бежали обратно к нам, в надежде добежать до мешков с песком, которые были между мной и третим "шпионом", на входе в "Акрополь". Естественно, в спины им стреляли. Двоих мужиков убили сразу, третий бежал со всех ног и, подбегая ко мне, крикнул: "Стреляй!". Позади него бежали несколько мастийцев. У них на лбу были красные повязки, поэтому издалека я подумал, что на нас бежит стая рэмбо. Я уже было подготовил к стрельбе свой автомат, но тут Миша опустил ствол вниз и сказал мне:

– Не стреляй. Ты же не собираешься убивать?

– Но мастийцы… Они же сейчас его убьют, а затем и нас!

– Ты ведь даже не знаешь, кто они, и на какой стороне воюем мы. Война здесь идёт уже тысячу лет, и, поддержав их своей стрельбой, ты только подкинешь масла в огонь, так война не кончится никогда, пойми же это! Они ведь стреляют друг в друга, и даже не понимают, зачем они это делают. Им просто сказали, что так надо, что есть враг, которого нужно уничтожить, но никто не говорит почему. Кого они защищают? Где их семьи? Они просто живут войной, не зная больше ничего, кроме неё. Быть может, на самом деле нет никакого врага, и мастийцы не сделали никому ничего плохого, может, они просто обороняются, а мы всё время нападаем, потому что нам сказали, что так надо. Ты слышал, что сказал один из них? Правительство их поддерживает. А может эта война лишь замысел государства, нацеленный на снижение численности населения, дабы легче было содержать его, воруя при этом для себя. Мы этого никогда не узнаем, если ты встанешь в один ряд с этими вояками.