Творец бессмертия, или Исповедь гения

Улыбки, улыбки, улыбки! Это и есть Америка!

Редкий русский поймёт, как можно жить в дерьме и давиться им от счастья, улыбаясь во весь рот! Но американцы-то с детства знают свой звериный мир – слабых здесь сжирают в первую очередь! А отсутствие улыбки – это верный признак слабости или паталогического безразличия к жизни, которое всегда возникает под напором беды!

Наши люди, советские, тоже ведь улыбались. Пусть реже, зато их улыбки ценились выше. Они были исключительно искренними, а потому заразительными, как зевота. Я только в Америке стал вспоминать самые простые бытовые ситуации, в которых вдруг как яркий взрыв на моих глазах раскрывалось искреннее человеческое счастье. И утаить его было никак невозможно, раз уж глаза светились внутренним светом счастья!

Боже мой! Сколько в СССР я встречал счастливых людей, особенно, девчонок-хохотушек, заботливых парней, даже озабоченных молодых мамаш, тоже счастливых со всей очевидностью – всех не счесть!

А молодежные свадьбы! А стройотряды! Или дальние походы! Да стоило хотя бы взглянуть на проходную всякого солидного предприятия в конце предвыходного дня. Какая экспрессия, какие планы написаны на одухотворённых лицах, какое оживление, какой выразительный гомон!

Попадались, конечно, и несчастные лица, были даже трагические, вот только в США даже самая прекрасная улыбка вовсе не означала счастья. Она была лишь необходимой маской.

Мне с детства, едва я стал что-то в жизни понимать, казалось странным стремление некоторых людей устроиться как можно лучше, но обязательно за чужой счёт. Видимо, по той же причине огромные человеческие массы, опьяненные голливудской пропагандой и собственными заблуждениями, рвутся в США на ловлю счастья и чинов.

Они приплывали сюда через Тихий или Атлантический океан! Они со всех сторон стремились сюда огромными самолётами! Они приползали на карачках через мексиканскую границу или под нею. И все лелеяли мечту о бесплатном и беспроигрышном счастье.

Но стоило лишь оглядеться по сторонам, находясь в США, чтобы увидеть – всюду эмигранты, переселенцы, студенты, приезжающие на учебу, изменники, государственные преступники, ловцы удачи – все они рвались в США как мотыльки на свет горячей лампы.

И очень скоро почти все они обжигались и исчезали в небытии, так и не уяснив для себя, что стали жертвой изощрённой американской программы. Так и не поняв, что американский образ жизни почти для каждого из них – это искусственно созданный привлекательный миф. Такой же привлекательный, как свет горячей лампы, обжигающий мотыльков!

Мало кто из эмигрантов, обосновавшихся в Штатах, когда-то добивался своего. Остальные незаметно и навсегда исчезали из поля зрения вместе с тайной своей несчастной жизни. И, самое главное, именно эта тайна никогда не становилась известна тем, кто стоял в очереди за своим правом прикоснуться к горячей лампе.

В США всюду одни мифы, куда ни глянь! Вся история этой страны – сплошные мифы и мистификации!

Демократия – миф! Свобода личности – миф! Свобода мысли и слова – миф! Богатства, чтобы каждому и без усилий – миф! Перл-Харбор – самый большой спроектированный заранее миф, нужный всего-то для одобрения американскими гражданами вступления во Вторую мировую войну!

Прославленные американские братья Райт – якобы впервые полетевшие на аппарате тяжелее воздуха, тоже бессовестный миф! Ведь ещё за год до них и действительно первым прямо в городе у всех на виду взлетел и неуклюже задел здание немец Густав Вайскопф, не так давно осевший в США и сменивший позже свою фамилию на Уайтхед. А ушлые братья Райт, хотя обманом и украли его техническую идею, но так и не взлетели по-настоящему! Во время своего полета на расстояние всего около двухсот метров они находились на столь смешной высоте, что могли бы отталкиваться от нее ногами! Ничего иного у них так и не вышло!

Американцы на Луне – тоже превосходный миф! Даже не миф, а обман планетарного масштаба!

Атака на башни-близнецы – тоже миф, созданный для развязывания войны с весьма странным терроризмом, но, главное, в нарушение всех законов и прав личности самих же американцев!

Тщательное расследование убийства президента Кеннеди – тоже своеобразный миф, рожденный на глазах десятков тысяч техасцев в Далласе, ибо никто и не собирался ничего расследовать. Задача была лишь всех запутать, а заказчиков и осведомлённых свидетелей убрать раз и навсегда!

И смерть их четырежды прославленного президента Рузвельта, не дожившего менее месяца до великой победы над фашизмом, – тоже безусловный миф, которого запрещено касаться сто лет! Очень уж Рузвельт благоволил к СССР, с которым мировое правительство как раз собиралось разделаться! Разумеется, как мне кажется, Рузвельта просто убили, чтобы не мешался под ногами!

Государственная самостоятельность США! А разве она не есть самый большой миф?!

В общем, с какой стороны ни глянь на Штаты – всюду ложь! Если говорить об этом щадяще, то не ложь, а исторические мифы!

Но надо отдать должное американцам хоть в этом! Они – непревзойдённые мастера сочинять и распространять о себе восхищающие всех мифы на любой вкус! Тем самым стягивают к себе со всего мира мозги и крутят ими, как хотят, зато собственный народ держат в первобытном невежестве.

Но у меня по прилёту в США всё получилось иначе. Получилось вполне благополучно.

Намереваясь выжать мои мозги, меня уже ждали очень богатые люди, которые для реализации своих потребностей не скупились! Потому со мной носились как цыган с торбой! И я мог легко не замечать оборотной стороны американской жизни. Я катался как сыр в масле, не имея в кармане поначалу ни цента! Любое моё желание и без денег исполнялось неукоснительно и без промедления!

И как мне, подумайте сами, было не воспевать американский образ жизни? Я же в полной мере испытывал на себе его лучшую сторону, не обращая внимания на иное! И мне поначалу тоже казалось, но по ошибке, будто так живут все! И если бы пришлось кого-то агитировать в пользу американского образа жизни, то я делал бы это совершенно искренне. Хотя, конечно, заблуждался я искренне.

У нас ведь правильно говорят, будто каждый судит по себе! Ну, по крайней мере, тот, кто дальше своего носа ничего не видит!

Но появились у меня и проблемы. Например, я ни бельмеса не понимал по-английски, и если кто-то стал бы мне в лицо высказывать самые отвратительные гадости, то я всё равно ему в ответ улыбался бы по-американски широко. Эту тупо счастливую улыбку я принялся осваивать в первую очередь. Ее отсутствие у собеседника американцев напрягает, будто это проявление агрессивности.

И вообще, в глазах тех людей, которым меня уважительно представляли, я как бессловесное чучело, не способное ни понять ничего, ни ответить, прочитывалось не столько уважение ко мне, сколько острое любопытство: «Это что же за гусь такой? Совсем мальчишка, а почести ему отдают будто президенту! Что же он представляет собой на самом деле? Стоит ли он того, что в него вкладывают, или он очередной американский миф о заезжем гении?»

Но, слегка нарушив хронологию рассказа, вернусь-ка я обратно – к подготовке переезда в США, к моим поспешным усилиям, направленным на то, чтобы не оплошать там с самого начала.

Я и не оплошал, если судить по большому счёту, если судить уже теперь, когда много времени истекло. И всё потому, что за две недели до последнего гудка я предпринял титанические усилия, чтобы не вляпаться в новую жизнь как кур во щи.

Для начала мне пришлось элементарно вникнуть в тамошнюю обстановку и спрогнозировать, каким меня воспримут туземцы. Мне стало ясно, что все, с кем придётся встречаться в США, будут легко распознавать во мне иностранца, уже потому моё незнание языка им не покажется странным, но если я проколюсь в их географии, в их инфраструктуре, нарушу привычные для американцев правила поведения, местные обычаи, вот тогда меня точно сделают посмешищем. Этого мне и следует избежать.

И сразу стало понятно, с чего начинать подготовку моего десанта в Америку при условии, что она должна осуществляться в пожарном порядке.

Прежде всего, я съездил на могилку родителей, рассчитывая перед ними покаяться. Ведь покидаю и их, и родину, которой, правда, я совсем не нужен. Покидаю, возможно, навсегда, поскольку не понять мне здесь, как жизнь сложится дальше.

И от понимания столь простых фактов меня накрыла тоска зелёная, чуть не до разрыва сердца. Могилку-то я убрал напоследок, листья всякие залётные, которые вроде меня самого здесь лишние, землю причесал, как смог, и так вдруг расчувствовался, что горло сдавило. Это ещё ничего – никто бы и не заметил, да следом я разрыдался. Ох и тошно расставаться с тем, что к душе приросло!

Помню, разнюнился, будто и не мужик совсем! И даже когда успокоился, душа болеть не перестала. Раньше будто и нервы мои были крепче, и даже в кровавых драках сопли не распускал.

Но ведь не глупость меня в плен взяла – всё-таки родину оставлял. А ей лучшие годы своей жизни оставлял. И ведь обида душила еще сильнее, оттого что не гнал-то меня никто отсюда. И сам я за бугор не стремился, не мечтал и не собирался, как некоторые, кого и сам вчера презирал. А вот ведь как судьба учудила! Так крутанула, что до слёз прочувствовал, насколько больно вырывать из души то, что всем своим существом в родную землю вросло.

С географией Штатов я разобрался сравнительно быстро, обложившись спешно собранными справочниками и картами. Правда, поначалу лишь по верхам, но скоро уже более-менее ориентировался. Потом за историю взялся, за промышленность, за экономические показатели, за демографию. Всюду следы корпораций, дискриминация, фальсификация, инфляция, милитаризация…

Но я много нового узнал, поскольку копался не как раньше, а вникал заинтересованно, как будущий житель США. С политической системой тоже ознакомился, но без особого интереса. Оставил подробности на потом; на месте всё окажется виднее и понятнее.

Наконец, нырнул в подробности тех заокеанских мест, в которых мне предстояло поселиться. Начал с города, который считался столицей Кремниевой Долины. Итак, Сан-Франциско.

«Ничего городишко, как будто, – подумалось мне. – Но по размерам до моего Саратова не дотягивает. Всего-то, шестьсот пятьдесят тысяч жителей. Впрочем, бог с ним – мне будет не до экскурсий.

Главное теперь – в непонятную работу вжиться! Какой из меня научный руководитель придуманного мною то ли проекта, то ли прожекта? Придётся сутки напролёт землю носом рыть, чтобы подняться на уровень их требований. Но при сложности моих обстоятельств никакого носа не хватит! Я же не Буратино! Но если уж согласился на перелёт, придётся им стать!»

И что же, на поверку, представляет собой прославленная Кремниевая Долина? Это та, которая у всего мира много лет на слуху, как нечто фантастическое, да еще и производящее почти всю современную электронную фантастику?

Пошарил я всюду, где только смог. Собрал самую поверхностную рекламную информацию, мало говорящую специалисту о том, чем в той Долине занимаются? Что же ее столь прославило? Всюду только общие слова! Декларации! Хвастовство! Реклама и опять реклама!

Но если отбросить очевидную туфту, что же останется? Та же туфта – это зона высоких технологий! Революционные достижения!

Так или иначе, но стремительное расползание компьютеризации по миру обеспечило многим лидерам Долины совершенно немыслимые доходы. Сегодня в Долине наибольшая для США концентрация миллионеров! Причем всё её значимое существо поместилось на крохотной территории в Северной Калифорнии, примыкающей к южному берегу залива с уже известным мне названием – Сан-Франциско. Это западное побережье США, побережье Тихого океана.

«Однако воображения у них не хватает, что ли? – удивлялся я. – Всё одинаково называется! И всё, куда ни глянь, сан, да сан!»

Пишут в статьях о Долине, будто поначалу только по причинам экономической выгоды на крохотной территории сосредоточились заводы нескольких корпораций. Они и основали полупроводниковую индустрию, выпуская, считай, для всего мира дорогущие с начала транзисторы и прочее. Все полупроводники тогда базировались на кремнии, он и дал название местности.

Но в 90-е в Кремниевой Долине случился истинный научно-технический бум. Туда будто вся американская наука разом стянулась. Особенно та, которая связана с разработкой компьютерных технологий, программного обеспечения, научных исследований в области перспективной вычислительной техники. И стали в Долину стремиться учёные всего мира, чтобы проявить себя, чтобы прославиться, чтобы заработать шальные деньги, которых там оказалось навалом!

Видимо, весьма густо в той Долине всё мёдом намазали, поскольку численность населения едва ли не с нуля взлетела до двух с половиной миллионов жителей, и каждый четвёртый занимался новейшими технологиями, которых в мире еще не было!

По соседству в Долине росли как на дрожжах три десятка небольших городов.

Я к тому времени своими глазами их не видел, но все названия выписал. Вот только никак не запоминались они мне на слух. Очень уж всё непривычно звучало. Потому положил я в карман шпаргалку и периодически в нее подглядывал, вживался в американскую действительность. Зрительная память мне не изменяла, но китайскую грамоту в таком количестве никакая память не удержит. Да и то, что я мог записать по памяти, по буквам, прочитывал тоже по буквам, не зная законов английского произношения. Знаний языка мне явно не хватало, а в школе и в университете мне достался немецкий. Может, не повезло мне с этим, а, может, как раз наоборот! Только дальнейшая жизнь рассудить и могла!