Творец бессмертия, или Исповедь гения

Однако в университете я готовился к тесному общению не с персоналками, презренными для настоящих специалистов, а с наиболее высокопроизводительными ЭВМ того времени серии «Минск» или «ЕС».

Те огромные вычислительные машины, во многом ещё ламповые, имели совсем уж малую по современным понятиям производительность, но занимали целые этажи в закрытых от посторонних глаз учреждениях. А уж электрической энергии они потребляли, как доменные печи, да почти так же и разогревались.

Да! Я готовился служить только им, большим высокопроизводительным электронно-вычислительным машинам! Тем не менее, ушами я не хлопал, а старался быть в курсе развития и самой малой вычислительной техники, поскольку в перспективе представлял себя ни кем иным, как первоклассным специалистом широченного профиля и только на самых творческих или руководящих должностях. И, разумеется, только в космической или ядерной промышленности, а лучше – в обслуживающей их прикладной науке, насыщенной самой современной вычислительной техникой.

Я-то готовился, однако всё в моей жизни устроилось против моей воли, оставив мои планы для реализации последующими поколениями.

К тому времени советский мир стремительно менялся. Причём всё чаще в нём, как это ни смешно, часы меняли на трусы! А бьющаяся в конвульсиях держава уверенно впитывала новую идеологию жизни – воруй, громи, обогащайся.

Да и могло ли выйти иначе?! Ведь именно такому принципу давно следовали все, кого ни возьми! Прежде всего, конечно, любое советское, партийное, хозяйственное, производственное и прочее начальство! Не говоря уже о недотрогах в лице силовых структур. Всяких МВД, КГБ, которые, когда сменили прежнюю шкуру, стали называться ФСБ. К ним следовало присовокупить другие весомые структуры, например, прокуратуры, инспекции, надзоры и иже с ними.

В общем, в той особенной жизненной среде собралось много тех, кто имел хоть самую ничтожную власть над беззащитным населением. Даже продавцы многих магазинов вдруг почувствовали свою огромную значимость. Все вместе они или по отдельности безжалостно и умело выворачивали своему народу руки и карманы, загоняя его в нищету!

Все они, выше перечисленные, жили, не краснея, под лозунгом, кем-то сформулированным для них столь метко, что точнее и не скажешь: «Пусть у нас будет всё, и пусть нам за это ничего не будет!»

Страна от неуёмного усердия всякого рода дельцов уже опустилась на колени, и доброхоты торопливо перетаскивали в свои карманы всё то, что оставалось от нее хоть сколько-нибудь ценного. Всё больше людей превращалось в стервятников, ибо это стало выгодно и совсем не опасно!

В такой стране я впервые и обрёл свою самостоятельность!

Глава 3. Время больших надежд

Но в моём университете, пока я в нём учился, полноценная жизнь всё же теплилась.

Вообще-то, надо с пониманием и сочувствием принять обидную для всех причастных к образованию лиц истину, что любой, даже самый прогрессивный вуз способен дать обучаемым лишь вчерашние знания. Такова уж ахиллесова пята всех систем образования – они обязательно отстают от жизни.

Я же пишу об этом лишь к тому, что не стоит от своего образования ждать чудес в виде ракетного ускорителя, поднимающего вас до желанных высот! Образование – это лишь основа для самообразования и пробуждения тех талантов, которые были намерены в вас спокойно поспать. А вуз при определенных условиях и, главное, при ваших личных усилиях, способен их разбудить! Вот и всё, на что способны даже лучшие вузы.

И всё-таки в нашей жизни и в самых безнадёжных случаях не обходится без исключений! В любые времена в вузах – всем на удивление – откуда-то появлялись некие бескорыстные создания, которые не только становились выдающимися мастерами своего дела, не только находились на острие проблем своей учебной дисциплины, но и слыли подлинными энтузиастами обучения молодёжи, передачи ей того, что знали и умели сами.

Вот и у нас в университете такие преподаватели ещё встречались. Они нравились мне, а я нравился им. Кое-кто даже, глядя на мои успехи, строил свои собственные планы, рассчитывая, возможно, заманить меня в аспирантуру. Но мою душу уже тогда грели другие планы и мечты.

Учился я легко и с удовольствием. Думаю, совсем не зря сокурсники считали меня «мамонтом», то есть, признавали моё безусловное превосходство практически во всех науках.

Могу сообщить, отбросив скромность, что во мне ничуть не ошибались ни преподаватели, ни товарищи. Я, как потом вполне подтвердилось, уже тогда был не только в курсе всех важных новостей в мире стремительно развивающейся компьютерной техники, технологий и математического обеспечения, но кое-что понимал даже в секретных перспективах и направлениях ее глобального развития. По крайней мере, главные из них я предугадал безошибочно, а это не каждому дано.

Экзамены и зачеты для меня не становились поводом для переживаний. Отличная память и неплохая соображаловка помогали мне успешно отчитываться даже при нарастающем засилье преподавателей-взяточников. Правда, те взяточники «доили» чаще тех, кто приходил за оценкой, не имея знаний. Многие из таких студентов очень редко ходили на занятия, лишь числились, сами же где-то работали, старясь свести концы с концами. В том числе, и для того, чтобы платить взяточникам за экзамены и зачеты.

Только ради сохранения многоцветности истинной картины, я здесь замечу, что среди преподавателей попадались и такие падшие ангелы, совсем уж рухнувшие морально, которые нагло вымогали исключительно у знающих студентов, к каким относился и я.

Всё у тех падших вершилось по простейшей схеме: «Вам нужна отличная оценка, но вы до неё явно не дотягиваете! Могу поставить только «четвёрку»!» А дальше они с наглой улыбкой глядели на попавшего в сети студента, давая ему время прийти в себя, оценить безвыходность ситуации и согласиться «дать».

Я ни разу не согласился! Денег, конечно, мне было жалко, но более всего становилось противно от понимания того, с кем приходилось иметь дело. Потому я и остался не только без медали, на которую поначалу претендовал, но даже без красного диплома. Количество «четвёрок», поставленных мне выкручиванием рук, превысило положенных для красного диплома десять процентов.

Но я о том и не жалел. Зачем, если все в университете знали, что я при любых оценках – непререкаемый авторитет! И такое знание вполне удовлетворяло моё самолюбие. Я вообще считал себя очень не глупым человеком, возможно, даже умным, и притом оставался оптимистом, что, как показала унылая проза жизни, по определению совместить невозможно!

Это уже позже я перековался в реалиста, чему бесконечно рад и сегодня – всё же в объективных законах жизни я разобрался самостоятельно! Но, будучи в молодости оптимистом, я тогда полагал, будто мои знания, мои достижения, моё умение учиться и постигать самое сложное, будет обязательно востребованным и вознаграждённым! Мне казалось, будто моего потенциала вполне достаточно, чтобы прожить с пользой для страны и для себя.

Глава 4. Кое-что из реальности

Увы! Себе же на беду, я в ту пору ещё оставался типичным оптимистом, то есть, много раз битым и без вины виноватым. Ведь на поверку мои самые лучшие качества в реальной жизни оказались значительно менее востребованными, нежели обычные родственные или иные связи в нужных местах.

Связи! Вот что сделало моих сокурсников, не блиставших, в общем-то, ничем, кроме лени и глупости, уважаемыми в обществе людьми. Именно они, не имевшие семи пядей во лбу, заняли после выпуска самые престижные должности.

А я нигде устроиться не мог. И хотя в отделах кадров во мне сразу распознавали палочку-выручалочку для своего учреждения, но откуда-то им звонили, и на хорошее место принимали невесть кого, не глядя на его образование и заслуги.

Понятное дело, наилучшим применением моим способностям могли стать только НИИ или НПО высокого уровня. Такие солидные учреждения находились, в основном, в оборонке. Но именно по ним специфическая российская «демократия» и нанесла свой уничтожающий удар. Эти объекты, сразу лишившись оборотных средств, сколько бы ни сопротивлялись, были вынуждены сокращать штаты, поскольку оказывались не в состоянии выплачивать даже зарплату.

Всё больше производственных площадей повсюду пустовало. Огромные цеха, еще недавно подгоняемые завышенными планами в интересах страны, раздавались спекулянтам из числа прежнего руководства областей, районов и городов под торговые комплексы и вещевые рынки. Именно эти комплексы и рынки всё больше процветали, хотя все деньги вывозились спекулянтами за рубеж, чем подпитывали и поощряли расширение производства в Турции и Китае. А там, жирея на наших деньгах, еще больше производили товаров для жиреющих наших спекулянтов. Цепочка замкнулась в кольцо.

В общем, страна загибалась, а вместе с тем рушились и мои надежды.

Глава 5. А дальше-то что?

Провозглашение в нашей стране курса на всеобщую компьютеризацию меня тоже не спасло от безработицы по остро необходимой ранее специальности. Среди руководителей всех уровней тогда очень редко кто-то знал хотя бы основы вычислительной техники, потому не верил в большую пользу от ее использования и рабочих мест, приносящих якобы золотые яйца, не создавал.

Что уж говорить о том, что оборотную сторону всеобщей компьютеризации тогда вообще никто не мог даже представить. И очень жаль, ибо кто же знал, что она для человечества окажется куда более опасной, нежели ядерное оружие.

И с этим ничего не поделаешь?! Диалектика! То есть единство и борьба противоположностей! А какая из противоположностей победит, заранее было не понятно!

Кому-то и сегодня не понять, почему всё в мире получается столь сложно и происходит столь неожиданно.

То же ядерное оружие, видимо, всё ещё покоится в своих надёжных и недоступных хранилищах, а компьютерный джин уже был выпущен из бутылки на вольные хлеба и, разрастаясь во все стороны словно на дрожжах, кое-где превращался в страшную гидру. И она действительно очень скоро наложила свою лапу на все сферы жизни современных людей, постепенно и вкрадчиво превращаясь не только в умелого помощника в любых делах и досугах, но и в своеобразную удавку.

Сегодня под контролем не состоят разве что самые маленькие дети, да те старики, которые не смогли освоить компьютерные премудрости, потому не имеют даже простенького телефончика. Остальные же, подписав, не читая непрозрачные пользовательские соглашения на какой-нибудь компьютер или айфон, оказались объектом непрерывного наблюдения, то есть прочно сели на крючок.

А контора всё пишет и пишет!

И не только пишет, но и тщательно собирает, систематизирует и изучает любое произнесённое вами слово, каждую покупку, каждый просмотренный видеоролик, каждое перемещение, хоть куда. Она о вас уже знает всё!

Ничего не найти в природе, что для конторы остаётся вашей личной тайной. Ни имя, ни друзья, в том числе, и те, которых вы умышленно утаиваете даже от своих близких! Ни адрес, ни номера телефонов, ни материальные возможности, ни номера счетов, банковских карт или даже ячеек в швейцарских банках, ни убеждения, в том числе, и политические. Не сможете скрыть даже отдельные телефонные разговоры, привычные маршруты, личные фотографии, состояние здоровья во всех подробностях, предпочтения в чём угодно или вкусы, включая, ваше ежедневное меню!

О вас знают всё! Когда и с кем вы легли спать, где и с кем работали на заре советской власти и где работаете сегодня? Что вы думаете об окружающих, и что они думают о вас?

Конечно, конторе в точности известно ваше отношение к местной и федеральной власти, как в частности, так и в общем, а также степень патриотизма по отношению к СССР или к нынешней РФ. Они знают ваш любимый цвет и название зубной пасты, номер и марку автомобиля, в какое время возвращаетесь домой и то, почему на свой четвёртый этаж поднимаетесь, игнорируя лифт. Они знают о вас даже то, что сами вы о себе пока не знаете! Или же, знать не хотите!

И если бы это являлось лишь моей шуткой, но исчерпывающая информация о каждом жителе планеты уже давно накапливается в построенных специально для этого огромнейших серверах, расположенных на территории одного из штатов США.

Такая информация позволяет не только очень точно прогнозировать череду поступков любого человека на планете, но даже вести его неким путём, заданным невидимым Заказчиком.

Информация помогает формированию точных суждений и мнений. И не стоит заблуждаться относительно вашей удивительной самостоятельности и индивидуальности – на самом деле информация помогает формированию, как вам кажется, именно ваших суждений и мнений, которые вы, разумеется, считаете совершенно независимыми! И это хорошо заметно в том случае, когда к каждому человеку услужливо приспосабливаются якобы в его же интересах и его собственный телефон, и компьютер, и автомобиль, и телевизор, и даже стиральная машина!

Разумеется, это коснулось пока не всех и не в равной степени. Тем более что для конторы не все люди интересны в равной мере. Кому-то она уделяет больше внимания, кого-то лишь фиксирует на всякий случай, как некий человеческий фон, а вдруг где-то пригодится?! Однако же фиксирует всех! Об этом я сужу по себе, но подробности расскажу несколько позже.

Глава 6. Как я продался и как я купился?

Я бесконечно долго не мог найти работу по душе. К тому же мои честолюбивые мечты дотла не прогорели, а устраиваться туда, где меня брали, но без карьерных перспектив, я принципиально не соглашался.

Понятное дело, хотеть – это одно, а иметь – это совсем другое! Я мог хотеть чего угодно, но время уходило, не принимая во внимание мои желания и не спрашивая моего позволения. Оно просто уходило, оставляя вместо себя вакуум в моей душе и, конечно же, в давно опустевшем кармане.