Тень сумеречных крыльев

Женя помолчала секунды две, а затем осторожно, явно опасаясь спугнуть, уточнила:

– То есть ты знаешь, кто я, но не понимаешь, с какой целью я тебя искала?

Парень усмехнулся и обвиняюще ткнул пальцем – медленно, картинно, но веско.

– Упырица сказала, что Светлые должны пасти таких, как она. Но вы этого не делаете. Вакансия открыта, и я решил, что займу ее сам. Хочешь – присоединяйся. Не хочешь – не лезь не в свое дело.

Мысленно Ольгерд восхитился. Самоуверенности товарищу было не занимать. Вакансию он займет… Интересно, каков его интерес? Тем временем не менее самоуверенная волшебница пыталась вполне в духе Светлых наставить собеседника на праведный путь.

– Скажи, но разве законно было бы, если бы, скажем, за попытку кражи из магазина продавец до смерти избивал попавшихся воришек? Полиция людей работает в рамках своих правил, правила есть и у нас. Они называются – Договор. И ты его нарушаешь.

– Да плевать! – неожиданно взорвался парень. – Плевать на ваш Договор! Один из них выпил мою сестру! И я не остановлюсь, пока не перережу всех, всех этих тварей!

Глава Дневного Дозора города Воронежа с определенным ужасом наблюдал, как вокруг полыхающего жарким, ослепительно-алым гневом молодого человека вскипает Сумрак. Вскипает – и отшатывается, словно в ужасе. Разъяренный мститель будто выжигал все вокруг себя, и становилось странно, что в реальном мире трава и деревья поблизости еще не начали тлеть.

Видимо, решив, что в таком состоянии ее собеседник не внемлет голосу разума, Женя протянула к нему руку. С пальцев сорвалось что-то знакомое. Похоже на «Морфей», только не по площади, а сфокусированный. Заклинание пронеслось через Сумрак…

И растаяло. Испарилось, ударившись об ауру мясника. Ольгерд поморгал и присмотрелся еще раз: нет, точно человек, ни разу не Иной. Но какая мощь!

Парень, почуяв нападение, весь сжался, напружинился – и рывком преодолел добрых метра три. В кулаке у него блеснул нож. Тот самый, узкий и длинный. Последовал резкий, едва уловимый взмах.

Как выяснилось, девушка тоже была не чужда физической подготовки. Она привычным движением перекатилась в сторону, и еще раз, и вскочила, развернувшись. Правда, удержаться от вскрика ей не удалось. Нож таки зацепил рукав – и, похоже, руку под ним.

Из-за деревьев вылетел Василий. Он уже перекинулся, но атаковать агрессора не спешил – просто клацнул зубами, отгоняя того от Светлой. Чудеса, подумалось удивленно, мы действительно работаем вместе!

Хирург-недоучка отпрыгнул и достал откуда-то из-за пазухи второй нож. Много же их у него, ухмыльнулся Ольгерд, выходя из-за деревьев. С другой стороны полянки выдвинулся незаметно перешедший туда Фазиль. У него вокруг предплечий поблескивала какая-то экзотическая версия Хрустального Щита. Тоже на рукопашную настроился, понял Темный.

Ножи замелькали, темная куртка рванулась вперед. Маг попробовал подсечь ноги противника, подняв у того на пути пару кочек, – старый прием, еще с жемайтийских болот. Увы, атакующий среагировал и перепрыгнул препятствие, устремившись в обход Василия. Тот извернулся и попытался цапнуть человека за руку, но с воем откатился в сторону – на морде наливался кровью широкий разрез, чудом не зацепивший глаз. Поразительно, снова подметил Ольгерд, этот тип движется быстрее оборотня в боевой форме!

Женя, успевшая отбежать подальше, снова кинула заклинание. «Фриз» влепился обвальщику в бок – и с хрустальным звоном осыпался на землю. Тот зарычал, и в этот момент Фазиль подобрался достаточно близко.

Скользнув в низкой стойке, целитель провел молниеносную подсечку и тут же добавил локтем. Парень, успев отработать ногами, зашатался от удара. Впрочем, он тут же отмахнулся ножом. Видно было, что угрозы извне его только распаляют. Ольгерд, поддавшись наитию, наколдовал почти полкуба ледяной воды и обрушил ее на противника. Большая часть едва не пришлась на Фазиля – бойцы успели отпрыгнуть в стороны, а Темному магу достался укоризненный взор коллеги.

Увы, это движение отняло у главы Светлых драгоценные доли секунды. Убийца в черном действовал нечеловечески быстро: он кувыркнулся через неожиданную лужу и ткнул левой рукой. Светлый успел сблокировать, при этом Хрустальный Щит разлетелся хлопьями, словно его и не было. Второй нож прицелился справа, и было понятно, что еще раз Фазиль не успеет.

И тогда обычно осторожный Иной совершил самый глупый поступок из всех, которые когда-либо приходили в голову – за всю его долгую, насыщенную жизнь. Он заорал, вводя себя в состояние исступления, заглушил голос разума, подстегнул собственные рефлексы – и прыгнул между лезвием и его целью. Удар плечом опрокинул целителя, тот упал удачно, откатился…

А Темный маг второго уровня, руководитель воронежского отделения Дневного Дозора по имени Ольгерд с удивлением наблюдал, как его собственная кровь стекает по рукояти ножа, пробившего дорогой пиджак и воткнувшегося куда-то в брюшину. Прямо перед его взором маячило раскрасневшееся, злое, торжествующее лицо с закушенной губой. Внезапно он понял, где видел эти черты: в зеркале, каждое утро и по вечерам. Разница была в глазах – не белые, а черные. Так странно. Боль, догнавшая сама себя, прошила тело. Вот и все, подумалось отрешенно. Вот и все.

Но все еще не закончилось. За спиной убийцы мелькнула низенькая ушастая тень. Раздался хрусткий, гулкий удар, парень вздрогнул, закатил окуляры и рухнул на траву. Над ним стоял Цатогуа, виновато потирая свежесломанный толстый сук чего-то лиственного.

– Ну, вот так как-то, – хмыкнул он. И тут у Ольгерда перед глазами все поплыло…

*?*?*

Ведьма Крапивина больше не страдала от невостребованности. Вдвоем с Фазилем они кружили над телом павшего товарища, обмениваясь одним им понятными медицинскими терминами, названиями трав, зелий и магических процедур. Глава Дневного Дозора дергался и постанывал сквозь зубы.

Наконец кровотечение было остановлено, рану затянули, организм взбодрили – а Светлый целитель к тому же колданул чего-то успокоительного. Посттравматический стресс, объяснил он. Рекомендуется походить к психотерапевту.

Ольгерд хотел сказать все, что он думает по поводу мозговедов, но промолчал. Промолчал и сам Фазиль, решив не нервировать пациента и коллегу. Молчал Василий, покачивая забинтованной головой, и Цатогуа, задумчиво поглощавший кофе. Молчала ведьма. Молчала Женя, поправляя повязку на руке и морщась. Молчал пришедший в себя пленник.

И молчал приехавший к шапочному разбору Инквизитор.

Темный маг подозревал, что прибытие гостя из Праги связано со все-таки отправленным предварительным отчетом по делу. Ему пришлось пойти на это после второго трупа – сказалось врожденное чувство ответственности. Что, если бы воронежские Темные полегли в полном составе? Высшее начальство должно быть в курсе. И вот, собственно, результат: в Москве тоже решили, что головной болью недурно бывает поделиться.

Посреди нечасто использовавшейся допросной поставили самое крепкое кресло с подлокотниками. Из каких-то закромов всплыли даже тройные кожаные ремни. Несостоявшийся бледнолицый Блейд, принайтованный к трону, смотрел на мир исподлобья. Ольгерд, будучи удачно заштопан, даже сходил до зеркала и внимательно изучил отражение. Сходство было поразительным. Но не может же быть…

Наконец Фазиль вздохнул, испросил взглядом подтверждения у Темного коллеги и взял на себя инициативу.

– Как тебя зовут?

– Олег, – на удивление спокойно ответил парень. Цатогуа поперхнулся кофе и наморщил лоб. Василий хекнул.

– Олег… – просмаковал целитель вслух. – Ну, расскажи нам, Олег, как ты дошел до жизни такой.

В ауре убийцы снова замелькали алые всполохи. Он вскинул подбородок и прострелил собеседника взором.

– Жи-и-изнь? – прошипел он. – Да что вы знаете о моей жизни?

– Вот и поведай нам, – пожал плечами Светлый. – Может, тогда хоть узнаем.

Мясник часто задышал, затем резко уполовинил темп. Огонь в ауре притух.

– Ну, слушайте, граждане колдуны. И не говорите потом, что не слышали…

Отец Олега погиб во Вторую чеченскую, почти под окончание кампании. Именно он в свое время внушил сыну мысль: мужчина должен быть ответственен. За родных, за близких, за слабых и обиженных. И даже начал тренировать в рамках армейского рукопашного и ножевого боя, когда подошел возраст. Увы, постигнув азы под чутким руководством родителя, дальше Олегу пришлось обучаться самому. Мама, узнав про смерть отца, слегла – она и так не отличалась здоровьем. Еле справилась, но сил ей это поубавило изрядно. Десятилетнему пацану пришлось взять на себя часть забот о совсем еще мелкой сестре.

Олег мечтал выучиться на врача. Мамин диабет упорно стремился к декомпенсированной фазе, и несправедливость со стороны мироздания возмущала молодого человека до глубины души. Как так? Почему хорошие люди должны страдать? Это неправильно! В то же время восхищало мамино упорство: она продолжала каждый день решительно ходить на работу, на мясокомбинат, чтобы прокормить, одеть и дать шанс на лучшую жизнь своим детям.

Поступление в мед отмечали всей семьей. Никакого блата, все своим умом. Сестра, беззаветно обожавшая старшего, висела на нем весь вечер, в голос распевая придумываемые на ходу хвалебные гимны. Музыка была ее жизнью, без преувеличений, и Олег периодически намекал, что неплохо бы заняться этим делом всерьез, но мала?я только заливисто хохотала. Мама сидела тихо, отпивала из рюмочки редкий – и, по-хорошему, запретный для нее ликер. И светилась от гордости. И любовалась на детей.

Дальше было тяжело. С десятого класса подрабатывавший на том же производстве Олег оказался не вполне готов к интеллектуальным нагрузкам студентов-медиков. Впрочем, это его не останавливало. Даже удалось не забить на тренировки. Воронеж – город резкий: обычный вечер может перестать быть томным в любой момент. К двенадцати годам сестра уже начала округляться в нужных местах, и пару раз до нее докапывались сальные типы с побитых «девяток». Приходилось курощать.

И вот число «двенадцать» сыграло в жизни Олега свою роковую роль. Откуда ему было знать, что именно с этого возраста детей включают в вампирскую лотерею? Откуда ему было знать, что жребий выпадет именно на его младшую сестренку? Откуда ему было знать, что именно он своими руками будет доставать хрупкое, беспомощно раскинувшееся по воде тельце, которое прибьет течением к отмели Отрожки?

Мама не выдержала. Скакнула вся возможная биохимия, и с диабетической комой ее отправили в областную больницу. Студенту-медику пришлось самому организовывать похороны сестры.

Именно тогда, когда двое безразличных и неопрятных рабочих начали закрывать гроб, по краю поля зрения промелькнула какая-то тень. Смутное шевеление, погруженное в самое себя. Оно обняло покойно лежащее на складчатой ткани тело девочки – и сгустилось возле шеи. И Олег увидел…

Впрочем, увиденное не было чем-то конкретным. Так, полосы, пятна, невнятица. Он даже не осознал, что именно отпечаталось в его памяти. А вот через месяц, когда вокруг заглянувшего в разделочный цех бизнесмена Выхина запульсировала знакомая аура, Олег начал понимать.

Проследить за богатеем было несложно, забраться в его дом через приоткрытое на втором этаже окно – аналогично. А вот тот факт, что существо, явно связанное со смертью его сестры, поджидает Олега, сидя в тени за рабочим столом, оказался неприятным сюрпризом. «Ах ты ж урод», – подумал студент, распаляясь. Гнев захлестнул его с головой, словно легендарного берсерка. Тварь прыгнула к нему через всю комнату…

Удар был поставлен хорошо. Сказался опыт как разделки свиных и коровьих полутуш, так и многочисленные тренировки на приволоченном со свалки манекене. Упырь – а кто еще мог похвастаться такими клычищами? – забился, засучил руками-ногами… И сдох.

Разделывая труп, после кончины принявший вполне человеческий облик, Олег размышлял. Выходило, что легенды не врали в общем – и прокалывались по частностям. Например, получилось обойтись без осинового кола и серебряного распятия. Удивления, к слову, он не испытывал: ну, вампир, ну, подумаешь. Не опаснее гопоты с района, по итогу.

Самому себе было сложно объяснить, зачем он провел эту обвалку. Наверное, показалось, что единичный удар в сердце не был достаточным наказанием за мучения сестры и матери. Или просто причудливо включился автоматизм, вытащивший из подсознания рабочий алгоритм при виде неживой органики. Олегу было все равно.