Творец бессмертия, или Исповедь гения

Пашке всегда кто-то прекрасно готовил. И вообще, кто-то образцово вёл его хозяйство, ведь он, как и я, жены не имел, а от родителей давно отделился.

Мне кажется, прилипчивый по натуре Пашка с удовольствием бы и сегодня жил с ними, но так уж решили, видимо, сами родители, а не он. Хотя нежелание Пашки мне вполне понятно – жить в одиночестве, как-то не по-людски! Тоскливо и не рационально.

Глава 10. Паника

Через два дня утром Пашка нервно ждал меня в «Мерсе» у моего дома. Решить вопрос по телефону он не мог. Во-первых, даже у него не было ни сотового, ни простейшего пейджера, а уж обо мне и говорить не приходилось. Правда, он звонил мне по домашнему, но мама ответила, что я до восьми работаю в ночную смену.

Пашка пребывал в ужасе, который связывался с неопределенностью ситуации, потому попытался отыскать меня в городе возле хлебных магазинов, но и это не получилось, и он делал то, что ему и оставалось делать – сидел в машине и рисовал себе жуткие картины.

Это я узнал от него позже, когда вернулся уставшим и голодным после утреннего развоза. Пашка кинулся мне навстречу с укором на лице:

– Ты вообще понимаешь? Понимаешь? – таращил он испуганные глаза.

– Почти всё и всегда! – попробовал отшутиться я. – А если что-то сломалось, так не унывай! У новичков всегда ломается абсолютно всё! Даже то, что ломаться в принципе не может! Пойдём ко мне, я хоть умоюсь, да горячего чайку…

– Давай поговорим здесь! – не согласился Пашка категорически. – После вчерашнего я боюсь замкнутых пространств!

– Ты всегда был натурой утонченной! – не упустил я возможности почесать язык. – Да что же случилось? Неужели крыша рухнула?

– Крыша, крыша! – передразнил Пашка. – Это всё твои кнопочки! Всё твои «океи» мне боком выходят! Они из своей Америки до меня уже дотянулись! Вчера еще! Вечером! Понимаешь ты это? Не зря я боялся!

Пашка действительно был перепуган, а ведь трусом я его не знал.

– Вот теперь и я ничего не понимаю! – признался я искренне. – Поподробнее можешь? И с самого начала!

– Будто я что-то понимаю! Вечером ко мне заявился губернатор…

– Кто? – вырвалось из меня крайнее удивление и недоверие одновременно.

– Глухой, что ли?! Сам губернатор, на мою голову пожаловал! Хорошо, хоть не прокурор! Я уж подумал, мой кормилец засыпался, да после него всех нас потянули, на ночь-то, глядя! А он вежливо так, спрашивает: «Это вы Павел Геннадьевич Каргин?!» Мне пришлось признаться. А он дополнительно уточнил, один ли я в квартире, и тогда попросил разрешения войти.

– Ты брешешь, Пашка, или бредишь? Что-то совсем уж фантастика у тебя выходит!

– Так и я говорю! – задыхался от возбуждения Пашка. – Потом он, закрыв за собой дверь, почти шёпотом спросил, чем я вообще занимаюсь, если ко мне высокопоставленный представитель из США приехал с сопровождающим из Москвы. И всё произошло, это он мне говорит, столь неожиданно для него, что не было возможности хоть как-то подготовиться! Словно незнакомый кирпич ему на голову! От них ведь, от американцев, не отобьёшься, будто жалуется он мне! А я, ничего не понимая, только плечами и пожал. Сам, отвечаю я ему, ничего не понимаю. Ничего! А он мне не верит, зараза!

– Всех ты заинтриговал, товарищ Паша! – подколол я товарища, так ничего и сам не уяснив. – Неужели тебя завербовали? Но кому ты даже с новым «Мерседесом» понадобился?

– Тебе всё шуточки! А губернатор меня тихонько, чтобы за дверью не услышали, предупреждает, строго глядя в глаза: «Сейчас вместо меня к тебе войдёт гость, тот американец, так ты родину и меня не подведи! Ты помни, что мы с тобой оба патриоты!»

Пашка замолчал, гася своё волнение, но всё больше возбуждая его во мне, и опять продолжил, задыхаясь:

– Когда обещанный американец вошёл, я чуть не сел. Представляешь? Само достоинство! Весь из себя, как с глянцевой обложки! Костюмчик темно-серенький с блестящей ниточкой… Моя мечта! Галстучек цивильный, туфельки из молодого крокодила и запашок фирменный, не как от тебя…

– От меня хлебом пахнет! А если еще и потом, так ты поработай с моё! Потаскай, как я, тогда и узнаешь про дополнительный запашок! – огрызнулся я.

– Работа – это слишком скучное занятие!

– Конечно! А я-то думал… – непрозрачно съязвил я.

– Ты дальше слушать-то будешь? – накалялся Пашка от нетерпения. – Ведь всю твою дыню я на себя принял! И куда теперь ее девать?

– Разве у тебя могло быть иначе? – снова вставил я Пашке, так и не облегчившему свою душу. – Ладно! И чего же пожелал твой американец с дыней?

– Не мой, а твой! И не придуривайся! Какая к чертям дыня?! Сначала он меня по-русски спросил, на каком языке мне удобнее изъясняться. Вот же, зараза заморская! Ясно же, на каком, отвечаю я ему – на родном! Потом спросил, есть ли у меня персональный компьютер? Но сам его сразу обнаружил и попросил загрузить. Потом с улыбочкой, будто всё это просто так, выпытывал у меня, где я учился, какую должность теперь занимаю, не связан ли я или мои близкие родственники с медициной? Может, спросил он, ваша жена или подруга работает в медицине? Спросил, что мне известно о геронтологии? Я эту чертовщину хоть сейчас правильно тебе назвал? Выходит, он со мной вёл светский разговор, что ли?

– Ничего мне пока не ясно! Что-то главное ты упустил! – засомневался я.

– Да что же тебе не ясно? Это ты со своими «оками» ко мне эту американскую проблему запустил! Он же спросил моего разрешения воспользоваться компьютером, потом что-то понажимал и сразу твоя дурацкая проба пера на весь экран: «Я почти знаю, как достичь бессмертия души и тела! И это реально!»

– Положим, в твоём компьютере ничего другого пока и нет!

– А американца другое и не интересовало! Он мне сразу в лоб: «Это ваш контент?»

– Я гляжу на него бараном: «Чего?» А он переспрашивать не стал, только спросил, чья это работа, тыча в экран монитора? Кто такой странный текст набирал? Я тебя с потрохами и выдал. А он – деловой – сразу заинтересовался, где с тобой можно встретиться?

– Чушь какая-то! Или ты так лихо шутишь? – не выдержал я потока настораживающей информации. – Адрес мой ты, конечно, сдал? Так?

– А что? Мне следовало дожидаться, когда меня американцы пытать начнут? – парировал Пашка.

– Но меня-то до сих пор не пытают! – констатировал я очевидный факт. – Что-то другое их интересует, а что? Думай, Пашка!

– Каждому своё! Потом американец мне заметил, что время позднее, попрощался и вышел, предупредив, что нанесёт тебе визит до полудня. Так и сказал, собака, до полудня! Тоже мне, Лев Тургенев!

– Да, уж! Может, действительно Лев! Но за такие новости тебе – моё большое спасибо! А я пойду готовиться к приёму высоких гостей! Правда, и икра у меня, и все артишоки вышли!

– Иди-иди! – одобрил Пашка. – Только нас в свои шпионские делишки больше не впутывай! Моему отцу такой надзор здоровье вмиг испортит.

– А губернатор после ухода американца опять заходил? Заходил? – спросил я напоследок.

– А ты как догадался? – удивился Пашка.

– Логика, Паша! Просто логика! Так заходил или нет?

– Ночью заезжал. Наверно, когда американцу одеяльце поправил и колыбельную спел. Он у меня допытывался, чем я обязан приезду американца? И просил держать его, то есть, губернатора, в курсе событий, собака! – чуток расслабился и усмехнулся Пашка.

– Ладно, пошёл я готовиться! – сказал я, чтобы как-то закончить бесполезный разговор, и направился к своему подъезду, услышав в ответ:

– Так ты обещал нас не впутывать! Держи слово, Сашок, а то табачок будет врозь!

Глава 11. Сватовство

Ровно в двенадцать зазвенело за дверью. Я дружелюбно встретил гостя, в одиночестве представшего на лестничной площадке:

– Сэ-э-эр! – пропел я ему почерпанное в иностранном фильме.

– Мистер Гвоздёв? – уточнил американец по-русски и без акцента, привычно склонив голову.

– Это так! – я жестом пригласил гостя войти, заметив для себя с усмешкой, что мистером до сего дня меня не называли!