Тень сумеречных крыльев

А на следующий день он чуть не столкнулся с парочкой, которая буквально перекрывала тротуар своими темными, колючими аурами. Причем эманации девушки напоминали недавно забитого кровососа, а вот парень… Парень был другим. Иным.

На этот раз прошло даже легче. Жертва почти не сопротивлялась, в ее глазах мелко подрагивал сверхъестественный ужас. Кажется, она не верила в происходящее. Что же, ей пришлось это сделать, когда Олег раскалил один из ножей и начал расспрашивать.

Оборотень, которого не удалось освежевать, вообще оказался редкостным придурком. Взял разгон и забыл про физику; достаточно оказалось уклониться в сторону и в духе испанских пикадоров проткнуть ему холку. Олег уже осознал, что ярость – его лучший друг и помогает в деле борьбы с нечистью. Правда, пришлось смирить себя, когда на тропинке возле места казни обнаружились пенсионеры. «Я не убиваю людей, – напомнил себе отважный мститель, убегая в лес. – Я охочусь на тварей».

То, что оборотень остался в теле волка после смерти, Олег объяснить не мог. Равно как и практически полную нечувствительность к магии. И бешеную скорость, и способность видеть Иных. Оно просто было. Приходила злость – и приходили силы. А он при всем при том продолжал оставаться человеком.

– Скажи, – на лбу Фазиля собрались морщины, во взгляде поселились безмерная жалость и сострадание, – скажи, Олег, почему ты не пожалел хотя бы девушку? Мы точно знаем, она не была ни в чем виновата, даже донорскую кровь пила только по необходимости. Она не нападала на тебя, даже не защищалась, насколько я понимаю. Почему?

– А почему никто не пожалел мою сестру? – отрезал убийца. – Вы придумали себе уютный мирок со своими Договорами, со своими правилами, со своей холодной войной и ритуальными рыцарскими поединками. Да, я о многом успел узнать, – пояснил он в ответ на интерес во взгляде Ольгерда, – и когда разобрался, просто охренел. Вы решили, что вам все можно? А фиг там. Даже человеку дозволено не все, а вы ведь не люди. Вы клопы. А клопов давят.

Начальник Темных молчал. Что он мог сказать? Разве получится противопоставить незамутненной ненависти – сухие строки документа полутысячелетней давности? Закаленной в крови уверенности в себе – доводы о необходимости блюсти баланс и придерживаться рамок? Вспомнились советские солдаты времен Второй мировой: они так же кидались на вражеские танки и дзоты, веря в собственное бессмертие и неся подле сердца обратную сторону любви – и связку гранат. Образ был настолько ярким, что Ольгерд вздрогнул.

Пошевелился Инквизитор, до того казавшийся восковой фигурой. Даже как-то забылось, что он живой человек. Впрочем, кто их там знает. Поднявшись, мужчина с невыразительным лицом посмотрел на руководителей обоих Дозоров – по очереди.

– Дело выходит за рамки моей компетенции. Я заберу юношу в Прагу, будет создана спецкомиссия, будут привлечены эксперты. Не для протокола: мне о подобных случаях ничего не известно. Надеюсь, эта информация не будет распространена излишне широко. Требовать принять знак Карающего Огня не буду – ваши отчеты и так успели наследить в инфосфере, смысла нет. Но, повторюсь, Инквизиция оценила бы вашу сдержанность.

– В Прагу, говорите… – сощурился Ольгерд, все еще ощущая фантомную боль под грудиной. – Мне кажется, я знаю, что вами движет. Вы собираетесь сделать из парня живое оружие. Пугало для Темных. А может, и для Светлых. – Фазиль, прислушивавшийся с интересом, кивнул. – Только у вас ничего не выйдет.

– Хрен им, а не оружие, – протянул со своего места Олег. Голос его был расслаблен и даже насмешлив. – Такие же уроды, как и вы все. Только типа отстранились и бдят. Ха.

Темный повел раскрытой ладонью.

– О чем я и говорю. Он перережет вас всех во сне. Все пражское отделение. Вы собираетесь завести себе маленькую ручную атомную бомбу, забыв про короткий взрыватель.

Цатогуа, давно опустошивший свою посуду, вздрогнул и поежился. Глаза Жени потемнели.

– Или есть еще второй вариант, – развивал мысль Ольгерд. – Вы сможете взять его под контроль. Без магии, убеждением. Промывка мозгов, индоктринация, кнут и пряник… Не знаю, в общем, как именно, но сможете. И тогда он успокоится. Возьмет свой гнев под уздцы. И станет для вас бесполезен.

Инквизитор молчал и почти безразлично смотрел на главу Дневного Дозора. Тот подождал реакции, не дождался, потер лоб и проворчал:

– Ладно, в конце концов, quod licet Jovi[7 - «Quod licet Jovi non licet bovi» – «Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку» (лат.), крылатое выражение: «если нечто разрешено человеку или группе людей, то оно совершенно не обязательно разрешено всем остальным».]… Что мне сообщить остаткам вампирской общины?

– С ними я поговорю сам, – прошелестело в ответ. – А молодого человека надо по возможности накормить и обеспечить необходимый минимум гигиены. Я пришлю за ним транспорт и сотрудников.

Олег, скептически ухмылявшийся этим переговорам, обматерил покинувшего помещение Инквизитора, а также всех остальных. Дверь допросной закрылась за последним вышедшим.

*?*?*

Ольгерд шел по коридору и слушал тишину.

Тишина была, конечно, неполной. С ресепшена доносилась музыка – ведьма Крапивина наконец смогла подключить свой телефон к беспроводным колонкам. Где-то трещала клавиатура. Кто-то булькал кулером. Благорастворение на воздусях и во Иных благоволение.

Внезапно дверь перед магом открылась, словно с пинка. Оттуда донесся могучий рев:

– Ro… Da-a-a! – и следом вылетел невесть откуда взявшийся в офисе дырокол. Инструмент пронесся по воздуху, влип в стенку и с печальным бряком финишировал на пол.

Внутри кабинета обнаружилась неразлучная парочка – Василий и Цатогуа. Оба выглядели смущенными, но довольными. Ольгерд прислонился к дверному косяку и приподнял брови.

– А таки это ничего, шеф! – начал экспрессивно саморазоблачаться бескуд. – Мы ставим офигительно полезный эксперимент.

– А именно? – Интерес был живым и неподдельным: ну как тут новых магостойких людей выращивают? Впрочем, это вряд ли.

Никто из сотрудников обоих Дозоров так и не решился задать Ольгерду главный вопрос. Он и себе самому не рисковал его озвучить, даже в уме. Почему они так похожи с этим мрачным парнем? Откуда в нем такая сила? Был, был в жизни тогда еще молодого, не всегда сдержанного Темного один эпизод… Но это случилось давно. Очень давно. Неужели через столько поколений что-то проявилось? Или это просто совпадение? Мысли путались, и гнать их от себя казалось лучшей политикой.

Василий, решивший принять удар на грудь, пояснил:

– Мы это, учим меня колдовать.

– Что? – Глаза мага округлились. Цатогуа поспешил вмешаться.

– Всем известно, что магия оборотней в основном, так сказать, для внутреннего пользования. Но мы тут полюбовались на… – он неловко сглотнул, – на нашего недавнего гостя и подумали: а что, если есть вещи, которые только кажутся невозможными?

О невозможном Ольгерд узнал за последнее время изрядно. Например, выяснилось, что практически нереально утихомирить расстроенного вампира. Биркен проведал, что законная месть светит ему так же, как лихая пьянка с употреблением чистого медицинского спирта, – то есть никак. Он ворвался в офис Дозора, когда уже было поздно: ехидно поливающего всех желающих слушать ругательствами Олега погрузили в уютный минивэн, и на тот момент обвальщик уже был на пути к аэропорту, а то и в воздухе. В итоге умиротворяли главу общины чуть ли не вчетвером. Потом последовал подробный рассказ, что именно произошло за эти дни, а также предыстория со слов самого убийцы. В какой-то момент Биркен, с каждым словом утрачивавший свой боевой запал, практически сполз по спинке стула и простонал:

– Но ведь это я, я ее выпил… У меня была лицензия… Эта чертова бумажка…

Потом он помолчал, поднялся и вышел вон. Останавливать вампира никто не стал: свобода Темного – его полное право. Настроения это, впрочем, не улучшило никому.

– В общем, мы вместе с Женей, той волшебницей из Светлых, покумекали и решили, что надо попробовать перевести потоки магии оборотня изнутри – наружу. Хотя бы простенький толчок Силой оформить. А вокальная компонента у нас чисто для куражу.

Почесав шрам, Василий гордо покраснел. Любопытно, но сверхъестественная регенерация Иных так и не затянула раны полностью – никому из пострадавших. У Ольгерда осталась звездочка ниже ребер, у той же Жени красовалась полоса поперек трицепса. Казалось, девушка ею даже гордится.

Взаимодействие между воронежскими Дозорами вышло на невиданный доселе уровень. Разгребли старинный, вялотекущий спор о праве Темных на шабаши в парке имени Дурова, в народе носившем меткое прозвание «Живые и Мертвые». В свою очередь были закрыты глаза на то, что некий Светлый целитель периодически посещает областную больницу и по мелочи шаманит над больными. К слову, мать Олега успешно вывели из комы, и она шла на поправку. О судьбе сына в известность пока что благоразумно не ставили.

Темный маг вздохнул. Дело было закрыто, и кажется, он не слишком налажал. Оставался, правда, неприятный осадочек. Можно было сколько угодно говорить, что парень сам нарвался, что Договор не был нарушен никем, что вампирская лотерея есть меньшее зло, что магостойкий убийца – малолетний придурок с максимализмом в штанах. Можно. Только легче от этого не становилось.

«А никто не обещал тебе, что будет легко», – упрекнул Ольгерд сам себя. Он поправил рукава пиджака, встряхнулся, мягко отодвинул Цатогуа в сторону и начал втолковывать:

– Смотри, при изведении Силы вовне главное – не переусердствовать. Контроль, контроль и еще раз контроль. «Не охотиться на мух с файерболами», – главная заповедь Иных. А теперь попробуй еще раз…

Старые долги

Ведьма Крапивина, высунув от усердия кончик языка, наматывала на развесистое ухо Цатогуа полоску бумаги, добытой из шредера. Тот только вздыхал в ответ:

– Ах, мейделе, мейделе, ну що ты не даешь старому Иному таки уже спокойно похандрить? Я специально ушел в курилку, щоб не светить своей кислой рожей… – указательный палец бескуда потыкался в его же шикарный нос, – …среди там, а ты пришла и кушаешь мне совесть среди здесь. Зачем?

Вместо занятой важным делом барышни ответил Василий, без особой натуги приподнимавший друга над полом, обхватив того по-борцовски за пояс:

– А не отрывайся от коллектива, – строго ворчал оборотень, нежно потряхивая товарища для пущей проникновенности. – Хандрить он будет, ага. Обойдешься!

Прислонившись к дверному наличнику и будучи удачно укрытым здоровенным офисным кулером, Ольгерд втихаря посмеивался над сценой групповой холдинг-терапии. По идее, стоило вмешаться, напомнить подчиненным о рабочей атмосфере, об этике трудового взаимодействия, о том, что строгое начальство, несомненно, бдит… Но как-то ужасно резало нарушать трудноуловимую, почти семейственную гармонию, ощущавшуюся в данный момент. Словно сказать детям в разгар просмотра любимого мультфильма, что им следует прибрать разбросанные игрушки и идти за уроки.

За секунду до телефонного звонка, грозившего сдать наблюдательный пост, предчувствие толкнулось заполошной птицей: Фазиль. Нырнув обратно в коридор, Ольгерд чиркнул пальцем по экрану устройства.

– Развлекаетесь? – Голос главы Светлых был доброжелателен, деловит и почти совсем не ироничен. Отвечать следовало в том же тоне:

– Не покладая рук, лап и заклинаний. Какие-то срочные межведомственные вопросы? Я почувствовал… – поведя свободной ладонью в воздухе, Темный маг прекрасно осознавал, что на том конце соединения это увидят, – …некое волнение. Нетерпение. Неудовлетворенность.