Ренегат

– Я буду на нем! – справляясь с раздражением, ответил Андрей Николаевич.

– Не советую! – махнул рукой японец.

– Почему?

– В Штатах всюду существует предубеждение против вашего отечества. На митинге будут говорить о событии в Кишиневе,?– с некоторой запинкой произнес название злополучного города Куманджеро,?– вы рискуете услышать много неприятного для своего национального самолюбия.

– Тем более причин идти мне туда! – воскликнул Контов.

– Вероятно, я выразился неясно… Вы меня не поняли…

– Нет, понял! Вы дали мне понять, что на митинге, о котором я уже слышал и на который собирался еще до встречи с вами, будут говорить про мою родину всякие гадости… В качестве русского я должен опровергнуть их…

– Ага, и вы патриот! – вскричал Куманджеро.

– Если желание правды – патриотизм, то да.

Они замолчали. Весь этот короткий разговор происходил между ними по-английски, и Василий Иванович опять принужден был сидеть молча.

– А ты, Вася, как? – прервал молчание Контов.?– Со мной на митинг?

– Это, Андрей Николаевич, в каком же смысле? – удивился Иванов.

– Да вот господин Куманджеро объявил, что ты собираешься куда-то с ним…

– Пустяки! – пробормотал Василий Иванов.?– Мало ли что говорится!

– Как ты хочешь, я тебя не держу,?– продолжал Андрей Николаевич.?– Тебе будет скучно, ведь ты ничего не поймешь…

– Зато погляжу, что это за митинг такой!

– Соберутся разные люди,?– вмешался в их разговор японец,?– и будут говорить о том, чего не знают… Ведь в сущности что могут знать здесь о вашей родине? Только то, что пишут в газетах… В газетах же всегда преувеличения, часто нелепости, и вот, приняв такие газетные сообщения за неопровержимую правду, и будут делать из них выводы… каждый свое…

– Что же? Это хорошо! – усмехнулся Андрей Николаевич.

– Несомненно. Право человека высказывать то, что он думает, и я уверен, что ораторы будут искренни. Но,?– пожал плечами японец,?– я предпочел бы, чтобы почва для речей была более твердая. Во всяком случае у нас никто не станет говорить о том, чего не знает, или по крайней мере в чем не убежден.

– Оставим-ка это! – уже весело воскликнул успокоившийся Контов.?– Вон сам хозяин несет дымящееся блюдо… Я уверен, что мясо и в самом деле превосходно и в особенности после такой прогулки, какую сделали мы с моим другом.

Трактирщик, очевидно, переменивший свое мнение о посетителях, сам поставил блюдо на стол. Слуги-негры уже принесли жестяные стаканчики, можжевеловую водку, воду к ней и стояли в почтительных позах у стола.

– Господи, благослови! – первым начал Иванов.

Он, не разбавляя можжевеловой водки водою, налил стаканчик до краев, выпил залпом, молодецки крякнул и произнес:

– Дымком малость попахивает, а впрочем, ничего: для нашего брата заводского как раз в раз!

– Он пьет виски без воды! – не то с испугом, не то с изумлением восклицал трактирщик.

Негры тоже издавали какие-то восклицания.

Контов и японец отказались от напитка, но Иванов повторил прием и поспешил налить еще третий стаканчик.

– Так по душам насквозь пошло! – объявил он.?– Но что этот американец на меня уставился? Узоров, кажись, на мне нет.

– Он удивляется, что ты пьешь виски без воды,?– пояснил ему Контов.

– А зачем вода?

– Здесь все так пьют. Они считают виски крепчайшим спиртным напитком.

– Ну и пусть их считают! Наша казенка лучше, да и покрепче, пожалуй! Ну-ка, без троицы дом не строится,?– опрокинул Иванов в рот и третий стакан.

– О, варвар! – пробормотал трактирщик.?– Он еще жив, он еще не умер!

– Это он что же? – по тону понял Иванов смысл восклицания.?– Дивится?

– Да… Он удивляется, что вы живы после такого огромного приема! – объяснил ему Куманджеро.?– Сегодня вечером здесь много будет разговоров про вас.

– Пусть поговорят! – со снисходительной небрежностью ответил Иванов.?– У нас от этого не убудет… Еще, что ли, выпить? Пусть американы видят, какова мать Рассея, мать рассейская земля.

– Оставь, Вася,?– отодвинул виски Контов,?– довольно… Нехорошо, если напьешься…

– Я-то напьюсь? – запротестовал Иванов.?– Да никогда в жизни…

– Все-таки оставь! Мне вот мысль в голову пришла поговорить с господином Куманджеро.

– В таком разе и в самом деле довольно… Говорите, Андрей Николаевич, только уже по-нашенски… а то залопочете по-английскому, и сиди, как сова, глаза выпуча, ничегошеньки не разумея…

Контов не слушал его и повернулся к обратившемуся в слух японцу.

– Раз мы познакомились, господин Куманджеро,?– заговорил он, улыбаясь,?– то я не буду скрывать, что рад случаю, сведшему нас…

– И я также очень благодарен ему! – поклонился Куманджеро.

– Не будем обмениваться комплиментами… Мы знакомы часа два, не более, а у меня уже есть на вас виды… и немалые.

Куманджеро весь насторожился.

– Я весь к вашим услугам,?– опять склонился он,?– все, что в моих силах…

– Видите, я с тем и приехал сюда, в Сан-Франциско, чтобы перебраться на ваши острова…

– Удивляюсь, зачем вы избрали путь через океан, когда ваше правительство построило прекрасную железную дорогу?

– У меня были свои причины… Суть не в том… Скажите, господин Куманджеро, в вашем отечестве живут русские?

– Русские? Конечно… Очень много…