Творец бессмертия, или Исповедь гения

– Бритни… Кажется, мне плохо…

Эпилог

Бритни, застав своего шефа беспомощным, сильно испугалась, но не настолько, чтобы растеряться до беспомощности. Она подлетела к телефону и как изящная кошечка принялась обзванивать тех, кто мог бы оказать профессору помощь.

В первую очередь подняла тревогу среди медиков кампуса. Потом Бритни позвонила в городскую «Скорую», и в лабораторию госпиталя Сан-Франциско. Затем дала знать о беде доктору Кеннеди и принялась удерживать профессора от падения, уже не отходя от него ни на шаг и, повторяя ему что-то обнадёживающее.

Ей было видно, что профессор неправильно ощущает себя в пространстве и не падает на пол лишь потому, что кресло удерживало его высокими подлокотниками. Глаза закрыты, сам он в сознании, но постоянно клонится на бок и что-то тихо произносит по-русски, ей непонятное.

Хорошая секретарша помогала больному даже своим присутствием, поскольку он понимал, что не брошен без помощи. Понимал, что заботливая Бритни всех поднимет на его спасение. А спасать профессора могли только высококвалифицированные специалисты по головному мозгу и невропатологи.

Бритни, умница, дежурила у шефа до тех пор, пока кабинет не стали заполнять всё новые встревоженные экстренной информацией медики.

Симптомы острого нарушения мозгового кровообращения оказались налицо. Совместными усилиями были выработаны и осуществлены первоочередные спасательные действия, но больной нуждался в проведении немедленной интенсивной терапии в стационарных условиях и в самом большом объеме. Состояние было угрожающим.

Каким-то странным образом чуть ли не весь кампус не только узнал о случившейся беде, но и лично провожал известного профессора, когда его вынесли на руках их учебного корпуса, чтобы разместить на носилках в специализированной медицинской машине.

Теперь Бритни не сдержалась и заплакала в голос. Ее тут же поддержали другие женщины, очевидно, хорошо знавшие профессора Гвоздёва. Да кто же его не знал в университете, в Кремниевой Долине или в Калифорнии только с самой лучшей стороны?!

Но всё равно кто-то подходил со стороны и подходил, и тогда знатоки вполголоса им объясняли: «Тяжелый инсульт! Но человек очень хороший! Гениальный учёный. Но скромник удивительный – со всеми приветливый, многим хоть в чём-то помог, хотя и русский. Как же так? А мы слышали, будто от него жена ушла?! – подтравливал кто-то. – Да, что вы знаете? – Разве от таких, как он, уходят?! Молодой, красивый, очень небедный профессор! Вроде даже нобелевский лауреат или почти…»

Медицинская машина напористо раздвинула толпу и помчалась в клиническую реанимацию Санта-Клары. Несколько легковых машин сотрудников университета поехали следом, чтобы быть в курсе и, если понадобится, мгновенно оказать посильную помощь хорошему человеку. Может, кровь нужна будет или…

Постепенно люди разошлись и только сотрудники трех лабораторий, руководимых профессором Гвоздёвым, молча группировались перед своим корпусом, потерявшись в трагической неопределенности. Как-то неожиданно всё повисло – и этот непонятный случай, и общая для всех научная работа, и даже судьба каждого. В общем-то, даже начальники лабораторий не призывали немедленно возвращаться к работе, потрясенные не менее остальных. Кто-то даже нервно закурил, хотя для кампуса это считалось нонсенсом, но нарушителя порядка в этот раз никто не одернул. На всех давила тяжелая неопределенность надвигающейся беды. Ее ждали, ее предчувствовали, ее не знали, как встречать.

Часа через три по кампусу прокатился слух, будто состояние профессора осложнилось тяжелым инфарктом миокарда. Больного вертолётом срочно перевезли в военный госпиталь Сан-Франциско. Уж там специалисты от бога – они и мертвого поднимут, если придётся!

*

Но не всё в силах даже специалистов от бога. Больной умер, не приходя в сознание.

Расстроенная досадной неудачей бригада интенсивной терапии нервно перекуривала проявившееся в очередной раз бессилие. Врач-реаниматолог, опираясь на подоконник окна, за которым он подавленно наблюдал сумерки, проговорил никому, хотя и вслух:

– Сказывали как-то, в кулуарах медицинского симпозиума, когда обсуждали его научные достижения, будто не просто умница, а самый настоящий гений! И что совсем уж необычно, все признавали его очень хорошим человеком! Вот только хорошим людям в жизни не везёт! А гении, так те вообще сгорают как порох, вот и этот, кажется, едва ли до сорока дотянул! Очень жаль, ребята! Красивым был человеком, красиво и правильно жил! А мы опять бессильны…

*

Когда увезли любимого шефа, Бритни немедленно забрала тетрадь из его кабинета, а уже дома догадалась, что именно просил он в нее дописать.

Бритни пролистала тетрадь, чтобы убедиться в ее безобидном содержании. Всё было на русском, но ничего настораживающего ее внимание женщина не обнаружила. Видимо, никаких секретов в тетради и не было, но почему шеф опасался, чтобы тетрадь не попадала в чужие руки? Впрочем, итак понятно! Ведь это личный дневник.

Последняя мысль успокоила Бритни, и она подробно описала, что и как случилось в тот тяжелый для шефа и для нее день.

А уже на следующий день, когда весь кампус узнал, передавая новость один от другого, а Бритни узнала об этом в первую очередь, что спасти профессора Гвоздёва не удалось, она горько заплакала.

До боли в сердце было жаль этого человека, всегда ко всем доброжелательного и справедливого. Все сотрудники его проекта удивлялись манере шефа ставить задачу так, будто он не приказывал, а просил сделать важное для него одолжение. Но при этом не заискивал, не унижался, не мельтешил. Он хорошо знал сам, и все без лишних слов понимали, что задание важное, что его надо сделать поскорее и как можно лучше. Все, чувствуя уважение к себе шефа, исполняли его просьбы едва ли не с радостью. С ним было приятно и интересно делать любую работу! Он ни над кем не возвышался, не раздувал щёки от своей важности, ко всем имел свой подход, никогда не проходил мимо, если замечал тень житейских неприятностей на лице сотрудников. Всегда подключался, если помощь была в его силах.

В приёмную, где работала Бритни, торопливо влетел Итан:

– Крошка, подготовь-ка мне основные сведения о биографии шефа. Надо нам для прессы расширенный некролог подготовить. Укажи основные достижения, награды, но о самом проекте, сама знаешь, надо туману напустить. Мол, важнейшие работы по спасению и реабилитации людей с тяжелыми травматическим повреждениями головного мозга, или нечто подобное. Сама сообрази что-нибудь покрасивее и позначительнее! Мы с тобой скоро похоронным агентством сделаемся… Я уже сомневаюсь иногда, в университет ли я попал?

– Мистер Итан! Мне кажется, сегодня шутки не уместны! Извините! У меня лицо шефа постоянно перед глазами, а вы…

– Это не шутки, дорогая наша Бритни! Это попытка как-то сохранить напряженные до предела нервы! Всё! Имей в виду, я уехал в мэрию, буду часа через два.

Вечером Бритни, уединившись от семьи, открыла тетрадь. С болью перечитала написанное и пережитое вчера. Вытерла часто влажнеющие глаза и поставила точку, о которой ее просил шеф:

– Tuesday, April 9, 2013. Сегодня в 7.20 PM в военном госпитале Сан-Франциско после скоропостижно перенесенного тяжелого инсульта, а позже и тяжелого инфаркта миокарда скончался мистер Александр Гвоздёв, видный учёный, доктор физико-математических наук, полный профессор, руководитель важного для США гуманитарного государственного проекта. Университет ПСМ, Санта-Клара, штат Калифорния.

Для всех сотрудников и знакомых эта смерть стала неожиданным ударом. Мы все скорбим!

*

В понедельник и сразу после смерти профессора обладатель телефонного номера со многими нулями позвонил миссис Гвоздёвой, чтобы исполнить просьбу ее покойного мужа, несмотря на драматичность момента.

Когда у Светланы сработал телефон, она обратила внимание на незнакомый номер с нулями и решила, что это очередное соболезнование. Она устало приняла звонок и услышала в трубке, что и ожидала:

– Здравствуйте миссис! Примите мои искренние соболезнования; мне очень жаль!

– Спасибо, – ответила Светлана. – Я разве вас знаю?

– Пожалуй, что нет! – ответил приятный незнакомый голос. – Но я вас знаю хорошо, хотя и заочно, а вы хорошо знаете доктора Кеннеди. Я ему начальник. Думаю, моё имя теперь значения не имеет, но я должен выполнить обещание, данное вашему мужу.

– Я слушаю вас! – сухо произнесла Светлана.

– Накануне мы с ним договорились, что сегодня я вам сообщу, где и как вы сможете встретиться с мистером Фёдором. Ваш покойный супруг уговорил меня не только не препятствовать вашей встрече, но даже способствовать ей. Его заботило лишь то, чтобы вы были счастливы. Кроме того, он надеялся, что вы, наконец, испытаете счастье и материнства. Я сейчас в точности повторил последние слова вашего мужа, которые мне пришлось услышать.

– Меня мистер Фёдор… Видеть его не хочу! Это было досадное недоразумение. К тому же, как мне известно, он вашими усилиями находится в могиле! Или для меня вы его оживили?

– Если бы слова о том, что не хотите видеть мистера Фёдора, вы произнесли своему супругу хотя бы два дня назад, он был бы жив!

– Ну, знаете ли! Вы меня еще и обвиняете! Странные у вас соболезнования! Уж это совсем не ваше дело! – зло ответила Светлана.

– Как раз, это моё дело! – не стал миндальничать голос. – Из-за вашей безрассудной выходки мы потеряли сверхталантливого ученого. Теперь заменить его в деле, которым он руководил, будет очень сложно или даже невозможно! Своей легкомысленной интрижкой вы нанесли значительный урон стране, многим организациям и людям, которые его любили. И себе, как я понимаю, тоже не малый!

– И всё-таки, это не ваше дело! – ответила Светлана со слезами в голосе.

– Ладно, миссис, не будет далее это обсуждать! Но я должен еще раз уточнить перед светлой памятью вашего мужа, можно ли мне считать, что я свой долг насчёт мистера Фёдора исполнил?

– Я же сказала – то было чудовищное недоразумение! – ответила Светлана сквозь слёзы.

– Мне очень жаль!

– Да что вы опять?! Чего вам вдруг стало жаль?! А вы знаете, что муж меня не любил?! – закричала в трубку Светлана. – Вам бы лишь ваши проекты разрабатывать!

– Постарайтесь успокоиться, миссис. Обещаю, что мы никогда не вернёмся к этому неприятному разговору, но кое-что из него вы должны уяснить! Во-первых, как мне известно, ваш муж действительно вас не любил.

– Вы меня решили добить? – разозлилась Светлана.